В машине воцарилось молчание, наполненное враждебностью, недоверием и сомнениями. Эту тяжкую атмосферу, это напряжение с женским легкомыслием попробовала развеять Ванда Уоррен, проворковав как ни в чем не бывало:
– А когда мы остановимся, чтобы перекусить?
– Пикников не будет, – отрезал Селлерс и нажал на газ так, что машина затряслась мелкой дрожью.
Вскоре он выключил свет фар. Закат солнца в пустыне необыкновенно красив: на западе пылало багровое небо, подсвеченное нежно-розовым сиянием снежной горной вершины и переходящее к востоку в более блеклые лиловые цвета. Но только я один заметил красоту заката. Наша машина, ведомая широкоплечим, агрессивным полицейским, неслась по пустыне в ночь, пока я не сказал Селлерсу:
– Здесь надо повернуть налево.
Он не сделал ни малейшего движения, чтобы показать, что услышал мои слова, но машина свернула на боковую дорогу и начала подниматься на плоскогорье. Очень трудно было в темноте выискивать правильный путь, выбирая его среди бесконечных развилок и пыльных проселочных дорог, но я понимал, что мне нельзя ошибаться, иначе и помощник шерифа, и Селлерс обвинят меня в легкомыслии и операция сорвется. Поэтому, положив руки на спинку переднего сиденья, чтобы лучше видеть освещенную фарами колею, я сконцентрировал на этом все свое внимание.
Ванда Уоррен, подвинувшись ко мне вплотную, держала в своих ладонях мою правую руку как вещественный знак восстановленного доверия и надежды на мою помощь.
Удача не отвернулась от меня. Я, оказывается, помнил каждую развилку, узнавал нужную дорогу, и наконец фары осветили узкую ухабистую колею, которая вела к уже знакомой мне полуразрушенной хижине.
– Нужно подъехать к домику, – сказал я Селлерсу.
Он поставил машину так, что свет фар уперся в покрытую брезентом дыру от двери. Я сказал:
– Разверни машину к задней стороне хижины, чтобы фары осветили наваленную там кучу земли… Нет, ты повернул машину слишком сильно на юг… Надо, чтобы фары светили немного севернее. Стоп! Ну вот, теперь надо опять взять чуть поюжнее. Вернись немного назад. Все! Нормально! Вылезай!
Мы вышли из машины, и я повел всех к деревянной платформе.
– Мы должны поднять ее, – сказал я.
Не говоря ни слова, Селлерс подошел к платформе, своими огромными ручищами ухватился за один ее край, с трудом поднял и попытался откинуть в сторону. Однако тяжелая платформа упала недалеко, лишь чуть-чуть приоткрыв одну сторону колодца.
– Осторожно! – предупредил я. – Не свались в яму!
Он наклонился над открывшейся под платформой черной дырой и сказал:
– Надо всем вместе отодвинуть этот чертов настил, чтобы окончательно прояснить эту чертову историю. Мы должны тщательно обследовать колодец.
Втроем мы с трудом подняли платформу и оттащили ее от колодца.
– Фонарь у вас, Джерри? – спросил Селлерс у помощника шерифа и, взяв у того фонарь, попытался осветить им дно колодца. – Что там? – спросил он меня.
– То самое, – ответил я.
В это время Джерри старался при свете фонаря рассмотреть то, что скрывалось в темной глубине ямы, потом выпрямился, минуту подумал, попробовал ногой прочность лестницы и предложил:
– Я полезу вниз.
– Хорошо, – согласился Селлерс. – Имеете право – это ваши владения.
Пробуя ногой каждую ступеньку, осторожно ступая, наклонив голову и сдвинув на глаза шляпу, помощник шерифа в слабом свете фонаря спускался в колодец. Селлерс старался как можно лучше освещать его путь. При этом он сказал мне:
– Эта девица на твоей ответственности, Дональд! Не спускай с нее глаз. Нельзя допустить, чтобы она ускользнула от нас.
– Вы что же, думаете, что я убегу в пустыню? – спросила его Ванда.
– А почему бы и нет? – невозмутимо отозвался Селлерс.
Мы смотрели, как медленно и осторожно Джерри продолжает спуск. Достигнув конца лестницы, он вытащил из кармана фонарик и начал светить им во все стороны. Потом, задрав голову, он крикнул:
– Мне нужна лопата!
– Сейчас дам! – крикнул в ответ Селлерс, сходил к машине за лопатой, потом, привязав к ней веревку, спустил на дно колодца.
Мы услышали, как Джерри крикнул: «Порядок!», затем раздался скрежет железа по камню, и все стихло.
Через минуту из колодца раздался возглас:
– Я вылезаю наверх!
– Что вы там нашли? – спросил Селлерс.
– Расскажу, когда вылезу! – крикнул Джерри.
Мы смотрели, как помощник шерифа торопливо поднимается по лестнице, а когда тот появился из ямы, Селлерс подхватил его под мышки и помог вылезти наверх. Тут же помощник шерифа сказал Селлерсу:
– Отойдем в сторонку.
Они отошли на такое расстояние, чтобы их голоса не были слышны нам, и о чем-то толковали минуты две. Затем Селлерс вернулся.
– Джерри останется здесь, – сказал он. – А мы поедем в Юкку.
– Почему? – спросила Ванда. – Что случилось?
– Ничего, – ответил Селлерс и повел нас к машине. – Мы все трое сядем на переднее сиденье. – И, неожиданно взглянув на меня, добавил: – Ну, Шустрик, ты оказался прав!
Он схватил мою руку, и жар его рукопожатия продемонстрировал мне всю меру его облегчения.
Приехав в Юкку, он остановил машину у первой же телефонной будки и куда-то позвонил.
Когда он выходил оттуда, я сказал ему:
– Мне тоже нужно сделать пару звонков.
Он не возражал.
Прежде всего я позвонил в Бэннинг тому газетчику, который раньше снабдил меня полезной информацией.
– Позвоните в вашу редакцию в Сан-Бернардино, – сказал я ему. – Пусть они немедленно «покроют» офис шерифа. А вам стоило бы сейчас же приехать в Юкку и послоняться здесь: возможно, кое-что узнаете.
– Что именно?
– Кое-что важное.
– Стоящее того, чтобы ночью пускаться в путешествие?
– Первоклассный материал, – сказал я. – Без сомнений звоните в Сан-Бернардино, и пусть репортер «покрывает» офис шерифа без промедления.
Повесив трубку, я тут же позвонил в отель «Дортмут». Мне повезло: Корнинг оказался в своем номере. Я сказал ему:
– Это Дональд Лэм. Я нашел миссис Велс.
– Да-да, – всполошился он. – Где вы сейчас находитесь, Лэм?
– В данный момент я звоню из городка под названием Юкка.
– Какого черта вас занесло туда?
– Здесь расположен ближайший телефон.
– Вы сказали, что нашли миссис Велс?
– Да.
– Где?
– Думаю, вам известно, что участок земли, принадлежащий Аарону Бедфорду, находится к западу от Юкки.
– Предположим…
– Так вот, она на этом участке.
– Какого черта она там делает?
– И тем не менее, – сказал я.
– Слушайте, Лэм. Я не вчера родился. Мне известно, что вы подцепили ее еще сегодня утром. Что за дурацкая идея уехать с ней в пустыню и оттуда сообщать мне, что вы нашли ее?
– Когда вы сюда приедете, я вам все объясню.
– Но я не собираюсь ехать ночью.
– Дело ваше, – сказал я. – Но я выполнил условия нашего договора и сообщил вам местонахождение той, кого вы ищете.
– Проклятье! – закричал он. – Вы могли привезти ее ко мне в номер отеля «Дортмут» через двадцать минут после того, как я подписал обязательство выплатить вам за эту работу две тысячи долларов. Вы…
– Вам хочется спорить? Или вам хочется увидеть миссис Велс?
– Я хочу видеть ее.
– Тогда немедленно приезжайте сюда, – сказал я и повесил трубку.
Вернувшись к машине, я застал Ванду и Селлерса за оживленным разговором.
– Что будем делать теперь? – спросил я.
– Теперь можно перекусить, – улыбнулся Селлерс.
В маленьком ресторанчике, открытом до глубокой ночи, подавали вкусное мясо с жареной картошкой по-французски. Селлерс выпил три чашки кофе и завел разговор с Вандой, которая, несмотря на то что боялась его, пыталась все же обольстительно улыбаться. Но с тем же успехом она могла воздействовать своими чарами на морозильный шкаф.
Закончив ужин, мы вернулись на участок земли в пустыне. Возле хижины Селлерс остановил машину, выключил мотор и погасил фары. В темноте возник луч от фонарика – это шел Джерри.
– Все в порядке? – спросил он.
– Все в порядке, – ответил Селлерс. – Берите мою машину и поезжайте в Юкку. Поешьте, а главное, выпейте побольше кофе. Когда в Юкку приедут все остальные, вы как гид проводите их сюда.
– Понятно, – согласился Джерри и добавил: – Но у этого проклятого фонаря садятся батарейки.
– Я привез из Юкки новые батарейки и несколько фонарей, – успокоил его Селлерс.
Джерри сел в машину, и она исчезла в темноте.
Побродив по окрестностям, я разыскал поваленное бревно, принес несколько охапок сухой полыни, корней каких-то кустарников и разжег костер. Языки огня осветили таинственную декорацию окружающего мира, его блики и тени, жестокое, задумчивое лицо Селлерса, Ванду Уоррен, полную страха, тревоги и предчувствий от того, что в данной ситуации единственное оружие, которое всегда приносило ей победу, оказалось непригодным. Она лежала на песке, время от времени меняя положение тела. Растерянная манекенщица поворачивалась то на один бок, то на другой, то опиралась на локоть, то ложилась на живот и подкладывала руки под подбородок – и во всех ее позах свет костра высвечивал соблазнительную округлость ее фигуры. Но Селлерс ни разу не взглянул на рыжеволосую красавицу, которая тем не менее неустанно продолжала свои попытки. В дело пошла даже обнаженная плоть ее прелестных ножек. Однако быстрый взгляд Селлерса показал обманчивость ее надежд, и Ванда скромным, целомудренным жестом вновь прикрыла юбкой свои ноги. Она чувствовала себя деревянным истуканом.
