Мейсон и выражением лица, и голосом постарался показать свое искреннее удивление:
— Вы полагаете, он умышленно вводит всех в заблуждение, когда говорит о втором я?
— Конечно, — Моффгат всем своим видом пытался дать понять, что Мейсону не удалось провести его. — Мистер Мейсон, неужели вы собираетесь доказать существование этой загадочной личности?
— Ну, что вы. В отличие от вас, я недостаточно хорошо знаком с этим человеком. Сегодня встретился с ним впервые. Но мне показалось, что он достаточно искренне говорил о раздвоении личности. Я надеялся, что вы подтвердите его слова.
— Мистер Мейсон, неужели вы считаете меня таким глупым? — воскликнул Брэдиссон.
— Итак, вы полагаете, что мистер Симс умышленно лжет о раздвоении личности?
— Конечно.
— Как долго вы знали об этом?
— С первой нашей встречи. Его ложь очевидна для любого мало-мальски проницательного человека. Он — совершенно бесчестный старый негодяй и ужасный врун. Вы сами хотели услышать эти слова, мистер Мейсон. В его характере есть и привлекательные черты, но в основном он — запойный пьяница, неисправимый лгун и просто бесчестный человек, который пытается объяснить свои неблаговидные поступки ложью, в которую не поверит даже младенец. Поймите, Мейсон, вы сами затронули эту тему, и я вынужден заявить, что не верю Питу Симсу ни на йоту. Он — старый бесчестный, бессовестный негодяй с весьма ограниченными умственными способностями. Он достиг совершенства только в одном — умеет напиться, якобы до беспамятства, притвориться, что располагает ценной информацией, которую потом позволяет вам выудить из него. Другими словами, он очень, очень хороший актер, не более. Разыгрывать ложь у него получается несоизмеримо лучше, чем рассказывать ее.
— Спасибо, — сказал Мейсон. — У меня — все.
— Все? — несколько удивленно переспросил Моффгат.
— Да.
— Вы понимаете, мистер Мейсон, — лицо Моффгата приобрело коварное выражение, — что я могу подвергнуть этого свидетеля перекрестному допросу?
— Естественно.
— Несмотря на то, что он является моим клиентом?
— Понимаю.
— По любому вопросу, затронутому вами в прямом допросе.
— Именно таким образом я понимаю закон.
— Мистер Мейсон, вы сами распахнули передо мной дверь.
Мейсон лишь едва заметно поклонился.
— Итак, — Моффгат с бессмысленной улыбкой на лице повернулся к Брэдиссону, — известно ли вам, какую репутацию имеет мистер Симс относительно правдивости его слов?
— Да, известно.
— Какую?
— Ужасную.
— Среди знакомых вам людей он слывет человеком, не заслуживающим доверия?
— Именно так.
— Вы поверите в его показания, пусть даже данные под присягой?
— Определенно нет.
— У меня — все, — торжественно объявил Моффгат.
— Полагаю, снятие показаний закончено, — сказал Мейсон, встал, потянулся и зевнул.
— Вы действительно собираетесь продолжать заниматься этим делом? — спросил Моффгат.
— Возвращайтесь в свою контору, мистер Моффгат, — нехотя повернулся к нему Мейсон, — и еще раз перечитайте закон о мошенничестве. Вы обнаружите, что для преследования по суду требуется нечто большее, чем мошеннические заверения. Человек должен поверить в эти заверения, должен действовать в соответствии с ними и полагаться на них. Ваш клиент только что заявил, что считает Пита Симса ужасным вруном, что не верит ему ни на йоту, что не стал бы полагаться ни на единое его слово, что он сам — эксперт горнорудного дела, что он лично исследовал прииск, прежде чем купить его. Таким образом, он полагался лишь на свое собственное мнение, веря в собственную непогрешимость. Иногда, мистер Моффгат, плохая репутация приносит дивиденды. Перечитав закон, подумайте, стоит ли настаивать на судебном разбирательстве.
Брэдиссон быстро взглянул на Моффгата, и даже этого беглого взгляда было достаточно, чтобы по выражению ужаса на лице адвоката убедиться в убийственной точности формулировок Мейсона.
— Но мой клиент не заявлял, что полагался на собственное мнение, — сказал наконец Моффгат. — То есть, он не заострял внимание именно на этом.
— Посмотрим, что скажут присяжные, когда ознакомятся с его показаниями, — с усмешкой произнес Мейсон. — Человек с врожденной склонностью к горному делу, способный умело управлять корпорацией еще до назначения на пост президента, человек, которому не нужна помощь специалистов, — отправляется сам осматривать прииск и заключает сделку о его приобретении до получения заключения об оценке. Не спорьте со мной, поберегите силы до суда присяжных. Кстати, мистер Моффгат, вы не способны убедить ни собственного клиента, ни самого себя.
— Думаю, вы неправильно поняли показания свидетеля в части его личного осмотра собственности, мистер Мейсон. Свидетелю, разумеется, будет предоставлена возможность еще раз просмотреть свои показания, прежде чем они будут приобщены к делу. Мне хорошо известны тонкости этого дела, и я знаю, что исследования, проведенные мистером Брэдиссоном, не могли предотвратить его обращения в суд о признании сделки незаконной и мошеннической.
Моффгат быстро взглянул на своего клиента, чтобы удостовериться, что тот ничего не собирается говорить.
Мейсон улыбнулся.
— Ознакомьтесь с делом Бекли против Арчера, приложение четыреста восемьдесят девять, том семьдесят четыре, Суда Калифорнии, в котором утверждается, что даже в том случае, если потерпевший не проводил независимого исследования, но не поверил заявлениям продавца, касающимся характеристик собственности, он не может выдвигать обвинения в мошенничестве, каким бы очевидным оно ни было. Вспомните, Брэдиссон заявил, что не верит Симсу ни на йоту.
Моффгат попытался найти достойный ответ, но не нашел никакого.
— Эту сторону дела я намерен обсудить с вами в суде, — сказал он наконец, резко повернувшись к Мейсону. — Сейчас мне хотелось бы поговорить с вами на несколько другую тему.
— Какую именно?
— Пакет акций синдиката Кам бэк, принадлежащий Бэннингу Кларку, находится у вас?
— Именно так.
— Как я понимаю, вам известно о том, что было обнаружено завещание?
— Неужели?
— Завещание, составленное некоторое время назад, по которому все имущество переходит к жене, а в случае ее смерти, к ее законным наследникам, за исключением, однако, мистера Джеймса Брэдиссона.
— В самом деле? — равнодушно переспросил Мейсон.
— Я очень сожалею, — подчеркнуто вежливо продолжал Моффгат, — что мистер Кларк счел необходимым включить данное условие в свое завещание. Оно может считаться прямым, излишним, абсолютно неоправданным унижением, незаслуженным оскорблением человека, всегда стремившегося быть другом покойному.
Брэдиссон постарался выглядеть соответственно полученной характеристике.
— Как бы то ни было, — продолжал Моффгат, — миссис Брэдиссон является единственной законной наследницей, и вся собственность переходит к ней. Она передала завещание в суд на утверждение. Я полагаю, мистер Мейсон, вы не станете удерживать у себя этот пакет акций и без промедления передадите его душеприказчице.
— Почему я должен так поступить?
— Потому что мы знаем, что продажа вам акций в действительности таковой не являлась.
— Кто именно заявляет об этом?
— Вы утверждаете, что передача пакета была подтверждена выплатой вами определенной суммы?
— Несомненно.
— Не соблаговолите ли сообщить, какой именно?
— Не вижу причин, чтобы сделать это.
— Я полагаю, вы отдаете себе отчет, что как адвокат действуете в положении доверенного лица, что любой договор, заключенный вами с клиентом, будет считаться мошенническим, что получение любых преимуществ, обусловленных вашим привилегированным положением по отношению к клиенту, будет рассматриваться как серьезное нарушение, возможно, как основание для обвинения вас в нарушении правил профессиональной этики.
— Звучит как угроза, Моффгат.
— Возможно. Помните, я не бросаю слов на ветер.
— Рад слышать это.
— Должен ли я понимать вас так, что, несмотря на мои требования, вы отказываетесь вернуть акции?
— Именно так, если быть кратким.
— Мистер Мейсон, вас ждут серьезные неприятности. Ваши действия станут причиной серьезных трений между нами.
— Принцип действия судебных разбирательств основывается именно на различии точек зрения.
— Данное дело выходит за рамки обычного судебного разбирательства. Я вынужден буду поставить под сомнение этичность вашего поведения. Правовой спор перейдет в разряд личных и очень тяжелых.
— Превосходно! Обожаю сражения. Обожаю язвительные выпады в словесной схватке. А сейчас, прошу меня извинить. Я вынужден вернуться в свой офис.
Мейсон вышел из кабинета, не удостоив оставшихся даже быстрого взгляда с порога.
