— Послушайте, Ирен, вы всегда были как-то включены в этот бизнес, занимались стриптизом и вообще были королевой бурлеска. Уверен, вы должны быть в курсе, какой в настоящее время счет и в чью пользу.
— Похоже, вы сами потеряли покой и сон, мистер Лэм! Кто вам наплел все это?
— Вы были бы очень удивлены, если бы узнали.
— А может быть, и нет.
— В любом случае у нас есть что обсудить, помимо этого. Как обстоят ваши финансовые дела?
— Вы хотите быть в курсе их?
— Почему бы и нет?
— Почему это, мистер Лэм, я должна вам докладывать, как обстоят мои финансовые дела?
— Потому что, похоже, только один я собираюсь быть с вами честным. В одном, Ирен, вы можете быть уверены: я не предам вас.
— Нет, думаю, вы этого не сделаете. Как вас зовут?
— Мое имя Дональд, миссис.
— Хорошо, Дональд. Когда вы по четыре или пять раз за ночь должны раздеться перед целой кучей идиотов, то, поверьте, вы очень от этого устаете. И вдруг является Джон и сразу влюбляется в меня — это обрушилось с силой падающей тонны кирпича. Вначале я не поняла, что его чувства серьезны, что он не играет, но он предложил мне руку и сердце, и я поверила, что все это не сон наяву. И я сыграла так, как ему того хотелось. Его жена стремилась оставить его без копейки, а он ужасно боялся, что она потребует выплаты огромных алиментов. Я ему объяснила, что хочу лишь дать ему большую уверенность в себе, чтобы ему еще раз не проходить через все это — ведь в жизни всякое бывает, — и предложила перед нашей женитьбой составить брачный контракт. Идея ему очень понравилась.
— И что потом?
— Потом он поручил своему адвокату составить этот контракт, в котором оговаривалось условие полного соглашения в разделе имущества.
— Сколько же вам полагалось по этому контракту?
— Десять тысяч долларов в качестве моей личной и отдельной от него собственности.
— На что же в свою очередь согласились вы?
— Он должен был оплатить временные алименты, зарплату адвокату, постоянные алименты… ну, словом, полный раздел имущества.
— А в случае его смерти?
— Не знаю, никогда не смотрела на наше соглашение с этой точки зрения, но, насколько я помню, он имел право распоряжаться своей собственностью по своему усмотрению.
— Он оставил завещание?
— Я этого не знаю.
— Где оно может храниться в случае, если он его оставил?
— Думаю, у адвоката.
— Есть у него еще кто-нибудь, кому он мог оставить свою собственность, вы не знаете?
Она пожала плечами.
— Значит, он продолжал соблюдать условия соглашения?
— Да, я следила за этим.
— Вы умница.
— Не ошибитесь, Дональд, на мой счет. Может быть, я и не такая, как вам кажется, но знаю, как надо поступать в том или ином случае. Я владею искусством раздевания в совершенстве — так, что всех зрителей в первых рядах неведомая сила поднимает с кресел и они бросаются к сцене. Поверьте, и в жизни нужно обладать подобным искусством, все надо делать красиво. Если не верите, сравните, как одно и то же делают неопытная девушка и настоящая, имеющая опыт работы, артистический опыт, девушка-страйпер.
— Ну а теперь, миссис, вернемся к первому вопросу.
Так как же у вас обстоят дела с финансами?
— У него была страховка, а у меня мои десять тысяч долларов.
— Кто платил последнее время за вашу одежду и другие покупки?
— Это всегда делал Джордж. Он хотел, чтобы я не прикасалась к своим десяти тысячам как можно дольше.
— Боюсь, что когда развеется туман над различного рода деятельностью вашего мужа, вы, возможно, обнаружите, что единственный бизнес, который он имел на самом деле, — это игорный дом «Зеленая дверь», что именно оттуда поступали деньги, чтобы платить за все остальное. Это был основной источник его доходов. Вы когда-нибудь слышали об игорном бизнесе? Доходы от него как-то отражены в утвержденном судом завещании?
— Нет.
— И, наверно, никогда и не услышите.
— Ну и что?
— Ваш муж был очень осторожный человек, поэтому его личные связи с казино «Зеленая дверь» никто не сможет доказать. А дело в том, что все его финансовые дела держал в руках человек, который считает себя натурой исключительной… Ваш муж, возможно, поместил часть денег в банк, в депозитный сейф. И наверное, Хартли Чаннинг знает, где этот сейф находится. Возможно, окажется, что в этом сейфе обнаружатся наличные деньги, а может быть, и нет. Но, если принимать во внимание ваше прошлое, может возникнуть множество вопросов, огромное количество вопросов, а то, что он завещал вам страховку, вообще может стать моментом довольно сомнительным, вызвать подозрение.
— Я это знаю. Именно поэтому не хочу, чтобы мой врач давал мне снотворное: сейчас нельзя ничего выпускать из виду. Да и самой мне хочется иметь ответы на некоторые вопросы.
— Хочу вас спросить: на холме, возле дома, есть площадка, она принадлежит вам?
Ирен кивнула.
— У вас там, видел я, свалено огромное количество гранита — в основном это небольшие куски, крошка…
Зачем это?
— Да, знаю. Джордж собирался соорудить там теннисный корт, и в его основание он собирался заложить именно гранит, чтобы образовался добротный дренаж, не доступный подземным водам.
— Ну хорошо… Давайте, Ирен, спустимся в гараж и посмотрим на вещи вашего мужа.
— Зачем?
— Думаю, мы там обнаружим золотую кастрюлю.
— Ну уж конечно!.. Там у Джорджа лежало несколько спальных мешков, ступка и пестик, которыми он пользовался во время командировок, чтобы дробить породу, своего рода реактивный двигатель для опытов и кое-что еще в том же роде. Он все это держал в гаражной кладовой, в специальном шкафу, запертом на ключ.
— Давайте пойдем и посмотрим.
— Зачем, опять спрашиваю я вас?
— Мне просто любопытно посмотреть.
— А мне совершенно нет.
— Ирен, я хочу вам подсказать разгадку тайны.
— В обмен на что?
— Возможно, я ничего взамен не потребую.
— Не говорите глупости! За эти годы я достаточно хорошо изучила мужчин — они все чего-то хотят. Так чего же хотите вы, Лэм?
— Может быть, и мне достанется кусочек пирога.
— И с чем после этого останусь я?
— Со всем остальным пирогом.
С минуту она пристально рассматривала меня, потом сказала:
— Полагаю, в вашей профессии сыщика тоже надо обладать долей артистизма, как в профессии артистки стриптиза. Вам еще требуется кое-какая амуниция, реквизит, так сказать, и все это находится в разных местах.
Трудно… Ну ладно, Дональд, пошли в гараж.
Мы спустились с Ирен по ступенькам, и она открыла дверь. В гараже было навалом всякого мусора и старья. Прежде всего я увидел ступку и пестик в ней.
— Ирен, — сказал я, — если мы выйдем отсюда вместе и нас кто-нибудь увидит, это, несомненно, привлечет внимание. Возьмите эту корзину и идите на площадку, где разбросаны куски… скал. Соберите по нескольку небольших сколков в разных местах. Старайтесь подбирать разного цвета и фактуры. Если увидите на куске разноцветные прожилки, возьмите по одному образцу каждого цвета.
Ирен с удивлением посмотрела на меня, потом, не говоря ни слова, взяла корзину, вышла во двор, обогнула бассейн, подошла к площадке, где в изобилии валялись осколки породы, сброшенные с привозивших ее туда грузовиков, и стала подбирать образцы, следуя моим рекомендациям.
К тому времени, когда она вернулась, я уже оборудовал свое рабочее место: брал куски породы, складывал в ступку и крошил их пестиком, пока та не превращалась в размолотую пудру.
— Можете вы мне наконец сказать, что за замечательная идея пришла вам в голову?
— Я шахтер, добываю полезные ископаемые.
— Вы что, ждете, что порода, доставляемая рудной компанией, нашпигована бриллиантами?
— Не совсем так, Ирен. Думаю, мы напали на золотую жилу… Очень надеюсь на это. Если же ничего не обнаружим, то мне можно выходить из игры.
В углу гаража была установлена водопроводная раковина. Я наполнил кастрюлю, которую нашел тут же, водой, встал на ящик и начал промывку, как я подозревал, золотоносной породы. Ирен внимательно следила за моими действиями. Она напряженно склонилась, наблюдая за работой через мое плечо. Размолотая в пыль порода легко смывалась водой, и на дне кастрюли оседал черный песок.
Мне надо было манипулировать весьма осторожно, чтобы не смыть вместе с породой крупицы драгоценного металла. Поэтому промывку надо было делать небольшими порциями. Определить же качество золота можно по оттенкам его цвета, что, в свою очередь, будет свидетельствовать уже об оценке месторождения в целом. Кроме того, мне казалось, что я смогу оценить то, что у нас оставалось в корзине, просто глядя, как промывается порода. Ведь золото само по себе — прекрасный драгоценный металл, но ни один ювелир не в состоянии сделать его еще более красивым, чем то, которое лежало теперь на дне промывочной кастрюли на ложе из черного песка.
