– Делла, как ты думаешь, у администратора найдется пара спальных мешков?
– Думаю, да. Мы брали их в путешествие прошлой осенью. А вот насчет надувных матрасов я не уверена.
– Придется рискнуть. Попроси администратора достать мешки. Потом отправляйся домой, переоденься во что-нибудь более подходящее. Захвати с собой портативную пишущую машинку, портфель с бланками и копировальной бумагой. Не забудь заправить чернилами авторучку и взять блокнот для стенограмм.
– Куда мы едем?
Мейсон улыбнулся еще шире:
– Искать сбежавшего убийцу и скрываться от обвинений в подлоге.
Много миль проехали они по извилистой, петляющей дороге. Причудливые пальмы Джошуа стояли словно часовые, предупреждавшие путников об опасности вытянутыми руками. Благодаря своим шипам колючие груши служили идеальным убежищем для испуганных кроликов. Кактусы чолла, самые смертоносные из всех, в свете фар казались окутанными нежным, полупрозрачным, шелковистым кружевом. Изредка встречавшиеся толстые и прямые бочковидные кактусы вызывали в памяти рассказы об оставшихся без воды старателях, которые срубали верх растения, выдалбливали сердцевину, ждали, пока соберется сок, и утоляли им жажду.
Делла Стрит разложила на коленях вычерченную карандашом карту и прикрывала ладонями маленький фонарик, чтобы его свет не мешал Мейсону следить за дорогой. Она все чаще поглядывала на спидометр.
– Поворот через две десятых мили, – сказала Делла.
Мейсон притормозил, вглядываясь в темноту, наконец он увидел слева уходившую в пустыню дорогу – едва заметную колею.
Делла выключила фонарик, сложила карту и убрала ее в сумку.
– Осталось всего три и шесть десятых мили, – сказала она. – Прямо по этой дороге.
Колея поднялась на плоскогорье у края пустыни.
– Я заметила свет, – воскликнула Делла.
– Машина?
– Нет, слишком красный. Вот он, чуть правее. Это костер.
Дорога резко ушла в сторону, огибая небольшой каменистый выступ, и вышла на плато. Красноватое пятнышко света постепенно превратилось в костер.
Мейсон остановил машину там, где веером расходились следы колес. Фары осветили седан последней модели, стоявший рядом с тарантасом Солти Бауэрса, потом прицеп для перевозки ослов.
Мейсон заглушил мотор и выключил фары.
Тишина была полной. Ее лишь подчеркивало легкое потрескивание остывавшего под капотом двигателя. В обычной обстановке этот звук был бы неразличим, но в тишине пустыни он казался далекой канонадой.
Оставленный людьми костер выглядел здесь совершенно неуместным, таким же нелепым, как шумное веселье во время казни.
– Брр! – нарушила молчание Делла. – Аж мурашки по коже.
Мейсон открыл дверь машины.
– А, это вы! – раздался знакомый медлительный голос футах в пятидесяти от него. – Все в порядке, это адвокат.
Лагерь мгновенно ожил. В освещенный круг вышел на костылях доктор Кенуорд, красно-коричневое пламя костра выхватило из темноты стройную фигурку Велмы Старлер, и только потом из черных зарослей пустынного можжевельника появился Солти Бауэрс.
– Осторожность не помешает, – пояснил он, – особенно сейчас. Лучшей мишени, чем сидящие у костра люди, не придумаешь. Заметили вашу машину и решили поостеречься. Что случилось? Есть новости?
– Никаких новостей. Просто мы решили спрятаться на время. Найдется место еще для двух путников?
Солти улыбнулся и широко раскинул руки:
– Сколько угодно. Присаживайтесь к костру. Я приготовлю чай.
– У нас машина загружена походным снаряжением.
– Потом разгрузим. Посидите немного.
Они подошли к костру. Мейсон и Делла пожали руки доктору и медсестре и расположились поближе к огню. Солти достал откуда-то закопченный эмалированный кофейник, налил в него воду из канистры и поставил на огонь.
– Этот кофейник я использую только для чая, – пояснил он. – Для кофе у меня есть еще один. Надеюсь, вы понимаете, мистер Мейсон, что я ни от кого не убегаю, просто люди в городе не всегда отдают себе отчет, какие чувства человек может испытывать к своему деловому партнеру. Смерть Бэннинга была тяжким ударом для меня, а люди хотят только говорить, говорить, говорить о ней. Я вдруг почувствовал, что больше не могу без пустыни. Так бывает: человек чего-то хочет, но не может понять, что именно, потом до него доносится запах жареного бекона и кофе, и он понимает, что просто голоден.
– А я, – вступил в разговор доктор Кенуорд, – решил, что мне совершенно необходимо нормально отдохнуть. Велма обо всем договорилась с Солти. Я благодарен ему за то, что он взял меня с собой.
– Мы на участке Бэннинга Кларка? – спросил Мейсон.
– Уже да, – ответил Солти, потом взглянул на часы и уточнил: – Участок перейдет в его собственность в полночь. Именно в полночь истекает срок действия опциона.
– Но они еще могут воспользоваться своим правом до полуночи, – сказал Мейсон.
– Могут, – сухо подтвердил Солти.
– Я хочу сообщить вам нечто касающееся убийства, – вдруг сказал Кенуорд. – Чтобы потом, если вы не возражаете, уже не касаться этой темы.
– Лично меня, – сказал Солти, – это устраивает.
– Что именно вы собираетесь сообщить нам? – поинтересовался Мейсон.
– Хотя я и не являюсь доверенным лицом полицейских… – начал Кенуорд. – Согласно их теории, как мне кажется, кто-то стрелял в меня, приняв за Бэннинга Кларка.
– Мне тоже так показалось, – сказал Мейсон. – Хотя полиция доверяет мне не больше, чем вам.
– Такой вывод очевиден. Я находился именно в том месте, где мог находиться Бэннинг Кларк, если бы он не уехал в пустыню. В лунном свете я выглядел лишь спящим человеком, закутанным в одеяло, и убийца, если он не знал об отъезде Кларка, легко мог принять меня за него.
Мейсон кивнул.
– Но я не мог не задуматься, так ли все было на самом деле, – продолжал доктор.
– Вы полагаете, что кто-то пытался убить вас, зная, кто вы такой? – спросил Мейсон.
– Возможно.
– Мотив?
Доктор Кенуорд чуть помедлил с ответом.
– Говорите, – поторопил Мейсон. – Мотивом может быть только определенная информация, которой вы располагаете. Что это за информация?
– Я не собирался углубляться в эту тему.
– Мы уже достаточно углубились, доктор. Я полагаю, информация касается какого-либо медицинского аспекта дела об отравлении, и думаю, что все присутствующие здесь, включая вас самого, заинтересованы в том, чтобы вы поделились своими знаниями.
– Вы и так почти обо всем догадались, – рассмеялся доктор Кенуорд. – Я, как требовал того порядок, оставил часть содержимого желудков после первого отравления. Если вы помните, в том случае мышьяк был обнаружен в солонке, которой пользовались исключительно Брэдиссоны.
– И что же вы нашли в образцах содержимого желудков? – поинтересовался Мейсон.
– Результаты анализа пришли, когда я уже собирался уезжать из города. Мне сообщили о них по телефону. Заключение гласит, что в желудках не выявлено ни малейшего признака мышьяка.
– Чем же можно объяснить появление симптомов отравления? – спросил Мейсон.
– Очевидно, приемом рвотного корня.
– С какой целью?
– Для получения симптомов отравления мышьяком.
– Для чего, доктор?
– Я думаю, этот вопрос следует адресовать вам, – сухо заметил Кенуорд. – Я же излагаю голые медицинские факты.
– Чем можно в таком случае объяснить металлический привкус во рту, судороги и общее болезненное состояние?
– Я очень тщательно расспросил обо всем Велму. Вполне вероятно, она сама предположила наличие таких симптомов. Я задал ей конкретный вопрос, не спрашивала ли она пациентов, заподозрив отравление мышьяком, не испытывают ли те судороги, боль в желудке, жжение и металлический привкус во рту. Сейчас она не может вспомнить точно, задавала ли она подобный вопрос, или пациенты сами рассказали ей о наличии таких симптомов.
– Вы придаете этому такое большое значение? – спросил Мейсон.
– Огромное. Если человек серьезно заболевает, появляются симптомы депрессии, большой восприимчивости к внушению, иногда – истерии. В таких обстоятельствах человек, чувствующий некоторые симптомы, характерные для данного заболевания, узнав о других, начинает испытывать и их.
– Вы уверены в том, что в солонке был мышьяк?
– Абсолютно. Его наличие подтверждается анализом.
– Почему же он там оказался?
– И этот вопрос нужно адресовать скорее вам, чем мне. Впрочем, есть две версии. В соответствии с первой, мышьяк в солонку был подсыпан человеком, который знал, что Брэдиссоны страдают заболеванием, симптомы которого схожи с симптомами отравления мышьяком, и с какой-то целью решил придать этому заболеванию попытку отравления.
– А в соответствии со второй?
– Кто-то действительно пытался отравить Брэдиссонов. Яд должен был быть принят на следующий день, но по какому-то необъяснимому совпадению они потребили рвотный корень в количестве, достаточном для того, чтобы развились симптомы, схожие с симптомами отравления.
