Глава 18
Своего главного свидетеля Гамильтон Бюргер приберег для утреннего заседания. Когда ровно в десять судебные исполнители и присяжные уселись, он объявил:
– Вызовите Гомера Гарвина-младшего. Гарвин-младший, сжав губы, решительно направился вперед, принес присягу, назвал свою фамилию и адрес, указав также, что является сыном свидетеля, Гомера Гарвина, который ранее давал показания.
– Итак, – начал Гамильтон Бюргер, направив указательный палец в сторону свидетеля, – прошу слушать меня очень внимательно и отвечать, тщательно обдумав свои слова, не пытаясь огласить какую-либо другую информацию.
Следствием было установлено, что ваш отец приобрел три револьвера, совершенно одинаковые по внешнему виду, калибру и марке. Чтобы не запутаться в их идентификации, давайте будем классифицировать их так же, как мы сделали это вчера. Вы согласны?
– Да, сэр.
– Было также установлено, что вечером седьмого октября ваш отец передал Стефани Фолкнер револьвер, который мы назвали «револьвер из кобуры», что затем он взял из сейфа и положил к себе в кобуру то оружие, которое мы назвали «револьвер из сейфа». Кроме того, было установлено, что один из этих револьверов оказался орудием убийства, то есть это вещественное доказательство номер 30. Вам понятны эти факты?
– Да, сэр.
– Очень хорошо. Теперь я хочу спросить вас об оружии, которое ваш отец отдал вам, – «револьвере младшего». Вы передавали его восьмого октября мистеру Перри Мейсону?
– Да, сэр, передавал.
– Мистер Мейсон держал его в руках?
– Да, сэр.
– Мистер Мейсон что-нибудь делал с ним?
– Да.
– Что же?
– Я возражаю в связи с тем, что вопрос является недопустимым, не относящимся к делу и несущественным, – запротестовал Мейсон.
– Я могу привести весомые доводы, – заявил Гамильтон Бюргер.
– Суду нужно нечто большее, чем весомые доводы окружного прокурора, – съязвил Мейсон. – Я хотел бы задать свидетелю вопрос, касающийся данной фазы дела.
– Пожалуйста, – разрешил судья Даккер.
– Этот револьвер, – спросил Мейсон, – именуемый «револьвером младшего», был тем оружием, которое я сейчас вам предъявляю и которое было введено как вещественное доказательство номер 30?
Свидетель внимательно взглянул на револьвер и ответил:
– Совершенно определенно, нет! Внешне он очень похож, но это не он.
– В таком случае, – заметил Мейсон, – все, что бы ни делал свидетель с другим оружием, несомненно, не имеет отношения к обвиняемой и целиком выходит за рамки данного дела.
– Думаю, это правильно, – согласился с адвокатом судья Даккер. – Возражение принято.
– Хорошо, – недовольно проговорил прокурор, – поставим вопрос по-другому. Вы видите этот револьвер, вещественное доказательство номер 30?
– Да, сэр.
– Вы когда-либо видели его раньше?
– Да, сэр, видел.
– Когда именно?
Его передал мне Перри Мейсон.
– Когда?
– Восьмого октября.
– Что вы сделали с ним?
– Возражаю против вопроса на тех же основаниях, – заявил Мейсон. – Что бы я ни делал, это не имеет отношения к обвиняемой.
– Суд отклоняет ваше возражение, – произнес судья. – Совершенно очевидно, что свидетель однозначно опознал вещественное доказательство номер 30.
– Что вы сделали с этим оружием? – продолжал Гамильтон Бюргер.
– Я отвез его на квартиру Стефани Фолкнер.
– Ваши последующие действия?
– Довольно простые. Я стоял как дурак и слушал, как мистер Мейсон разглагольствует о том, что обвиняемой грозит опасность и что я должен передать ей оружие для самообороны.
– Значит, вы утверждаете, что мистер Мейсон передал вам это оружие? – спросил Бюргер.
– Да, сэр.
– Когда?
Восьмого октября.
– Где?
– В моей конторе.
– Перед этим вы передали мистеру Мейсону другой револьвер?
– Да, сэр.
– Что это был за револьвер?
– Тот, который вы назвали «револьвером младшего». Он идентичен тому, который я сейчас держу в руках, это орудие убийства и вещественное доказательство номер 30.
– Вы отдали мистеру Мейсону револьвер, который мы называем «револьвером младшего»?
– Да, сэр.
– Что мистер Мейсон сделал с тем револьвером?
– Он выстрелил из него в мой стол.
– Я предъявляю вам фотографию, которая изображает стол с царапиной. Скажите, что вы на ней видите?
– Я вижу собственный стол, который стоит в моей конторе.
– Что было потом?
– Потом в поднявшейся суматохе мистер Мейсон подменил оружие, передав мне орудие убийства, которое я, в свою очередь, ни о чем не подозревая, передал Стефани Фолкнер.
– Таким образом, вещественное доказательство находилось в ваших руках в то время, когда было совершено убийство? Это правда?
– Отвожу данный вопрос как спорный, – запротестовал Мейсон. – Опять имеет место нарушение профессиональной этики со стороны обвинения.
– Возражение принято, – поддержал Мейсона судья Даккер. – Прокурору рекомендуется воздерживаться от подобных вопросов. Данный вопрос является спорным и требует заключения свидетеля. Присяжные должны отбросить его. Итак, продолжайте допрос, господин прокурор. И прошу вас задавать только те вопросы, которые касаются фактов дела.
Гамильтон Бюргер вспыхнул, выслушав замечание судьи, потом обернулся к Перри Мейсону:
– Приступайте к перекрестному допросу.
– Вы утверждаете, что я подменил оружие? – спросил адвокат у свидетеля.
– Да, сэр.
– Вы видели, как я это делал?
– Конечно нет. Вы его подменили во время суматохи.
– Тогда откуда вам известно, что я совершил подмену?
– Это ясно как дважды два.
– Другими словами, вы пришли к такому выводу?
– Да, сэр.
– В таком случае вы даете показания не в отношении известного вам факта, а скорее касаетесь вывода, сделанного вами на основании некоторых фактов?
– На основании неоспоримых фактов, – уточнил Гарвин.
– Тем не менее ваше показание о подмене оружия представляет собой определенный вывод?
– Этот вывод основывается на неоспоримых фактах.
Мейсон, глядя на нахмурившегося судью, сказал:
– Ваша честь, я протестую в отношении показаний этого свидетеля о подмене револьвера, так как это не факт, а только вывод свидетеля.
– Протест принят, – последовало решение судьи. – Совершенно очевидно, что прокурор был ознакомлен с показаниями свидетеля и должен был знать, что они основываются на его выводе.
– С разрешения суда, – вмешался в допрос прокурор, – я хочу сказать, что суд занял слишком жесткую позицию в отношении обвинения в данном вопросе. Прошу разрешить мне повторно допросить свидетеля и установить факты, которые, по утверждению свидетеля, являются неоспоримыми и позволяют сделать неопровержимый вывод.
– К вашему сведению, – заметил судья Даккер, – этим должны заниматься присяжные. Не выставляйте таких свидетелей, которые выдают за абсолютные факты свои собственные выводы.
Лицо Гамильтона Бюргера залилось краской. Он повернулся к свидетелю.
– Очень хорошо. Вы передавали мистеру Мейсону оружие?
– Да, сэр. То, которое обозначено как «револьвер младшего».
– Откуда вы его взяли?
– Из ящика моего стола в конторе.
– Как оно попало к вам?
– Мне дал его отец.
– Когда?
– Под Рождество… да… это был рождественский подарок.
– Где он был седьмого октября?
– У меня.
– Весь день?
– Да, сэр.
– Что вы делали с ним?
– Я отдал его Перри Мейсону.
– Как поступил с ним Перри Мейсон?
– Он выстрелил из него.
– Что произошло потом?
– Мистер Мейсон передал мне револьвер и предложил, чтобы я его отвез Стефани Фолкнер.
– Это был тот же самый револьвер, который вы передали мистеру Мейсону?
– Нет.
– Одну минуту, – прервал прокурора судья Даккер. – Вы утверждаете, что это могло быть другое оружие. Это правильно?
– Да, сэр.
– Ваш ответ аннулируется. Прошу обвинение воздержаться от того, чтобы направлять свидетеля таким образом, когда его мнение или выводы могут рассматриваться как доказательства. Постарайтесь излагать только факты.
– Понятно. У меня был револьвер. Я передал его мистеру Мейсону. Мистер Мейсон выстрелил из него. Потом он вернул мне револьвер и попросил отвезти его Стефани Фолкнер. Что я и сделал.
– Что она сделала с ним?
– Она положила его на стол в своей гостиной.
– Что вы сделали потом?
– Мы с мистером Мейсоном ушли.
– Что было дальше?
– Когда мы шли через вестибюль, нам навстречу попались полицейские.
– Они вам знакомы?
– Теперь да.
– Как их зовут?
– Сержант Голкомб и лейтенант Трэгг.
– Скажите, револьвер, который вы передали мистеру Мейсону, находился у вас в течение всего дня?
– Да, сэр.
– Приступайте к перекрестному допросу, – с видом победителя произнес Гамильтон Бюргер.
