— Вижу, — с чувством ответила Мери Грей.
— Отлично, мне хотелось бы, чтобы вы снарядили ее по всем правилам. Сколько это будет стоить, роли не играет. Чулки, туфли, белье — все! Кстати, парикмахер, к которому ходит Джоан, тоже ведь где-то здесь?
— Антуан? Сразу за углом. Это я тоже устрою.
— Вы — прямо клад!
— О, мне самой это доставляет удовольствие — и деньги тут ни при чем, а этим немало сказано, ведь половина моих заказчиц не очень-то спешит платить по счетам! Но, как я сказала, мне это самой доставит удовольствие. — Она окинула быстрым, профессиональным взглядом стоявшую в стороне Миген. — Фигура у нее великолепная.
— Значит, у вас рентген вместо глаз, — сказал я. — Мне она кажется совсем без фигуры.
Мери Грей засмеялась:
— Ох, уж эти современные школы! Они как будто гордятся тем, что делают огородные чучела из своих выпускниц. Это у них называется воспитывать милых, некокетливых девушек. Иногда целый сезон проходит, прежде чем девчонка опомнится и станет на что-то походить. Но вы не беспокойтесь и положитесь на меня.
— Чудесно, — сказал я. — Часов в шесть я вернусь и заберу ее.
Марк Кент был мною доволен. По его словам, я превзошел самые смелые его ожидания.
— Отлично, отлично, — похваливал он. — Просто чудо, что могут сделать чистый воздух, здоровый сон и спокойствие с пациентом, готовым послушаться доброго совета и поехать в деревню!
— За первые две вещи ручаюсь, — сказал я. — А вот можно ли считать деревню гарантией спокойствия — не знаю, не знаю. Волнений у нас там было даже с избытком.
— С чего бы это?
— Убийство.
Марк Кент присвистнул:
— Деревенская любовная трагедия? Провинциальный Отелло убивает свою возлюбленную?
— Ничего подобного. Ловкий, коварный и, наверное, свихнувшийся убийца.
— Что же это я не читал об этом? Когда его поймали?
— Еще не поймали. И это не он, а она.
— Бросьте! Тогда, дружок, я не очень уверен, что Лимсток — подходящее для вас место.
— Подходящее, — ответил я решительно. — И вы меня оттуда клещами не вытянете.
Кент — немного циник. Он сразу же заявил:
— Ясно! Подыскал там симпатичную блондинку?
— Вовсе нет, — ответил я виновато, вспомнив Элси Холланд. — Просто заинтересовался психологией преступников.
— Не возражаю! Пока что это вам не повредило, берегитесь только, чтобы этот ваш сумасшедший убийца не добрался до вас.
— На этот счет не беспокойтесь!
— Может, поужинаем сегодня со мною? Рассказали бы поподробнее о вашем ужасном лимстокском убийстве.
— К сожалению, вечер у меня уже занят.
— Свидание с дамой? Гм.., тогда, значит, вы уже почти здоровы.
— Свидание? Ну, можно и так назвать, — улыбнулся я, мысленно представив Миген в роли своей «дамы».
В салоне мод я был в шесть, когда его уже собирались закрывать. Мери Грей вышла навстречу мне на лестницу и приложила палец к губам.
— Упадете от удивления! Я — таки порядком поработала!
Я вошел в салон. Миген стояла и рассматривала себя в большом зеркале. Честное слово, я еле узнал ее! На мгновенье у меня перехватило дыхание. Высокая, стройная, как тростинка, с красивыми ногами в тонких чулках и хорошо пошитых туфлях. Да, красивые руки и ноги, стройная фигура — благородство и грация в каждой линии. Волосы были коротко подстрижены и зачесаны гладко, так что голова блестела, словно свежеочищенный каштан. Хорошая работа — такая прическа лучше всего шла к ее лицу. Лицо не было накрашено, а если и было, то так, что это было совершенно незаметно. В помаде она не нуждалась.
Помимо всего прочего, теперь у нее было нечто, чего я раньше совсем не замечал, — гордая посадка головы. Она посмотрела на меня серьезно с боязливой улыбкой:
— Я выгляжу... совсем неплохо, правда?
— Неплохо? — запротестовал я. — Это не то слово. Пойдемте поужинаем, и держу пари — каждый второй мужчина будет оглядываться вам вслед. Все остальные девушки будут, по сравнению с вами, выглядеть замарашками.
Миген не была красива, но зато необычна и эффектна. У нее была индивидуальность. Когда она входила передо мною в ресторан и официант спешил нам навстречу, я почувствовал прилив идиотской гордости, которую в таких случаях чувствует каждый мужчина.
Прежде всего мы заказали коктейль и понемногу потягивали его. Потом поужинали, а потом танцевали. Танцевать захотелось Миген, и я не смог отказать ей, хотя, бог весть почему, не представлял, что она может хорошо танцевать. Однако танцевала она превосходно: была легкой, как перышко, и великолепно чувствовала ритм.
— Поздравляю! — сказал я. — Танцевать вы умеете!
Она слегка удивилась.
— Конечно, умею. У нас в школе каждую неделю были уроки танцев.
— Чтобы хорошо танцевать, не всегда этого достаточно.
Мы вернулись к столу.
— Кормят здесь потрясающе, правда? — сказала Миген. — И вообще все, как в сказке!
Она восторженно вздохнула.
— Прямо уж, как в сказке! — улыбнулся я ей.
В этот вечер голова у меня была где-то в облаках, и на землю меня вернула Миген, неуверенно спросив:
— А не пора домой?
Сердце у меня так и екнуло. Да, определенно я рехнулся! Обо всем позабыл! Я ведь чувствовал себя в мире, на целые мили далеком от действительности, да еще и с существом, которое я сам создал!
— Силы небесные!
Взгляд на часы показал, что последний поезд ушел.
— Побудьте здесь, — сказал я Миген. — Я пойду позвоню по телефону.
Я позвонил на стоянку такси и заказал самую быструю машину, какая там только есть. И чтобы приехала сюда немедленно.
Вернувшись к Миген, я сообщил ей:
— На последний поезд мы опоздали. Поедем домой в такси.
— Правда? Вот это здорово!
«Как малый ребенок, — подумал я. — Так радуется каждому пустяку, без единого вопроса принимает все, что я ни предложу, ни от чего не волнуется и не приходит в смятение».
Подъехало такси. Машина была большой и быстрой, но, когда мы добрались до Лимстока, было все-таки уже очень поздно.
Меня внезапно охватили угрызения совести. Я повернулся к Миген.
— Вас, наверное, уже ищут по всем окрестностям!
Миген, однако, была не слишком взволнована.
— А, что там. Я часто ухожу в поля и не возвращаюсь домой к ужину.
— Да, только на сей раз вас не было ни к чаю, ни к обеду.
Тем не менее Миген и на этот раз повезло. В доме было темно и тихо. Последовав совету Миген, я обошел дом и начал кидать камешки в окно Розы.
Роза наконец-то выглянула и, что-то бормоча и приговаривая, спустилась открыть дверь.
— Глядите — ка, а я ведь сказала, что вы давно дома, в постели. Хозяин и мисс Холланд, — при имени мисс Холланд она слегка хмыкнула, — поужинали рано и поехали на машине прогуляться. Я сказала, что присмотрю за мальчиками. И мне показалось, что вы прошли к себе, как раз когда я была в детской, Колина уговаривала, ему все играть еще хотелось. Потом вниз спустилась, а вас там нет, вот я и подумала, что вы уже легли спать. Когда хозяин спросил, где вы, я так и сказала, что спите.
Я прекратил дальнейшее словоизлияние, заметив, что было бы лучше, если бы Миген и впрямь пошла спать.
— Спокойной ночи, — сказала Миген, — и огромное вам спасибо. Это был лучший день в моей жизни.
Домой я отправился все еще с легким туманом в голове, и чаевые шофер получил щедрые. Я предложил ему и переночевать у нас, но он предпочел сразу же поехать назад.
Когда я разговаривал с шофером, двери холла приоткрылись, а когда он уехал, распахнулись настежь. В дверях появилась Джоан, спрашивая:
— Приехал наконец?
— Беспокоилась? — спросил я, затворяя дверь. Джоан вошла в гостиную, а я за нею. Мы приготовили кофе. Джоан налила себе, и я тоже взял чашечку, чтобы запить виски с содовой.
— Беспокоилась? Нет, конечно. Думала, что ты решил остаться в городе и немного покутить.
— У меня и был кутёж.., особого рода.
Я ухмыльнулся, а потом громко рассмеялся. Джоан спросила, с чего это мне так весело, и я всё ей выложил.
— Но, Джерри, ты начисто с ума сошел!
— Может и так.
— Родной мой, нельзя делать такие вещи — в дыре, вроде этого Лимстока. Завтра об этом будут воробьи на крышах чирикать.
— Ну и пусть. В конце концов, Миген ещё ребёнок.
— Хорошенький ребёнок! Ей уже двадцать. Нельзя повезти двадцатилетнюю девушку в Лондон и покупать ей там платье, если не хочешь, чтобы из этого вышел грандиозный скандал. Господи, Джерри, ведь тебе, пожалуй, придётся на ней жениться!
Джоан все это говорила наполовину всерьёз, наполовину со смехом.
Как раз в этот момент я сделал весьма примечательное открытие.
— Чёрт его знает, — ответил я, — вообще-то возражать я не буду. Собственно — рад был бы.
По лицу Джоан промелькнула усмешка. Она встала и, направляясь «к дверям, сухо проговорила:
— Да, я уже пару недель знаю об этом…
Так она и оставила меня стоять со стаканом в руке, ошеломлённого тем, что я только что открыл.
