Вы знаете, я поняла – не все выдающиеся люди обязательно живут в крупных центрах.
Меж тем машина прокладывала себе путь по чуть заметной дороге среди совершенно голой и безлюдной пустыни, теперь уже раскаленной от солнца. Далекие горы и более близкие холмы обволакивало марево. Суровый край, подумал Боб, то невыносимая жара, то ночной пронизывающий холод. И люди здесь разные… Вспомнив о неприятных людях на ранчо Мэддена, он задумался о том, что будет делать по возвращении туда, а вслух произнес:
– Вы меня так и не спросили, мисс Вэнделл, зачем я сюда приехал.
– Не хотела я вас расспрашивать, – отозвалась девушка. – Ждала, пока вы не решите сами рассказать мне обо всем. Как это только что сказала доктор Уайткомб? Для человека много значит проявленное к нему участие.
– Есть у меня такая потребность, и наверняка я скоро обо всем расскажу вам, но пока просто не вправе. Но мне хотелось бы кое о чем порасспросить вас, можно?
– Валяйте, – улыбнулась девушка.
– Вы сказали нам с Холли, что, когда в среду вечером приезжали на ранчо Мэддена, вам показалось, там что-то не в порядке, не так, как должно быть…
– Да, у меня появилось такое чувство.
– И очень возможно, чувство вас не обмануло, мисс. А тот человек с черной бородкой… Как думаете, есть ли шанс вновь встретить его?
– Разве что случайно.
– А если случайно вы все-таки встретите его, можно просить вас сообщить мне об этом? Или моя просьба чересчур нахальна?
– Нисколько, я обязательно сообщу вам. Но мало надежды вновь увидеть его. Боюсь, он из тех бродяг, что сегодня здесь, а завтра, например, уже в Аризоне. Тогда, вечером, он с такой прытью заковылял прочь…
– Тем более желательно отыскать его. Извините, я ничего толком вам не могу сказать, это не моя тайна.
– Да не волнуйтесь, я все понимаю и отнюдь не настаиваю, чтобы вы мне тут же раскрыли ваши тайны.
– Ох, с каждой минутой я открываю в вас все больше достоинств, – с непритворным восхищением вымолвил Боб.
Объехав – и кажется без толку – большой кусок пустыни в поисках подходящей натуры для нового фильма, Паула Вэнделл решила, что на сегодня достаточно. Время пролетело незаметно. Было около четырех, когда они остановились у ранчо Мэддена. Боб неохотно вышел из машины и не торопился прощаться. Подойдя к окошечку со стороны водителя, он долго смотрел на девушку, будучи не в силах оторваться от ее глаз – прекрасных, ласковых и спокойных.
Паула сама положила конец затянувшемуся прощанию, бросив ласковое, но решительное «до новой встречи». Боб, спотыкаясь, направился в дом.
Как и предполагал Боб, конец дня прошел в томительной скуке. К вечеру жара немного спала, подул легкий прохладный ветерок. Мэдден по-прежнему пребывал в отвратительном настроении, но разрешил ему воспользоваться маленькой машиной, чтобы съездить в Эльдорадо «немного поразвлечься».
По правде сказать, ничего интересного в Эльдорадо Боб не нашел. За окном гостиницы «На краю пустыни» ее владелец, зевая, листал толстую воскресную газету. Мэйн-стрит, еще не успевшая остыть от дневной жары, была пустынна. Оставив машину у гостиницы, Боб направился в редакцию. Вилл Холли очень обрадовался его приезду.
– Рад приятному гостю! Что-то мне говорило, что вы появитесь. Пусто и скучно тут в воскресенье вечером. Ох, чуть не забыл – вам телеграмма.
Выхватив из рук журналиста желтый конверт, Боб с нетерпением вскрыл его. Телеграмма была от отца. Он писал:
Ничего не понимаю и очень беспокоюсь тчк Пока выполняю твои указания тчк Верю вам обоим но знай срыв сделки для меня нежелателен тчк Джорданы ждут нетерпением а Виктор грозится любой момент выехать сам Мэддену тчк Жду новых сообщений тчк
– Этого еще не хватало! – воскликнул Боб.
– Чего именно? – поинтересовался журналист.
– Чтобы Виктор здесь появился. Это сын дамы, которая продает жемчуг. И без того нам тут туго приходится, не хватает еще, чтобы этот идиот появился.
Предложив Бобу присесть, Вилл Холли сел сам и поинтересовался, что нового на ранчо.
– Много, и в основном события жутко драматические. Первое – я проиграл сорок семь долларов. – И Боб коротко рассказал об азартных играх на ранчо Мэддена.
– А кроме этого несчастья, были и другие? – посмеявшись, спросил Вилл.
– Да, события следуют одно за другим. Я сам видел, как Мартин Торн закапывал банку из-под мышьяка. И наконец, Чарли Чан нашел в комнате секретаря Мэддена тот револьвер, который исчез из коллекции в гостиной. В его барабане не хватает двух пуль.
Став серьезным, журналист присвистнул.
– Да, это веская улика. Думаю, ваш друг Чарли Чан, прежде чем уехать отсюда, посадит Торна за решетку.
– Очень может быть, – согласился Иден, – но до этого еще путь неблизкий. Трудно посадить за решетку человека, если не найдено тело жертвы и не известно, кто же убит.
– Уверен, ваш китайский детектив из-под земли его достанет!
– Если так, то Чарли Чану придется не только пожинать все лавры, так как в этом будет только его заслуга, но и лично копать. Я предпочту остаться в стороне, меня такие вещи не привлекают. Одно дело – интересные приключения, неожиданные повороты, тайны и загадки, но только когда они приятны и необременительны. А что с вашим интервью?
Усталое лицо Вилла Холли сразу оживилось.
– Завтра должно выйти в одной из нью-йоркских газет. Я как раз наслаждался этой мыслью перед вашим приездом. И просматривал все написанное мною в те времена, когда я еще печатался в Нью-Йорке.
Журналист встал и, взяв со стола большой альбом, подал его гостю.
– Вот тут вклеены мои статьи того блистательного нью-йоркского периода. И оказывается, писал я очень неплохо, только теперь это понимаю.
Боб Иден с интересом полистал альбом.
– Вы знаете, я ведь тоже подумываю о том, чтобы заняться журналистикой.
Внимательно взглянув на молодого человека, Вилл Холли покачал головой.
– Я бы советовал вам очень и очень подумать. Вас ждет процветающая фирма, хорошо налаженное дело, к чему вам тяготы репортерской жизни? Может, это и хорошо для молодого, но не вечно же вы таким будете. Ну, выбьетесь вы тяжким трудом в люди – займете место в какой-нибудь редакции. В один прекрасный день владелец газеты, заметив в ваших волосах первую седую прядь, скажет: «Зачем мне этот неповоротливый старик? Желаю, чтобы у меня работали только молодые». Нет, нет, я обязательно должен разубедить вас, надо будет заняться этим.
Взглянув на часы, журналист спохватился:
– Как незаметно пролетело время! Разрешите пригласить вас на обед в «Оазис».
За одним из столиков в «Оазисе» сидела Паула Вэнделл. Одна. Увидев вошедших Идена и Холли, она приветливо помахала рукой.
– Хелло! Пожалуйте за мой столик. И объяснила, когда они подсели:
– Сегодня я почему-то почувствовала себя очень важной персоной и решила занять столик, а не табурет у стойки бара. Все-таки скука погнала вас сюда, мистер Иден?
– Да, мне было очень скучно после расставания с вами.
– Советую заказать цыплят, очень неплохие.
К совету прислушались. Вскоре на столе появились полные тарелки, и Боб Иден воскликнул:
– Спасайтесь, кто может, я попробую отрезать кусок!
Вилл Холли скривился и со вздохом промолвил:
– Опять эта поджарая птица. Чего бы я не дал за домашний обед!
– Вам надо жениться, – рассмеялась девушка. – Я права, мистер Боб?
– Знал я многих несчастных, которые женились в надежде на вкусные домашние обеды, а теперь опять питаются в закусочных, с той лишь разницей, что приходится платить за двоих – за себя и свое «счастье», – заметил Боб. – Вдвое дороже и вдвое неприятнее.
– Откуда такой цинизм? – удивился Холли.
– А вы разве не знаете, что мистер Иден – заядлый враг браков! – рассмеялась Паула. – Сегодня он мне это очень доходчиво разъяснил и даже теоретически обосновал.
– Да не так все! – возмутился Боб. – Я просто сделал попытку спасти мисс Паулу. Скажите, Холли, вы знакомы с Вильбуром, который похитил ее доверчивое девичье сердечко?
– Вильбур? – с недоумением переспросил Вилл Холли.
– Он упорно так называет Джека, – пояснила девушка.
Журналист посмотрел на кольцо на ее пальце.
– Нет, я его не знаю, – ответил он, – но от души поздравляю. У него хороший вкус…
– … и немалое мужество, – подхватил Боб. – Но мне не следует смеяться над Вильбуром, ведь не далее как сегодня утром я сам признал, что…
– Это неважно, – перебила Паула и перевела разговор: – Вилл, проснись! О чем это ты так задумался?
Встряхнувшись, журналист признался:
– Об ужине, которым меня когда-то угостили у Мукена. Говорят, его заведение уже не существует. Да и многие другие прикрыты, а в свое время были настоящие оазисы – не чета нашему, – где я отдыхал от своих репортерских трудов. Интересно, понравился бы мне сегодняшний Нью-Йорк? Ах, знали бы вы, каков был Манхэттен моей молодости.
