Ознакомительная версия.
— Не оба наших брата убраны с пути, как ты изволил выразиться. Яхмос жив.
Ипи посмотрел на нее презрительным и насмешливым взглядом.
— Думаешь, он поправится?
— А почему нет?
Ипи расхохотался.
— Почему нет? Хотя бы потому, что я так не думаю. С Яхмосом все кончено — еще какое-то время он, может, и поползает по дому, посидит на солнышке да постонает. Но он уже не мужчина. Он немного оправился, но, сама увидишь, лучше ему не станет.
— Почему это? — рассердилась Ренисенб. — Лекарь сказал, что через некоторое время он будет здоровым и сильным, как прежде.
— Лекари не все знают, — пожал плечами Ипи. — Они только умеют рассуждать с умным видом да вставлять в свою речь непонятные слова. Ругай, если угодно, коварную Нофрет, но Яхмос, твой дорогой Яхмос обречен.
— А ты сам ничего не боишься, Ипи?
— Боюсь? Я? — Ипи расхохотался, откинув назад красивую голову.
— Нофрет не очень-то жаловала тебя, Ипи.
— Мне нечего бояться, Ренисенб, если, конечно, я сам не полезу в пекло! Я еще молод, но я один из тех, кому от рождения предназначено преуспевать. Что касается тебя, Ренисенб, то ты не прогадаешь, если примешь мою сторону, слышишь? Ты часто относилась ко мне как к безответственному мальчишке. Теперь я стал другим. И с каждым днем ты все больше и больше будешь в этом убеждаться. Скоро, очень скоро господином в этом доме буду я. Отец, может, и будет отдавать приказы, звучать будет его голос, но исходить они будут от меня! — Он сделал шаг-другой, остановился и через плечо бросил:
— Поэтому будь осторожна, Ренисенб, чтобы мне не пришлось разочароваться в тебе.
Ренисенб смотрела ему вслед, когда за ее спиной раздались шаги. Она повернулась и увидела Кайт.
— Что сказал Ипи, Ренисенб?
— Он сказал, что скоро будет господином в этом доме, — проговорила Ренисенб.
— Вот как? А по-моему, все произойдет как раз наоборот.
3
Ипи легко взбежал по ступенькам на галерею и вошел в дом. При виде Яхмоса, покоившегося на ложе, он, не скрывая радости, весело спросил:
— Как дела, брат? Неужто нам больше не суждено видеть тебя в поле? Удивительно, как это наше хозяйство без тебя окончательно не развалилось?
Яхмос еле слышно, но с раздражением в голосе отозвался:
— Не знаю, в чем дело. Отрава из меня уже вышла. Почему же не возвращаются силы? Сегодня утром я попробовал встать, но ноги совсем меня не держат. Я ослабел… И худо то, что с каждым днем слабею все больше.
Ипи покачал головой в притворном сочувствии.
— Да, плохо. И лекари ничего не в силах сделать?
— Помощник Мерсу приходит каждый день. Не может понять, что со мной. Он возносит богам заклинания, поит меня крепкими настоями из трав. Для меня готовят особую еду, которая восстанавливает силы. Нет причины, уверяет меня лекарь, почему бы мне не поправиться быстро. А я чахну день ото дня.
— Да, плохо дело, — повторил Ипи.
И, тихонько напевая, пошел дальше, пока не наткнулся на отца и Хори, которые были заняты проверкой счетов.
Лицо Имхотепа, осунувшееся и озабоченное, просветлело, когда он увидел своего любимого младшего сына.
— А вот и мой Ипи. Какие у тебя новости?
— Все в порядке, отец. Начали уборку ячменя. Урожай хороший.
— Да, по милости Ра на полях все идет превосходно. Неплохо, если бы и в доме было так. Но я надеюсь на Ашайет — не думаю, что она откажет нам в помощи в трудный час. Вот только Яхмос меня беспокоит. Откуда у него эта слабость, которой не видно конца?
— Яхмос всегда был хилым, — отозвался Ипи.
— Ничего подобного, — стараясь говорить мягко, возразил Хори. — Яхмос отличался отменным здоровьем.
— Здоровье зависит от присутствия духа, — настаивал Ипи. — А Яхмос никогда не был твердым. Он даже боялся отдавать распоряжения.
— Последнее время это было совсем не так, — сказал Имхотеп. — Последние месяцы Яхмос проявил себя как человек, умеющий действовать на свой страх и риск. Я был просто удивлен. Но вот эта его слабость в ногах меня крайне беспокоит. Мерсу уверял, что как только яд из него выйдет, Яхмос тотчас пойдет на поправку.
Хори отодвинул от себя какие-то бумаги.
— Бывают и другие яды, — тихо заметил он.
— Что ты хочешь этим сказать? — круто повернулся к нему Имхотеп.
— Есть яды, — спокойно и задумчиво сказал Хори, — которые действуют не сразу и не сильно. В этом их коварство. Такой яд, каждый день попадая в тело человека, накапливается там, и после долгих месяцев угасания наступает смерть… Про такие яды знают женщины; они пользуются ими, когда хотят извести супруга так, чтобы смерть его казалась естественной.
Имхотеп побледнел.
— Ты хочешь сказать, что.., в этом причина слабости Яхмоса?
— Я хочу сказать, что такая возможность не исключается. И то, что его еду, когда ее приносят из кухни, всякий раз пробует раб, ничего не значит, ибо количество яда в каждом блюде настолько мало, что сразу не оказывает вредного воздействия.
— Чепуха! — громко сказал Ипи. — Полная чепуха! Я не верю, что существуют такие яды. Никогда о них не слышал.
Хори поднял глаза.
— Ты еще очень молод, Ипи. Тебе пока известно далеко не обо всем.
— Но что нам делать? — воскликнул Имхотеп. — Мы обратились с посланием к Ашайет. Мы сделали подношения храму, хотя храмовым жрецам я не очень-то доверяю. Это женщины на них надеются. Что еще можно предпринять?
— Пусть еду Яхмосу всегда готовит один заслуживающий доверия раб, за которым следует постоянно наблюдать.
— Но это означает.., что здесь, в моем доме…
— Вздор! — закричал Ипи. — Сущий вздор!
Хори поднял брови.
— Давайте попробуем, — предложил он. — И очень быстро узнаем, вздор это или нет.
Ипи в раздражении выбежал из главных покоев. Хори задумчиво смотрел ему вслед. Лицо его было хмурым и озадаченным.
4
Ипи выбежал так стремительно, что чуть не сбил с ног Хенет.
— Прочь с пути, Хенет! Вечно ты болтаешься по дому и лезешь куда не следует!
— Какой ты невоспитанный, Ипи. Ушиб мне руку.
— И очень хорошо. Мне надоели и ты сама, и вечное твое нытье. Чем скорее ты навсегда уберешься из нашего дома, тем лучше. Уж я постараюсь, чтобы это случилось.
— Значит, ты меня выгоняешь, да? — Глаза Хенет блеснули злобой. — Это при том, какой заботой и любовью я всю жизнь вас окружала? Это при том, что я всегда преданно вам служила? Твоему отцу об этом очень хорошо известно.
— Он наслышан об этом досыта. И мы тоже. По-моему, ты просто старая сплетница и всегда старалась посеять раздор в нашей семье. Ты помогала Нофрет плести заговор против нас — об этом всем известно. А когда она умерла, ты снова стала подлизываться к нам. Увидишь, скоро отец будет слушать только меня, а не твои лживые басни.
— Ты не в духе, Ипи. Что тебя так рассердило?
— Не твое дело.
— Ты чего-то боишься, а, Ипи? Странные вещи происходят в этом доме.
— Меня ты не напугаешь, старая ведьма!
И он бросился мимо нее вон из дома.
Хенет медленно повернулась, чтобы войти в дом, и услышала стон. Яхмос с трудом приподнялся на своем ложе и сделал попытку встать. Но ноги не держали его, и, если бы не Хенет, кинувшаяся ему на помощь, он упал бы на пол.
— Не спеши, Яхмос, не спеши. Ложись обратно.
— Какая ты сильная, Хенет. Вот уж чего не скажешь, глядя на тебя. Он устроился поудобнее, положил голову на деревянный подголовник. — Спасибо. Что со мной? Откуда у меня такое ощущение, будто из тела ушла вся сила?
— Это все потому, что наш дом заколдован. Это сделала та дьяволица, что явилась к нам с севера. Оттуда, известно, добра не жди.
— Я умираю, — вдруг упав духом, пробормотал Яхмос. — Да, умираю…
— Кое-кому суждено умереть до тебя, — мрачно произнесла Хенет.
— Что? О чем ты говоришь? — Он приподнялся на локте и уставился на нее.
— Я знаю, что говорю, — закивала головой Хенет. — Следующая очередь не твоя. Подожди, сам увидишь.
— Почему ты избегаешь меня, Ренисенб? Камени загородил ей дорогу. Ренисенб залилась краской, не зная, что сказать в ответ. Она и вправду старалась свернуть в сторону, когда замечала, что навстречу идет Камени.
— Почему? Скажи, Ренисенб, почему? Но у нее еще не было ответа, а потому она только безмолвно помотала головой. Затем подняла глаза и посмотрела ему прямо в лицо. Ее пугала мысль, что и лицо Камени тоже изменилось. И она была на удивление самой себе рада, что оно ничуть не изменилось, только глаза его смотрели на нее с грустью, и на этот раз на его губах не было улыбки.
Встретив его взгляд, она опустила глаза. Камени всегда вызывал в ней какую-то тревогу. Когда он оказывался рядом, она чувствовала волнение. Сердце у нее забилось быстрее.
— Я знаю, почему ты избегаешь меня, Ренисенб.
— Я… Я вовсе не избегаю тебя, — наконец обрела она голос. — Я просто тебя не заметила.
— Ты лжешь, красавица Ренисенб! — Он улыбался. Не видя его лица, по голосу она поняла это и почувствовала его теплую сильную руку на своей руке.
Ознакомительная версия.
