– Тем не менее выкладывай и, пожалуйста, ничего не приукрашивай. Мне нужны только факты.
– Дело в том, – начал отчет Дрейк, – что на твоей клиентке в ночь убийства был розовый пеньюар. Эдвард Нортон послал Дона Грейвса в машине судьи Пурлея в дом Артура Кринстона за документами. Грейвс почему-то решил посмотреть назад, когда машина делала очередной поворот. С той точки можно было увидеть, что делается в кабинете Эдварда Нортона. Грейвс заметил, как кто-то стоит за спиной Нортона, сидевшего за письменным столом. Более того, он утверждает, что видел, как мужчина опустил трость на голову Эдварда Нортона и тот рухнул на стол. Грейвс также говорит, что заметил руку, плечо и голову женщины. Он практически уверен в том, кто были эти мужчина и женщина. На женщине был розовый пеньюар.
– Он это заявил окружному прокурору? – спросил Мейсон.
– Да. Подписал заявление и дал клятву, что сказанное им – чистая правда.
– Это отличается от того, что он говорил полиции в ночь убийства, – заметил Мейсон. – Когда они только прибыли на место, Грейвс утверждал, что видел, как мужчина наносил удар, но ничего не упоминал ни про какую женщину.
– Тебе это не поможет, – ответил Дрейк. – Ты это не докажешь.
– Но они стенографировали то, что он говорил, – сказал Мейсон.
Дрейк расхохотался в ответ:
– Ты что, не знаешь, как работает полиция? Те бумаги куда-то потерялись. Я попросил одного своего приятеля – газетного репортера – встретиться со стенографисткой, которая тогда работала с полицейскими. Выяснилось, что никто не знает, куда делся ее блокнот. Просто исчез.
Дрейк улыбнулся адвокату. Мейсон уставился на свой стол, нахмурив брови.
– Проходимцы чертовы, – наконец выдавил он из себя. – Окружной прокурор всегда вопит, что адвокаты, защищающие обвиняемых, манипулируют доказательствами и фактами дела. Но стоит только кому-то из людей окружного прокурора найти доказательства в пользу обвиняемой, как с ними обязательно что-то случается.
Детектив пожал плечами.
– Окружной прокурор хочет добиться обвинения, – заметил он.
– Пол, а твоя оперативница может оказаться в комнате миссис Мейфилд в доме Нортона? – спросил Мейсон.
– Конечно. Нет проблем.
– Отлично. Я хочу, чтобы она просмотрела все платья, какие только есть у миссис Мейфилд. Другими словами, я хочу выяснить, нет ли у нее розового пеньюара, халатика или чего-то подобного.
Дрейк многозначительно взглянул на адвоката.
– В общем-то несложно и положить туда что требуется, – сказал детектив.
– Нет, – категорично заявил Мейсон. – Я веду честную игру.
– Какой в этом смысл? Они-то поступают с тобой по-свински.
– Ничего не могу поделать. Я думаю, что выиграю это дело.
– Послушай, – сказал Дрейк, закидывая ногу на ногу, – я очень сомневаюсь, что тебе удастся его выиграть. Обвинение против твоей клиентки уже практически готово. Сам посмотри, что у них имеется. Именно она должна получить огромную сумму после смерти Нортона. Фактически, тайно выйдя замуж, ей нужно было либо прикончить его, либо потерять имущество на сумму более миллиона. Возможно, этот парень, Глиасон, женился на ней по любви, но не исключено, что и из-за денег. Окружной прокурор разработал теорию, что, когда Глиасон узнал об условиях учреждения траст-фонда, они с мисс Челейн пытались по-хорошему поговорить с Нортоном. Но тот отказался слушать их доводы, и Глиасон решил его прикончить. Они здорово поругались. Глиасон бы уже тогда убил его, но тут приехал Кринстон, которому была назначена встреча. Глиасон подождал, пока Кринстон не закончит свои дела с Нортоном, открыл одно из окон внизу, оставил следы на траве, чтобы представить, словно в дом проникли грабители, а затем разбил Нортону голову. Не исключено, что тогда он и не помышлял о краже, просто хотел обставить все так, будто в доме побывали воры, и для этого вывернул карманы Нортона. Он нашел в бумажнике такое количество наличных, что решил оставить их себе. Затем он услышал, что Кринстон возвращается. Требовалось что-то очень быстро предпринять. Он знал, что шофер в стельку пьян, бросился вниз, подложил ему столько улик, сколько успел, а затем смотался. Фрэнсис Челейн находилась вместе с Глиасоном, когда совершалось преступление. Если ее завести, она дико выходит из себя. Возможно, она была тогда в ярости. Глиасон женился на ней из-за денег. Это было преднамеренное преступление с его стороны. Возможно, он придумал воров-взломщиков, когда Кринстон разговаривал с Нортоном. Услышав шум приближающейся машины, он понял, что его, должно быть, видели или что-то пошло не так, и он подставил шофера как запасной вариант.
Мейсон посмотрел на детектива холодным, тяжелым взглядом.
– Пол, если они в суде попытаются представить эту теорию, я разнесу ее в пух и прах, – заявил адвокат.
– Ничего подобного, Перри. У них масса косвенных улик. Они несколько раз ловили твою клиентку на лжи. Зачем она утверждала, что ездила на «Бьюике», когда его даже никто не выводил из гаража? Полицейские могут доказать, что машина все время оставалась на месте. От миссис Мейфилд они получили полную информацию, она тут постаралась, да и дворецкий, который живет над гаражом, клянется, что в тот вечер никто никуда не ездил. К тому же окружной прокурор может доказать, что трость, которой убили Нортона, принадлежит Глиасону, что у твоей клиентки были деньги Нортона…
Мейсон резко встрепенулся.
– Они могут доказать, что у моей клиентки были эти деньги? – спросил он.
– Ага, – кивнул детектив.
– Каким образом?
– Точно не могу сказать, но знаю, что это часть подготовленного ими обвинения. Они это как-то проработали. По-моему, опять миссис Мейфилд постаралась.
– Ну, ничего, выясним. Я заставлю их немедленно передать дело в суд.
– Немедленно в суд?! – воскликнул Дрейк. – Но мне казалось, что ты пытаешься получить отсрочку. По крайней мере, так утверждают газеты.
Мейсон улыбнулся Дрейку.
– Именно таким образом я пытаюсь их поторопить. Я требую отсрочек, прошу дополнительного времени. Они, естественно, возражают. Через какое-то время я признаю, что проиграл, и позволю им передать дело в суд.
Дрейк покачал головой:
– Они не клюнут на это. Слишком старая уловка.
– Я по-новому ее преподнесу, – усмехнулся Мейсон. – Теперь я хочу, чтобы ты провел слежку в открытую за миссис Мейфилд, а также за Доном Грейвсом. Может, они испугаются и выдадут какие-то факты. Ни один из них не говорит правды – по крайней мере, пока. И еще мне требуется поподробнее узнать об этих деньгах. У окружного прокурора есть доказательства или только подозрения?
– Ты попытаешься представить, что убийство совершили миссис Мейфилд с мужем? – спросил Дрейк.
– Я собираюсь представлять свою клиентку так, как только могу, – заявил Мейсон. – Я приложу все силы, чтобы вытащить ее.
– Слышал я эту песню. Но что конкретно ты собираешься делать?
Мейсон стряхнул пепел с сигары.
– Чтобы добраться до сути любого убийства, надо выбрать относящийся к данному вопросу факт, который еще не объяснен, и найти его реальное объяснение.
– Опять общие слова. Спустись на грешную землю. О чем ты говоришь?
– О причине, по которой Нортон заявил, что «Бьюик» украден, – ответил адвокат.
– А какое это имеет отношение к делу?
– Огромное. Это необъясненный факт, и, пока мы не найдем ему объяснения, убийства нам не раскрыть.
– Очень интересная теория для представления присяжным, – прокомментировал Дрейк. – Но ты сам знаешь, что все никогда не удается объяснить. Причем в любом деле.
– Если мы не объясним этот звонок, то теория получается неполной, – продолжал Мейсон. – Вспомни, окружной прокурор строит свою версию только на косвенных уликах. Чтобы добиться обвинения на основании косвенных улик, требуется исключить все разумные гипотезы, кроме виновности.
Детектив махнул рукой:
– Обычные рассуждения адвоката. И, кстати, я считаю, что приговор твоей клиентке, в общем-то, будут выносить газеты.
– В самое ближайшее время газеты сообщат, что «Бьюик» – самый важный факт во всем деле, – ответил Мейсон.
– Но он не был украден! Он даже не покидал гаража!
– Так утверждает дворецкий.
Внезапно Дрейк замолчал. На лице его появилось задумчивое выражение.
– Ты хочешь сказать, что дворецкий врет?
– В настоящий момент я не готов делать каких-либо заявлений, – сказал Мейсон.
Дрейк заговорил монотонным голосом, словно думал вслух:
– Конечно, если дворецкий сам брал машину, чтобы куда-то съездить, потом отвел спидометр назад, а Нортон позвонил в полицию с тем, чтобы водителя арестовали, независимо от того, кто он, а затем дворецкий вернулся и узнал про звонок…
Дрейк замолчал. Он, ни слова не говоря, сидел несколько минут, а затем грустно покачал головой:
– Нет, Перри, это не пойдет.
– Я не спрашиваю тебя, что пойдет, а что не пойдет, – улыбнулся Мейсон. – Я хочу получить от тебя факты. И вообще, слезь с моего стола, мне надо работать. Начинай слежку в открытую, причем как можно скорее. Я должен знать, в чем они признаются.
