– Но это… ну, шеф, это значит, что он даже не сможет выплатить вам гонорар.
Он кивнул.
– И он не сможет оплатить расходы Дрейка.
Он вновь кивнул.
– А предположим, судебный исполнитель будет назначен – что тогда?
Мейсон ответил:
– Все зависит от того, кто будет судебным исполнителем и какое решение вынесет судья.
– Но у мистера Кента масса средств вложена в различные предприятия. Как быть с ними?
– Она заявляет, что он недееспособен и может растерять всю свою собственность из-за неправильного помещения капитала и прочих действий. Она нашла судью, который отнесся к ней благосклонно.
– Вы хотите сказать, что судья взирал на это с наивностью ребенка? – с негодованием возразила Делла Стрит.
– Ты слишком несправедлива к миссис Кент, – мрачно ухмыльнулся Мейсон. – Вспомни, она всего лишь беспомощная женщина, которая действует только из лучших побуждений. Она указывает в своем иске, что назначенные ей алименты ее не устраивают, так как все дело о разводе было жульничеством – в нем не фигурировали истинные размеры состояния ее бывшего мужа, и полторы тысячи долларов ежемесячно – смехотворная сумма.
– Другими словами, дамочка желает хапнуть все имущество Кента вместо части! – воскликнула Делла Стрит. – Но как она может добиться отторжения имущества, не выдвинув обоснованных претензий?
– Благодаря нашим законам. Загляни-ка в кодекс на досуге. Параграф 529 предусматривает, что в бракоразводном деле или в деле о взимании алиментов нет необходимости в дополнительных доказательствах, если суд в состоянии установить потерпевшую сторону.
– Тогда выходит, что она может явиться в суд, наговорить все, что пожелает, дабы выставить себя потерпевшей стороной. Но судья без труда выяснит, что все шито белыми нитками, ведь у Кента тоже есть язык.
– Вряд ли будет так, – возразил Мейсон. – Эта женщина не посадит себя в лужу. Судья не сможет не обратить внимания, какие у нее хорошенькие ножки. Он вдоволь сможет ими налюбоваться. На свидетельской трибуне она также может произвести хорошее впечатление. А вот Кенту это вряд ли удастся: он будет злиться, так как поймет, что с ним поступают несправедливо. Он начнет запинаться, заикаться и так разволнуется, что всех настроит против себя. Миссис Кент, напротив, будет выглядеть собранной, спокойной и сдержанной. Весь акцент – на то, чтобы быть собранной, Делла! Она будет премило улыбаться судье и говорить, что она меньше всего желает быть несправедливой к своему бедному, дорогому мужу и что ее обманом заставили подать на развод, что теперь она понимает, что он не совсем вменяем, что он нуждается в постоянном уходе по причине психического заболевания, и именно поэтому ему сейчас необходима жена, которая о нем позаботится.
– Шеф, тогда почему бы вам не явиться в суд и не вывести ее на чистую воду?
– Это только повредит, – ответил он. – Кенту придется заключить с ней своего рода соглашение. Он не может допустить, чтобы на его имущество был наложен арест, пока дело не будет рассмотрено в суде. Он не может допустить, чтобы был назначен судебный исполнитель. И ему нельзя, прежде всего, вообще доводить дело до суда. Не с его нервами! Это может довести его до сумасшествия. Он еще до начала процесса будет в таком состоянии, что ей не составит никакого труда разделаться с ним.
– Что же делать?
– Откупиться от нее – больше ничего!
– Почему вы думаете, что она произведет хорошее впечатление на судью?
– Ее славное боевое прошлое. Она всегда добивалась своего. Вспомни: она прошла огонь, воду и медные трубы. Она далеко не дилетантка, когда дело доходит до свидетельской трибуны. Она подлинный профессионал, Делла.
– И вы собираетесь уступить ей?
– Я собираюсь откупиться от нее, если это то, что ты имеешь в виду.
– Тогда она поможет и Мэддоксу получить деньги.
– Прежде чем она получит откупного, – пообещал Мейсон, – ей придется выложить всю правду о Мэддоксе.
– Что вы имеете в виду?
– То, что ей придется признать, что Мэддокс звонил ей в три часа утра.
– Вы думаете, что Мэддокс будет это отрицать?
– Более чем уверен.
– Но почему?
– На это есть множество причин. Например, то, как они намеревались объединить свои интересы. Каким дураком оказался Дункан. Он думает, что приобретает в миссис Кент союзника. На самом же деле она играет с ним как кошка с мышкой. Она использует его как дубинку, которую можно опустить на наши головы. Как только она разделается с нами, то и Мэддокса вышвырнет за борт, чтобы не путался под ногами.
– Когда вы собираетесь договориться с ней?
– Сегодня утром Кенту предъявят обвинение в убийстве, – ответил Мейсон. – Окружной прокурор потребует незамедлительного разбирательства. Я собираюсь дать согласие. Мэддокс и Дункан начнут городить свою чепуху. Затем я вцеплюсь в Мэддокса, задав ему вопрос, что он делал в три часа утра. Он начнет вилять и либо вообще не ответит, либо солжет. Потом я отведу Дорис Салли Кент в сторону и заключу с ней соглашение. Я объясню ей, что если смогу доказать, что Мэддокс звонил ей по телефону, то это настолько улучшит положение Кента, что он в припадке радости сможет выделить ей значительную сумму наличными. Затем на трибуну выйдет Харрис и даст показания об этом телефонном разговоре, после чего на трибуну для свидетелей выйдет Дорис и подтвердит, что все так и было. Это выставит Мэддокса лжецом.
– Но ведь ей придется подтвердить под присягой, что она признала голос Мэддокса, а, может быть, она впервые его услышала.
– Технически – да, а практически – нет. Все, что мне надо будет сделать, – это выпустить на трибуну Харриса, позволить ему рассказать свою историю, потом вызвать для дачи показаний ее и дать понять, что она свидетель противной стороны. Я спрошу у нее, звонил ли Мэддокс ей по телефону в это время. Обвинение будет возражать. Тогда я задам вопрос по-другому – звонил ли какой-то человек в это время по телефону, отрекомендовавшийся как Мэддокс? Они, возможно, будут возражать и против этого. Суд, вероятно, поддержит протест, если она не станет утверждать, что узнала голос Мэддокса. Я сделаю вид, что устал от препираний, и затем спрошу ее в упор: «Мадам, что вы делали в то время, когда было совершено убийство, – утром четырнадцатого, – держали вы в это время трубку в руках и разговаривали с человеком, находящимся от вас на большом расстоянии?» Она невнятно и весьма неохотно ответит утвердительно, и это будет все, что нужно для присяжных. После чего отпущу ее со свидетельской трибуны. Окружной прокурор побоится устраивать ей перекрестный допрос. Затем я представлю фотокопии записей телефонной компании.
– Во что влетит Питеру Кенту соглашение с ней? – спросила Делла.
– Он дал мне согласие на сумму в сто пятьдесят тысяч долларов, если до этого дойдет.
– И вы предложите ей такую сумму?
– Не думаю. Во всяком случае, надеюсь, что нет, но она жадна. Хочу немного походить вокруг да около, прежде чем сделать ей такое предложение.
– Будете действовать через ее адвоката?
– Да.
– Тогда это обойдется еще дороже.
– Да.
– Почему тогда не обратиться прямо к ней?
– Это неэтично.
– Вообще-то, – возразила Делла Стрит, – она не произвела на меня впечатления женщины, готовой отвалить солидный куш из того, что урвет сама, какому-то адвокату.
Мейсон только собрался ответить, как раздался телефонный звонок, и Делла Стрит, подняв трубку и прикрыв микрофон ладонью, сообщила ему:
– Легка на помине. Миссис Дорис Салли Кент. Собственной персоной. Она сейчас в офисе. Желает видеть вас и просит сообщить, что уволила своего адвоката, так что в настоящее время ее никто не представляет.
Мейсон тихонько присвистнул.
– Ну, так что будем делать? – поинтересовалась Делла Стрит.
Мейсон отвесил преувеличенный поклон в сторону приемной.
– Эта малышка далеко не глупа, – ответил он. – Придется ее принять.
– Хотите, чтобы я записала все, что она скажет?
– Да. По внутренней связи. Будешь сидеть в библиотеке. Записывай все дословно. Между прочим, Делла, ты когда-нибудь видела ее?
– Нет.
– Посмотри на нее, но сама не попадайся ей на глаза.
Делла Стрит кивнула, подхватила блокнот и карандаши и направилась в приемную. Мейсон включил устройство внутренней связи и сказал обычным голосом:
– Скажи миссис Кент, что я могу уделить ей ровно пять минут! – Затем прикурил сигарету и погрузился в изучение юридической книги, так что даже не слышал, как она вошла в комнату.
Она кашлянула.
– Доброе утро! – Мейсон, подняв глаза, поприветствовал ее и указал рукой на кресло, вернувшись к чтению.
Она чуть смешалась, но затем подошла к его столу и, стоя совсем близко от него, сказала:
– Если вы заняты, то не хочу вас беспокоить.
– Все нормально, – ответил он, не поднимая глаз. – Через минуту займусь вами.
Она продолжала стоять вплотную к нему.
