Ева Белтер отняла платок от лица, посмотрела на детектива и улыбнулась.
– Даже слезы у вас фальшивые, – фыркнула Делла.
Ева Белтер посмотрела на нее, и в ее голубых глазах блеснула внезапная злость. Мейсон резко повернулся к Делле:
– Слушай, Делла, здесь я командую. – Он снова обратился к детективу: – Ты принес блокноты и карандаши, Пол?
Дрейк кивнул. Мейсон взял канцелярские принадлежности и передал их Делле.
– Можешь стенографировать, Делла? – спросил он.
– Попробую, – ответила она сдавленным голосом.
– Что ж, только не пропусти ничего из того, что она будет говорить, – предупредил он, показав пальцем на Еву Белтер.
Ева Белтер обвела взглядом присутствующих:
– Что это значит? Что вы хотите от меня?
– Я хочу выяснить некоторые подробности.
– Я нужен тебе при этом? – спросил Дрейк.
– Конечно, я должен иметь свидетеля.
– Это действует мне на нервы, – заявила Ева Белтер. – Полицейские вчера делали то же самое. Привезли меня в прокуратуру, посадили людей с блокнотами и карандашами. Я не люблю, когда кто-то записывает то, что я говорю.
– Неудивительно, – усмехнулся Мейсон. – Они спрашивали вас о револьвере?
Ева Белтер распахнула свои невинные голубые глаза. Невинный взгляд придавал ей беспомощный девический вид.
– Что вы имеете в виду?
– Вы хорошо знаете. Они спрашивали, каким образом этот револьвер попал в ваши руки?
– Каким образом он попал в мои руки?
– Да. Вам его дал Гаррисон Бурк. Поэтому вы и звонили ему. Вы хотели предупредить его, что ваш муж был убит из этого револьвера.
Карандаш Деллы быстро скользил по бумаге.
– Я не знаю, о чем вы говорите, – с достоинством ответила Ева Белтер.
– Еще как знаете! Вы звонили, чтобы предупредить Бурка, что кто-то стрелял из его револьвера. Он получил револьвер от своего приятеля, некоего мистера Митчелла. Бурк сел в машину, заехал за этим приятелем, и оба куда-то исчезли.
– Что вы! – воскликнула она. – Никогда ничего подобного я не слышала.
– Послушайте, миссис Белтер, запирательство ни к чему не приведет. Я виделся с Гаррисоном Бурком, у меня есть его показания. Письменные.
Она застыла.
– У вас есть его письменные показания? Мне казалось, что вы являетесь моим адвокатом.
– Одно другому не мешает. Разве я не могу быть вашим адвокатом и одновременно иметь показания Бурка?
– Можете. Но это ложь, что он дал мне револьвер. Я его в глаза не видела.
– Это упрощает дело, – заметил Мейсон.
– Что?
– Вы увидите. Пока вернемся к делу. Объясним вначале друг другу несколько мелочей. Когда вы поднялись со мной наверх, ваша сумка была в столе мужа, вы помните?
– О чем вы говорите? – спросила она тихим, осторожным голосом.
– О том, что, когда мы поднялись наверх, вы достали свою сумку из письменного стола.
– Да, припоминаю. Я положила ее туда вечером.
– Прекрасно. А так, между нами, кто, по-вашему, был наверху, когда раздался выстрел?
– Вы, – ответила она прямо.
– Отлично, – сказал Мейсон без энтузиазма. – Теперь послушайте: ваш муж купался до того, как был убит?
Впервые на ее лице появилось беспокойство.
– Этого я не знаю. Это вы там были, а не я.
– Вы знаете. Он вышел из ванной и набросил лишь халат, даже не вытерся.
– Да-а? – спросила она машинально.
– Впрочем, вы хорошо знаете, что на это есть доказательства. А теперь, как вы думаете, откуда я там взялся, если он купался?
– Наверное, вас впустил лакей.
– Лакей тоже так утверждает? – усмехнулся Мейсон.
– Откуда я могу знать. Я знаю только, что слышала ваш голос.
– Вы выходили с Гаррисоном Бурком, – медленно сказал Мейсон. – Вы не брали этой сумки к вечернему платью, правда?
– Конечно нет, – ответила она и прикусила язык.
Мейсон показал зубы в улыбке:
– Тогда каким образом она оказалась в столе мужа?
– Не знаю.
– Вы помните те квитанции, которые я вам дал?
Она кивнула:
– Где они?
– Откуда я знаю, – пожала она плечами. – Я их потеряла.
– Это окончательно решает дело, – заявил Мейсон.
– Какое дело?
– Тот факт, что вы его убили. Вы не хотите сами сказать, что произошло, следовательно, я сам скажу это вам. Вы выходили с Гаррисоном Бурком, потом Бурк проводил вас до дома. Ваш муж услышал, как вы поднимаетесь наверх. Он как раз купался, и все в нем кипело от ярости. Он выскочил из ванной, набросил халат и позвал вас в кабинет. Как только вы вошли, он показал вам квитанции, которые нашел в сумке во время вашего отсутствия. На них стояла моя подпись, а я как раз был в этот день у него с требованием убрать статью из «Пикантных известий». Он сопоставил одно с другим и догадался, от чьего имени я действовал.
– Ничего подобного я не слышала, – сказала Ева Белтер.
– Слышали, слышали, – улыбнулся Мейсон. – Вы сразу же поняли, что это конец, и выстрелили. Он упал на пол, а вы выбежали из комнаты, но, несмотря ни на что, не потеряли хладнокровия. Вы бросили револьвер, зная, что он должен привести полицию к Гаррисону Бурку, зато никто не сможет доказать, что он был у вас. Вы хотели впутать в это дело Бурка, надеясь, что он, в свою очередь, вытащит вас. Вы побежали позвонить Бурку о том, что произошло несчастье и что полиция найдет его револьвер. Вы сказали ему, что будет лучше, если он на какое-то время затаится, и что единственный его шанс – это дать мне как можно больше денег на то, чтобы затушевать это дело. Потом вы позвонили мне и заманили к себе домой. Вы сказали, что узнали меня по голосу, – потому что вам нужна была моя помощь. Вы считали, что если вы впутаете в это дело нас обоих, Бурка и меня, то, защищая себя, мы защитим и вас. Вы были убеждены в том, что я как-то смогу это сделать при финансовой помощи Гаррисона Бурка и дополнительной угрозе собственной жизни. Вы делали вид, что не понимаете, в каком положении меня держали, утверждая, что узнали меня по голосу. Если бы вас стали в какой-то момент припирать к стене, то вы могли свалить все на меня и смотреть со стороны, как мы с Гаррисоном Бурком будем драться.
Она смотрела на него большими глазами на белом как мел лице.
– Вы не имеете права так со мной разговаривать, – заявила она.
– Не имею права? У меня есть на это доказательства.
– Какие доказательства?
Он хрипло засмеялся:
– А как вы думаете, что я делал все то время, пока вы были на допросе? Я отыскал Гаррисона Бурка, и мы вдвоем взяли в оборот экономку, миссис Вейт. Она пыталась покрывать вас, но знает, что вы вернулись с Бурком, и слышала, как ваш муж звал вас наверх. Знает также, что он искал вас весь вечер, что обыскал сумку и нашел какие-то бумаги. Когда вы потребовали выписать себе квитанции без фамилии, вы посчитали, что таким образом все будет чисто. Вы забыли только, что на них стоит моя подпись. Зная, с чем я приходил, а затем найдя квитанции с моей подписью в вашей сумке, ваш муж без труда догадался, что это вы были той женщиной из Бичвунд Инн.
– Вы мой адвокат, – сказала она, задыхаясь. – Вы не можете использовать против меня то, что вы узнали от меня. Вы должны быть лояльным по отношению ко мне.
Он горько рассмеялся:
– По-вашему, я должен сидеть и смотреть, ничего не делая, на то, как вы пытаетесь свалить на меня убийство?
– Этого я не сказала. Я требую только, чтобы вы были лояльны.
– Вы имеете наглость говорить мне о лояльности?
Она попробовала другую линию обороны:
– Все, что вы только что тут рассказали, это одна большая ложь. Вы никогда не сможете ничего доказать.
Мейсон взял шляпу:
– Я ничего не могу. Зато вы можете провести полночи, говоря прокурору о том, что было высосано из пальца. Теперь я иду сделать заявление, которое даст полиции совсем неплохое понимание того, что было на самом деле. Может быть, вы не звонили Гаррисону Бурку, чтобы предупредить его и уговорить скрыться? Может быть, то, что ваш муж обнаружил ваш роман с Бурком, не является достаточным мотивом для убийства? По-моему, этого вполне достаточно для обвинительного акта.
– Но я ведь ничего не выигрываю от его смерти.
– Это еще одна из ваших комбинаций, – холодно ответил он. – Комбинация, обдуманная так же коварно, как и все остальное, и довольно хитро для создания внешнего вида, но не для его поддержания. Фальшивое завещание было сильным ходом.
– Что вы хотите этим сказать?
– То, что вы слышите. Муж либо сам вам сказал, что оставляет вас без наследства, либо вы нашли завещание в сейфе. Во всяком случае, вы знали его содержание и знали, где завещание хранится. Вы искали способ обойти его. Уничтожение ничего бы вам не дало, потому что его видели Карл Гриффин и его адвокат, Артур Этвуд. Впрочем, если бы завещание пропало, то подозрение в первую очередь пало бы на вас. Но вам пришло в голову, что если Гриффин будет претендовать на наследство, а вы потом докажете, что завещание поддельное, то Гриффин окажется в двусмысленном положении. Поэтому вы заранее приготовили фальшивку настолько дубовую, чтобы это бросалось в глаза, но дословно соответствовало бы оригиналу. Вы спрятали ее где-то до поры до времени. Заманив меня домой, вы притворялись испуганной, не хотели подходить к трупу. Но, пользуясь тем, что я был занят осмотром убитого, вы достали оригинальное завещание, которое затем уничтожили. На его место вы положили подделку. Конечно, Гриффин и его адвокат попали в ловушку. Зная заранее содержание завещания, они автоматически заявили, что это оригинальное, собственноручно написанное Джорджем Белтером завещание. В действительности фальшивка была сделана так неловко, что не найдется эксперта, который подтвердил бы его подлинность. Они отдают теперь себе отчет в том, в какую западню они вляпались, но завещание уже находится в суде, и им теперь трудно отступать. Вы это подстроили очень ловко.
