Мы с Вульфом обменялись взглядами. Юрист говорил так же, как сказал бы Натаниэль Паркер.
– Теперь, очевидно, вопрос для нас ясен, – заявил Тэбб. – Я хочу спросить мнение мисс Баллард. Она пыталась несколько раз сказать что-то, но мы не дали ей закончить. Кора? Покороче.
У Коры Баллард был виноватый вид.
– Я не знаю, – заговорила она, постукивая карандашом по блокноту, – но мне кажется, дело в том, что я просто боюсь. Мне известно, что мистер Вульф очень умный человек, я немножко знаю о его методах работы, как, очевидно, знаете и вы все. Я не намерена, конечно, критиковать его, ибо он знает свое дело так же, как каждый из вас знает свое писательское дело, но я с отвращением думаю о том, что наша Ассоциация может оказаться вовлеченной в такую сенсацию, как процесс по делу об убийстве. Вот мистер Харвей не упомянул тут, что нью-йоркская полиция тоже занимается сейчас расследованием этого дела о трех убийствах, и, как мне кажется, вы можете быть уверены, что полицейские не прекратят дела, пока не арестуют убийцу. Коль скоро мы тоже разыскиваем этого же человека, я думаю, что нам не следует платить частному детективу за то, что делает полиция. – Кора Баллард виновато улыбнулась. – Надеюсь, мистер Ошин не обидится, если я не соглашусь с его утверждением о том, что в подобном случае мы окажемся трусами.
– И я тоже не согласен, – вмешался Филипп Харвей, – и не понимаю, как можно ожидать от нас…
Тэбб постучал по стакану, Харвей пытался продолжать, но на него зашикали сразу несколько человек.
– Я полагаю, что вы довольно подробно обсудили различные точки зрения, – сказал Тэбб. – Мистер Вульф, вы желаете сказать что-нибудь?
Вульф повернул голову вначале направо, потом налево. Сидевшие спиной повернулись к нам.
– Во-первых, – начал Вульф, – я должен отметить, что две ваши книги доставили мне удовольствие, из трех я получил информацию, а одна стимулировала процесс моего мышления. Две или три…
– Назовите их, – потребовала знаменитая писательница.
Послышался смех. Тэбб постучал по стакану.
– … после прочтения двух-трех ваших книг я не испытал ничего, кроме раздражения или скуки, но в целом я нахожусь в большом долгу перед вами. Именно поэтому я и приехал сюда. Увидев ваши фамилии на официальном бланке Ассоциации, я захотел помочь вам не уклоняться от ответственности. Вы все коллективно ответственны за насильственную смерть троих лиц.
Пятеро или шестеро присутствующих заговорили одновременно, и Тэбб даже не постучал по стакану. Вульф поднял руку.
– Прошу вас… Я лишь констатировал факт. Вы назначили комиссию и поставили перед ней конкретную задачу. Для выполнения этой задачи комиссия наняла меня. Комиссия вручила мне материалы – различные документы и прочее. После изучения их я пришел к определенному выводу, который следовало бы давно сделать, а именно: подстрекателем в первых трех случаях обвинения в плагиате был один и тот же человек. Изучая дополнительные материалы, полученные мною самим – книги, написанные истцами, – я сделал еще один вывод: ни один из истцов не был этим подстрекателем, что полностью изменило картину расследования, расширив его объем настолько, что я заявил вашей комиссии о невозможности для меня продолжать его. Именно один из членов вашей комиссии предложил попытаться убедить одного из истцов – Саймона Джекобса – стать нашим информатором. Нехотя, по настоянию комиссии, я согласился с этим предложением, одна из особенностей которого состояла в том, что о нем должны были узнать различные люди. За несколько часов о нем узнали сорок семь человек. Прямым последствием реализации этого предложения явилось убийство Саймона Джекобса еще до того, как мистер Гудвин успел переговорить с ним. Человек, которого мы ищем, опасаясь, что мы попытаемся договориться также с Джейн Огильви или с Кеннетом Реннертом, убил и их, что также явилось прямым результатом реализации этого предложения.
Вульф снова посмотрел вначале налево, а потом направо и продолжал:
– Я повторяю, что эти выводы следовало бы сделать давно и на этом основании провести компетентное расследование. Все те доказательства и данные, на основании которых я пришел к таким выводам, были известны больше года. Из-за этих выводов, сделанных мною в процессе выполнения поручения, данного мне комиссией при реализации плана, выдвинутого членом вашей комиссии и одобренного всей комиссией, было убито трое. Сейчас вы обсуждаете вопрос, не попытаться ли вам увильнуть от ответственности. Возможно, что это предусмотрительно, но, во всяким случае, не свидетельствует о вашем мужестве, и кое-кто может даже не считать это порядочным или честным. Я предоставляю вам решить это самим. Мистер Харвей, вы оспариваете какие-либо из названных мною фактов?
– Ваши факты довольно убедительны, – согласился Харвей, – но один факт вы опустили. Вы сами признали, что действовали не так, как следовало бы. Вы признали также, что, если бы не ваша халатность, Джекобс сейчас мог бы еще быть жив. Ответственны ли мы за вашу ошибку?
– Нет, – резко ответил Вульф. – Поскольку план был известен очень многим, я должен был принять соответствующие меры для охраны мистера Джекобса. Однако вы говорили совсем о другом. Допущенная мною халатность вовсе не снимает ответственности с вашей Ассоциации. Я не буду возражать, если вы пожелаете отказаться от моих услуг из-за моей некомпетентности, но в таком случае для выполнения взятого вами на себя обязательства вы должны будете поручить расследование кому-то еще. Мистер Тэбб, вы предложили мне высказаться, и я сделал это, – Вульф встал. – Если у вас все…
– Минуточку, – остановил его Тэбб. – У кого еще есть вопросы к мистеру Вульфу?
– У меня, – заявил один из присутствующих. – Вы слышали предложение мистера Сакса о том, что мы можем написать вам письмо с предложением провести расследование заявлении о плагиате и только. Вы примете такое письмо?
– Конечно. Если я разоблачу мерзавца, чтобы удовлетворить вас, я разоблачу и убийцу, а это удовлетворит меня.
– В таком случае я предлагаю проголосовать за предложение о том, чтобы обязать председателя комиссии поручить мистеру Саксу составить проект письма, подписать его и отправить мистеру Ниро Вульфу, уполномочивая его продолжать расследование.
Еще двое членов комиссии поддержали это предложение.
– Надеюсь, вы все понимаете, – заявил Харвей, – что я не смогу выполнить подобное поручение и дать такие указания мистеру Саксу. Если это предложение будет принято, вам придется выбрать нового председателя.
– Мортимер Ошин, – предложил кто-то.
– Этот вопрос мы решим после того, как проголосуем за предложение. Возможно, что его и решать не потребуется, – заметил Тэбб. – Прежде чем мы приступим к обсуждению предложения, я спрашиваю, если ли у кого-нибудь еще вопросы к мистеру Вульфу?
– Вот я хотела бы спросить, – поднялась одна из присутствующих женщин, – известно ли ему, кто же убийца?
– Если бы мне было известно это, я не пришел бы сюда, – сердито ответил Вульф, все еще стоя.
– Еще вопросы? – продолжал Тэбб. Видимо, ни у кого больше вопросов не было. – В таком случае приступим к обсуждению.
– Ну, во мне вы не нуждаетесь для этого, – заявил Вульф. – Я признателен за то, что вы пригласили меня присутствовать, и если мое замечание вначале создало у вас впечатление, что я принял его единственно для того, чтобы помочь вам не уклониться от ответственности, хочу уточнить это. Мне нужно также и заработать гонорар. Пошли, Арчи.
Вульф повернулся и направился к двери. Я взял его шляпу и трость со стула и забежал вперед, чтобы распахнуть дверь перед ним.
Мы вернулись домой в 3.35, как раз в часы второго ежедневного свидания Вульфа с его орхидеями. На столе у меня лежала записка Фрица, в которой сообщалось о трех телефонных звонках: от Лона Коэна, Декстера из «Тайтл хауз» и от одной моей приятельницы. Я позвонил Декстеру. Он поинтересовался, соответствует ли действительности слух о том, что совет НАПИД проводит специальное заседание для выработки указаний объединенной комиссии аннулировать договор с Ниро Вульфом. Полагая, что неразумно рассказывать даже сознательному издателю о том, что сделали или делают писатели и драматурги, я ответил, что нам известно о таком слухе, но мы не знаем ничего определенного, а это полностью соответствовало действительности, поскольку мы не присутствовали во время голосования предложения. Декстер сказал, что совет НАПИД не имеет права давать какие-то указания Объединенной комиссии, и если членам совета не известно это положение, они скоро узнают о нем. На Лона Коэна я не стал тратить время – он позвонит еще раз. Звонок приятельницы был моим личным делом, и я сделал все, что нужно.
Вскоре после пяти позвонил Сол Пензер – из будки телефона-автомата в аптеке в Кармеле.
