— Спасибо, — поворачиваясь, сказал Фокс. — Я знаю, где это.
Уходя вместе с Джорданом, он предупредил рыжеволосую девицу, что ему должен позвонить мистер Рейви, которому нужно передать, чтобы он сразу же ехал в Мейпл-Хилл.
Мейпл-Хилл стоял на холме немного севернее Тэрритауна. Ни дом, ни окружающий его участок земли ничем особенным не отличались, кроме роскоши; в них не было ни сумеречного очарования античности, ни дерзновенной красоты творческого гения, преобразующего природу, ни причуд нахального модерниста, по-новому играющего ракурсами, формами и плоскостями. Но Мейпл-Хилл был просторным и богатым имением, и там было все, что положено: подъездные аллеи, обсаженные двадцати футовыми рододендронами, величественные вязы и огромные клены, куртины ирисов и роз, теннисные корты, бассейны, подстриженные вечнозеленые растения, буйные заросли кустарника, лужайки с мягкой травой и дом на сорок комнат.
У въезда в имение Фокс остановил машину. Хотя массивные железные ворота и стояли открытыми, тяжелая цепь преграждала путь, и охранник в форме, неприветливо хмурясь, неторопливо направился к нему. Фокс опять удостоверил свою личность, но этого оказалось недостаточно, хоть его и ждали; охранник вошел в каменный домик, чтобы позвонить на холм и доложить, что гостя сопровождает человек по имени Генри Джордан. Только получив разрешение, он снял цепь и отвел ее в сторону. У самой вершины холма Фокс заметил еще одного охранника, стоящего у зарослей орешника; этот был в рубашке с короткими рукавами и с оружием в кобуре на поясе.
— Заперли дверь, когда лошадь уже украли, — тихо сказал Фокс Джордану.
— То была не лошадь, — пробормотал тот, — а всего; лишь осел.
Подъездная аллея вела к самому дому. Фокс остановил машину в ответ на взмах руки толстого лысого человека в ливрее дворецкого, который сообщил, что мистер Торп в данное время занят, но вскоре встретится с гостем. Фокс проехал дальше, добрался до большой, посыпанной гравием площадки и, развернувшись, поставил машину в тени клена. На площадке разместилось пять или шесть других автомобилей, среди них он заметил и «понтиак», за рулем которого в понедельник сидел Джеффри Торп. Фокс вылез из автомобиля и предложил Джордану тоже выбраться и поискать место попрохладнее. Однако тот сказал:
— Я лучше подожду здесь.
— Вы старый друг Торпа, понимаете? — настаивал Фокс. — Он проводил с вами уик-энд на лодке. Будет гораздо лучше, если вы присоединитесь к обществу. Видите вон ту полицейскую машину?
— Вы должны понять, мистер Фокс, что я чувствую себя не в своей тарелке.
Фокс признал, что это так, но раз уж согласился играть роль, придется выходить на сцену, и Джордан, не выражая никакой радости и дружелюбия, выбрался из машины и двинулся вслед за ним.
Свернув с аллеи на тропинку и пройдя по ней за угол дома, они вышли к террасе, и здесь Фокса ждала еще одна, пятая за этот день неожиданность. У края террасы, вытянувшись, словно часовой во время караульной службы, стоял спиной к дому Джеффри Торп, а позади него, в пяти шагах, на одном из плетеных стульев сидела Нэнси Грант. Лицо ее пылало, подбородок был упрямо вздернут.
Джеффри повернул голову, чтобы посмотреть, кто идет.
— Привет, — сказал он сердито. — Здравствуйте, мистер Джордан.
— Доброе утро. — Фокс обратился к Нэнси: — Заглянули по пути в Уэстпорт, мисс Грант?
— Вовсе не по пути, и вы это знаете, — ответила Нэнси. — Позвонил секретарь мистера Торпа и сказал, что тот хочет встретиться с дядей Энди. Вот мы сюда и заехали сначала.
— Откуда он узнал, что Энди живет у меня?
— Я ему сказал, — сообщил Джеффри, по-прежнему стоя ко всем спиной. — Я говорил Бону, что был у вас вчера вечером. И еще я попросил его передать отцу, что я люблю мисс Грант и собираюсь жениться на ней, если получится. Первый раз в жизни мне есть чего добиваться, и я этого добьюсь. Пусть даже на это уйдет двадцать лет…
— Объясните ему, пожалуйста, — попросила Нэнси, — насколько он смешон.
— Вы уж сами ему объясните. — Фокс опустился в кресло и жестом предложил Джордану занять другое. — Вы опять перестали с ним разговаривать? В конце концов, это становится скучно.
Джеффри наконец повернулся к ним.
— Ее бесполезно убеждать, — заявил он. — Она упряма, как ослица. Но это не страшно, я знал, что она с норовом, — еще тогда понял, когда она в тот раз в опере вся вспыхнула, и я увидел, какая она красивая. Я понимаю, почему она так делает: она будет мучить меня до тех пор, пока не решит, что уже достаточно отомстила за тот случай. Я перестал с ней разговаривать перед самым вашим приходом. Я стоял так, спиной к ней, потому что она сказала, что, если я скажу хоть слово или посмотрю на нее, она закричит истошным голосом и позовет на помощь… Что такое, Беллоуз?
Из дома появился дворецкий.
— Сэр, могу ли я предложить что-нибудь освежающее?
— О, конечно, я тут обо всем забыл. Что вы будете пить, мисс Грант?
Нарушая этикет, Нэнси посмотрела прямо на дворецкого и сказала ему, что предпочла бы апельсиновый сок.
Джордан попросил стакан воды, а Фокс и Джеффри — по хайболу. Когда Джеффри, опасливо поглядывая на Нэнси, двинулся к стулу примерно в двух ярдах от нее, Фокс спросил его:
— Грант сейчас в доме с Кестером?
Джеффри кивнул.
— Думаю, Вон провел его в библиотеку, к отцу. А может, и нет, не знаю. Здесь целая компания сшивается.
Пять или шесть директоров, вице-президентов и прочих типов. Они все где-то там. И петух этот, как там его зовут, расхаживает взад-вперед по террасе и бормочет что-то про себя…
— Дервин?
— Нет. Полковник Брисс, или что-то в этом роде.
— А, полковник Бриссенден.
— Да, он. Ждет уже почти час и потому зол как черт.
Прошу прощения. Мисс Грант, по вашему лицу я заметил, что это выражение вам неприятно, и покорнейше извиняюсь. Покорнейше извиняюсь. — Минуту он смотрел ей в лицо, потом с негодованием выпалил: — Говорю вам, это же совершенно бесчеловечно — не разрешать мне смотреть на вас, когда вы так выглядите! Разве я виноват в том, что не могу относиться к вам иначе? Предупреждаю: у моей сестры есть счет в «Хартлспун», и, когда она пойдет туда выбирать одежду, я пойду с ней, а вы будете демонстрировать модели, и, честное слово, я стану просиживать там целые часы и смотреть на вас — ну, что вы тогда сделаете? Так вот, черт возьми, пожалуйста… пожалуйста, не надо! Я возьму себя в руки! Вам же еще не принесли апельсиновый сок! Я буду говорить с Фоксом. — Он отвернулся от нее. — У меня все равно есть к нему просьба. Насчет той фотографии, которую вы, мистер Фокс, вчера унесли с собой. Вам ведь она больше не нужна? Мне бы, конечно, очень хотелось, чтобы она сама мне подарила, но когда еще это будет…
Фокс высказал свои возражения, но Джеффри настаивал. Видимо, ему действительно очень хотелось заполучить фото. Все разобрали принесенные напитки. Джеффри отхлебнул виски и стал приводить аргументы, по которым было ясно, что он просто старается вступить в разговор с Нэнси. Она же тянула сок с видом полнейшего равнодушия, не вполне естественно для девушки, которая слушает, как привлекательный и вполне подходящий в качестве жениха молодой человек признается, что ее фотография — самый красивый и самый для него желанный предмет из всех существующих на свете. Она прекрасно справлялась со своей задачей, пока наконец ее усилиям не положил конец голос с порога, произнесший имя Фокса.
В дверях стоял Вон Кестер.
— Пожалуйте сюда, мистер Фокс.
Фокс извинился и прошел в дом. Его провели боковым коридором через комнату, в которой, кроме других вещей, стоял рояль огромных размеров с открытой крышкой, потом еще по коридору в комнату побольше первой, но менее официальную. Две ее стены были полностью уставлены книгами, вдоль третьей располагались французские окна,[4] открытые настежь и словно предлагающие выйти на затененную лужайку, казавшуюся уединенной из-за окружавшей ее стены кустарника. Четвертую стену занимал громадный камин, к которому справа и слева примыкали все те же полки с книгами. Создающий ощущение прохлады летний ковер лежал на полу, кресла тоже казались прохладными в своих чехлах из полотна; громкое и отрывистое тиканье издавали часы, стоявшие на краю большого письменного стола. Ридли Торп, чисто выбритый, посвежевший, холеный, хмуро смотрел на часы и постукивал пальцами по столу, вторя их ритму. Фокс пожелал ему доброго утра.
— Доброе утро, — ответил Торп, прерывая свое стаккато. — Сожалею, что вам пришлось зря съездить в город. Вы уже уехали, когда вам домой звонил Кестер. Могу я взять у вас письмо от того сумасшедшего?
Фокс достал конверт из кармана и протянул ему.
— Сомневаюсь, чтобы его писал сумасшедший, мистер Торп. Я подумал, что, может быть, стиль или содержание подсказали вам, кто его автор.
