Он прочел и положил ее на стол.
— Это было вызвано необходимостью?
— Я счел за лучшее заполучить такое письмо. Хотите выслушать мой отчет?
— Да.
Я сел и подробно рассказал обо всем, кроме последнего получаса, проведенного с Ноэлем, так как это не имело значения. Когда я закончил, он поднял бумагу, перечел ее, кивнул, сказал: «Удовлетворительно», — и положил бумагу обратно на стол.
— В прошлом году, когда твоя мать приезжала на неделю в Нью-Йорк и дважды обедала у нас и ты возил ее показывать город, я не заметил никаких следов неприязни между вами, как ты расписал это мистеру Теддеру.
— Я тоже. Между прочим, в письме, которое я получил на прошлой неделе, она снова вспоминает про крокеты из каштанов.
— Ты сказал об этом Фрицу?
— Конечно. Будут ли какие-нибудь распоряжения на утро?
— Нет.
— Сол, Фред и Орри еще работают?
— Да. — Он взглянул на меня. — Арчи, относительно твоего ответа мистеру Дрэперу. Мог ли у него быть иной повод задать свой вопрос, кроме обычной подозрительности?
— Конечно. Они могли обнаружить следы колес вашей машины на Старой Рудничной дороге. Я ездил туда. В среду.
— Не финти. У тебя есть друзья, которые готовы солгать ради тебя, некоторых из них ты назвал, отвечая мистеру Дрэперу. Особенного одного. Насколько твои ответы соответствовали действительности?
— Целиком и полностью. — Я поднялся с места. — Я иду спать. У меня уши горят. Сперва мне докучало ФБР, теперь вы. Лучше бы я и в самом деле проследил за ней и мистером Нэппом с чемоданом, тогда бы мы знали, где зарыто сокровище.
Всегда может случиться, что друзья, которые приглашают меня провести уикэнд у них за городом, могу остаться без гостя. Непредвиденные обстоятельства, бывает, задерживают меня, и тогда моим хозяевам не придется тратить на меня время и беспокоиться, куда меня положить и как развлекать. Такой неудачливой оказалась супружеская чета, пригласившая меня к себе в Истхэмптон в последнюю пятницу апреля. Я уже рассказал, что произошло в пятницу и субботу, а в воскресенье я должен был сидеть дома на случай, если Сол, Фред или Орри призовут меня на помощь.
Распорядок дня Вулфа в воскресенье отличается от будней. Теодор Хорстман, наша цветочная нянька, уезжает навестить свою замужнюю сестру в Джерси, поэтому обычных двухчасовых сессий в оранжерее не бывает. Один или два раза Вулф подымается наверх, посмотреть, все ли там в порядке, и проделать, что требуется обстоятельствами или погодой, но строгого расписания в воскресенье не существует. Обычно он спускается в контору к десяти тридцати (по крайней мере, в те воскресные дни, которые я бываю дома), чтобы проштудировать обзор событий за неделю в «Таймсе».
В то воскресенье с девяти утра я ждал, что позвонит Ноэль Теддер и сообщит, что он уже обнародовал свою декларацию независимости, но до десяти, когда я включил радио, чтобы прослушать последние известия, звонка от кого еще не было. Не звонила и наша троица, но вскоре мне довелось узнать, где Сол Пензер. Только я выключил радио, как раздался звонок, сквозь глазок я увидел Эндрю Хлада. Следовательно, Сол был где-то поблизости и видел, как Хлад вошел в дом. Широко распахнув дверь, я приветливо произнес «с добрым утром».
Пусть это дешевая игра слов, но выражение лица и тон Хлада были прохладны, если не холодны, когда он заявил, что желает повидать Ниро Вулфа. Возможно, причина в том, что он был вынужден пропустить воскресную церковную службу? Я впустил его, взял шляпу и пальто, провел в контору и позвонил в оранжерею по внутреннему телефону. Послышался обычный ответ Вулфа: «Да?» — и я доложил о приходе мистера Эндрю Хлада. Вулф прорычал: «Через десять минут», — и повесил трубку. Когда я сказал об этом Хладу, он задергал носом и зло посмотрел на меня, он уже не походил на Авраама Линкольна, как в прошлую среду, но, возможно, я не прав, потому что не встречал фотографии Линкольна, снятой в тот момент, когда он кипел от ярости.
Прошло скорее пятнадцать, нежели десять минут, когда послышался шум лифта и вошел Вулф с орхидеей Милтониа Роезли в левой руке и воскресным выпуском «Таймса» под мышкой. Он берет свой экземпляр «Таймса» в оранжерею, чтобы не заходить в свою комнату, когда он спускается в контору. Своеобразная рационализация труда. Вулф остановился у стола и сказал:
— Как поживаете, мистер Хлад? Я ожидал вас.
С этими словами он поставил цветы в вазу и положил «Таймс» на стол.
— Вы меня не ожидали, — отчетливо произнес Хлад.
— Ошибаетесь, ожидал. — Вулф уселся и глядел на Хлада. — В некотором роде я пригласил вас. Я сказал мистеру Парселлу, что мистер Вэйл был убит, зная, что это почти наверняка вынудит вас прийти сюда. Я хотел повидать всех, кто был в библиотеке в среду. Вы, конечно, пришли, чтобы опровергнуть мое утверждение. Приступайте.
Жилка на шее адвоката стала подрагивать.
— Вы утверждаете, — требовательным тоном вопросил он, — что распустили эту ложь только с целью меня увидеть?
Уголок рта Вулфа приподнялся на одну шестнадцатую дюйма.
— Занятный вопрос. Я не распускал никакой лжи. То, что я сказал, истинная правда. Я ни к чему вас не побуждал — вы были вольны поступать, как вам угодно. Если вы не желаете остаться — можете идти. Сказал ли вам мистер Парселл, на основании чего я сделал вывод, что мистер Вэйл убит?
— Да. Это чистая софистика. Полиция и окружной прокурор не пришла к такому выводу. Это ложь, злонамеренная клевета, дающая основания для судебного преследования.
— Разве окружной прокурор прекратил следствие?
— Формально нет.
— Даже если он это сделает, это не явится подтверждением моей неправоты. Он нуждается в доказательствах, которые убедили бы присяжных; я в них не нуждаюсь. Я просто…
— Если вы будете упорствовать в своей клевете, то вам понадобятся доказательства. Вам придется отвечать перед судом.
— Сомневаюсь. Я просто нуждался в отправной точке для работы, за которую взялся, и обрел ее — мое заключение, что мистер Вэйл был умерщвлен. Я не сомневаюсь…
— Никакой работы, связанной с этим делом, вы на себя не брали. Если вы имеете в виду дурацкую договоренность с Ноэлем Теддером, то она аннулирована.
Вулф повернул ко мне голову.
— Арчи, письмо.
Я еще не отпирал сегодня сейф, так что мне пришлось немного довозиться, набирая нужный шифр. Я достал письмо с полки, куда я его положил, перед тем как отправиться спать. Я направился с письмом к Вулфу, но он велел отдать его Хладу. Хлад взял бумагу, пробежал глазами и затем прочел слово за словом. Когда он оторвался от письма, Вулф заговорил:
— Хоть я не юрист, мистер Хлад, но кое-что знаю о законности договоров. Я уверен, что это письмо обязывает как миссис Вэйл, так и мистера Теддера.
— Когда он его подписал?
— Вчера вечером.
— Это не пройдет. Его вынудили подписать эту бумажку хитростью.
Вулф обернулся ко мне.
— Арчи!
— Без всяких хитростей, — сказал я Хладу. — Спросите его самого. Ему надоела опека, и он желает самостоятельно стоять на своих ногах. Я угостил его двумя стаканчиками джина, но он был совершенно трезв. Этому есть свидетели.
— Кто ваши свидетели?
— Бар Барни на углу Семьдесят восьмой и Мэдисон-авеню. — Я стоял рядом с Хладом и протянул руку. — Верните, пожалуйста.
Он еще раз просмотрел бумагу и отдал мне. Я подошел к сейфу, спрятал письмо и захлопнул дверцу.
— Я хотел было сказать, мистер Хлад, — заговорил Вулф, — что не имею намерения оповещать по радио весь свет о моем умозаключении относительно смерти мистера Вэйла. Я должен был рассказать об этом мистеру Теддеру, чтобы объяснить ему мой подход к нашему общему делу, и рассказал об этом мистеру Парселлу, так как хотел повидать вас. Естественно, что он должен был передать мои слова своей сестре, а она в свою очередь вам. Моя цель достигнута. Что касается убийства, то я не…
— Никакого убийства не было!
— Как вам будет угодно. Я не собираюсь разубеждать вас.
— Зачем вы хотели видеть меня?
— Когда я знаю, что один человек из определенной группы людей совершил убийство и мне необходимо узнать, кто именно, я должен поглядеть на них и послушать…
— Стало быть, вы продолжаете упорствовать в своей клевете! Вы утверждаете, что собираетесь обвинить в убийстве одного из тех, кто присутствовал в библиотеке в среду вечером?
— Я хотел убедиться в этом ради моих личных целей. Возможно, мое объяснение, услышанное вами из уст мистера Парселла и миссис Вэйл, кое-что потеряло в их изложении?
Хлад стиснул зубы и затряс головой.
— Я знаю вашу репутацию, но это невероятно. Вы хотели видеть меня, чтобы решить, не я ли похититель и убийца? Абсурд!
— Да, это звучит самонадеянно, но я не полагаюсь исключительно на собственную проницательность, — признался Вулф и обернулся ко мне.
— Арчи, позови Сола.
