Затем ты вышел из дому. Покажется странным, что ты не попросил привратника вызвать такси, если так торопился попасть в центр. Привратник видел, как ты уходил. Хорошо еще, что ты повернул на юг. Ну, не обязательно говорить, что ты спешил. Ты просто прогулялся несколько кварталов, а потом поймал такси.
Очень важно вспомнить точно, где ты на самом деле шел и видели ли тебя. Ты прошел немного по Парк-авеню, и свернул на боковую улицу где-то в районе сороковых, и прошел до Бродвея, где снова повернул назад.
Затем по Бродвею добрался, может, до Семидесятой улицы, затем двинулся к Сентрал-парк-Уэст и еще раз повернул налево на Восемьдесят пятой.
Так ты оказался здесь, прямо перед домом, на противоположной стороне улицы. Ты не мог войти в него, не мог решиться. Ты чувствовал, что, если войдешь, все будет решено. Следующее, что ты помнишь, — это что ты оказался на Риверсайд-Драйв, шагая очень быстро, чтобы согреться, и вслух разговаривая сам с собой, отчего люди оборачивались на тебя. Это тебя встревожило, но ты по-прежнему шел очень быстро, хотя разговаривать сам с собой перестал. Ты согрелся и даже расстегнул пальто, но из-за веса пистолета, лежащего в кармане, пола распахивалась на ходу, поэтому ты снова застегнулся. Каким-то образом ты дошел до Колумбус-авеню, а потом направился назад, сюда, к дому, и вошел внутрь.
Почти наверняка тебя никто не видел. С того момента, когда ты покинул Парк-авеню, ты ни с кем не говорил. Это риск, на который тебе придется пойти, вряд ли здесь скрывается опасность. Как ты собираешься уйти?
Тебе придется оставаться здесь, пока ты не убедишься, что выстрела никто не слышал, затем ты спустишься по лестнице и удерешь. Поедешь к Джейн. Такси брать нельзя, ты воспользуешься подземкой. Именно так и сказал в клубе Гордон совсем недавно, когда обсуждали дело Фаруэлла, в наше время никто не обращает внимания на выстрелы из пистолета, всегда можно подумать, что это выхлопной выстрел автомобиля. Тем не менее можно завернуть пистолет в шарф, и тогда никто не услышит выстрела. Так и сделала та женщина, что застрелила дантиста в его собственном кабинете, когда в приемной, всего в тридцати футах от кабинета, ожидали пациенты. Конечно, ее схватили, но очень долго искали. Они вообще бы ее не нашли, если бы она сохранила присутствие духа.
А что, если выстрел все-таки услышат и войдут до того, как ты убежишь? Здесь нет запасной лестницы на случай пожара, нет никакой другой лестницы. Ты можешь вылезти на крышу. Но ты не можешь все предусмотреть; приходится рассчитывать на удачу и действовать, когда настанет время. Если тебе удастся сбежать так, чтобы никто не заметил, если ты доберешься до дома Джейн, а потом вернешься домой, возможно, тебя вообще никогда не свяжут с этим местом. Здесь ты известен только под именем мистера Льюиса. Они абсолютно ничего о тебе не знают — ни кто ты, ни где работаешь, ничего. Ты всегда соблюдал осторожность в таких вещах. Почему мистер Льюис не может вдруг исчезнуть, заставив их ломать себе голову? Они, конечно, будут искать, но вполне допустимо, что никогда не свяжут концы вместе. Здесь нет вещей с твоим настоящим именем, нет фотографий, нет писем…
А проклятая статуя!
Уильям Завоеватель. Властный человек, твой настоящий герой. Художник, открывший то, что другие были не способны увидеть. Эрме он понравился бы. Быть пойманным на такой ерунде! О нет, только не ты. Ты можешь взять молоток и разбить ее на куски. Отбить нос, уши, разбить все лицо и весь бюст. Тебе следовало сделать это давным-давно. Тебе следовало сделать это в тот вечер, когда ты вернулся домой и застал Эрму за его установкой.
Они будут искать, они будут совать свой нос в любую щелку.
На обратной стороне той телефонной книжки записано много номеров, они ухватятся за них: Челси 4-3-4-3.
Может, там есть и номер твоего телефона, ты не обращал внимания. Одного этого будет достаточно — прямой путь к Джейн! Оторвать обложку и сжечь ее или стереть этот номер. Тогда они станут изучать это место под микроскопом, а это все равно что оставить свою визитную карточку. Ладно, забери справочник с собой, принеси его домой и где-нибудь спрячь.
Будет ли возможно, будет ли хоть какая-нибудь возможность скрыться после этого? Это искушение, но ты должен быть осторожным. Здесь вокруг много людей, которые по внешности знают тебя как мистера Льюиса.
Миссис Джордан, распространитель газет и две студентки из театрального училища — это много. И Грейс! Если кто-нибудь из них случайно увидит тебя где-нибудь, например в театре, это будет конец! Ты можешь куда-нибудь уехать, хоть на ранчо Ларри, и как можно дольше оставаться там, за это время отрастив усы, а то и бороду. Но если тебя все-таки найдут, это будет означать для тебя конец. Лучше просто оставаться здесь, вести себя как ни в чем не бывало и держаться подальше отсюда, и, если кто-нибудь случайно увидит тебя, будет не так трудно объяснить; естественно, нужно будет сохранять спокойствие, человек твоего положения не может быть замешан публично в такое дело.
Но это будет плохо, очень опасно. Ты мог бы воспользоваться знакомством, как только эта история попадет в газеты, ты пошел бы к окружному прокурору, рассказал ему все и попросил бы, если возможно, скрыть твое имя. Ты виделся с ним всего раз или два, и ты ему совершенно безразличен, но его знает Дик, и ты можешь попросить его сходить с тобой. Когда начнется обычная шумиха, это может оказаться слишком тяжелым для тебя.
Эрма будет держаться молодцом, хотя бы ради удовольствия посоветовать им промыть себе мозги. Это тоже будет здорово. «Миссис Сидни, какая преданность мужу, несмотря на открытие его любовного гнездышка!» О, это будет целая история, но, возможно, это самое надежное.
Если Эрма выдержит, ты сможешь удержаться на работе.
Если же нет, остается выход — покончить с собой.
Ага, об этом ты и думать боишься! Хотя, если смотреть на все прямо, к этому все и идет. Когда вся эта история выйдет наружу и Эрма с Диком отвернутся от тебя, ты пожалеешь, что не покончил с собой. Для этого не бывает слишком поздно, можно сделать это в любой момент, если бы ты только мог на себя рассчитывать. Этот способ будет всего проще и законченнее. Тебе не нравится делать это здесь, не нравится, чтобы тебя нашли здесь лежащим рядом с ней; может, ты упадешь мертвым так, что будешь ее касаться. Никогда больше до нее не дотрагиваться, чтобы она никогда больше не касалась тебя, — как хорошо, как замечательно было бы говорить это и знать, что это правда! Не лежать с ней, даже мертвым не лежать на ней, лежать так, чтобы она не могла до тебя дотянуться. Ты можешь это сделать в другой комнате, если вообще посмеешь сделать. В этом нет ничего особенно ужасного. Просто приставить дуло пистолета к виску или вставить в рот и спустить курок.
Может, именно потому, что это легко и просто, ты и стараешься об этом не думать. Тогда никто не станет задавать тебе вопросы, никто не будет тебе надоедать, тебе не нужно будет принимать никаких решений, тебе не придется все это придумывать и хныкать, тебе нечего будет бояться.
Ты думал об этом и раньше, несколько раз, но не так.
Много лет назад, когда ты потерял Джейн — как странно писать это.
А что ты намерен делать с оружием? Если бы ты только мог оставить его там, бросить и оставить — но ты этого не можешь. У них где-то есть номер, они могут установить, кому оно принадлежит. Избавиться от него будет сложно. Ты не посмеешь забрать его домой и положить в ту старую сумку — это было бы глупо. Если бы У тебя было время, ты мог бы сесть на паром и бросить его в реку. Или зашвырнуть его подальше с пирса. Но ты хочешь как можно скорее добраться до дома Джейн, кроме того, тебя могут увидеть. Просто невероятно, как, оказывается, трудно сделать такое простое дело без того, чтобы тебя заметили. Ты можешь спрятать его где-нибудь в доме Джейн; нет опасности в том, что они станут искать там, что бы ни случилось. А почему нельзя завернуть пистолет в газету и оставить сверток в поезде подземки? Нет, господи, нет, нельзя. Но тебе нужно непременно сейчас решить этот вопрос. Брось его в воду. Когда выйдешь из подземки на Четырнадцатой улице, иди прямо к реке и зашвырни его подальше. Это займет всего минут десять, не больше.
Почему люди не отделываются от оружия таким образом? Было бы очень трудно обвинить человека в том, что он кого-то застрелил, если вы не можете доказать, что у него имелось оружие и куда он его дел. Вероятно, потому, что от страха они теряют голову.
А если тебя арестуют? Как ты будешь себя вести?
Первое: послать за своим адвокатом и ничего не говорить до его прихода, ни одного слова, как бы опасно это ни выглядело. Послать за Диком и попросить его прислать адвоката, лучше всего Стетсона. А что ты скажешь Стетсону? Ты ничего не посмеешь ему рассказать — все о последних двух годах, да, здесь нет проблем. Ты расскажешь ему о Грейс? Что, если ты ничего о ней не скажешь, а он сам это выяснит и станет ее допрашивать?
