— Мы должны атаковать его, Джесси. Посмотреть, насколько он крепкий орешек. До сих пор все шло так, как ему было нужно. Вы понимаете это, верно?
— Думаю, беда в том, что я не могу в это поверить. — Джесси поджала губы, чтобы удержать их от дрожи. — Я хочу посмотреть ему в лицо. Убийство должно было оставить на нем какую-то метку.
Инспектор вытер вспотевшую шею и нажал кнопку звонка. Он назвал их имена швейцару в вестибюле с уверенностью, которая восхитила Джесси. Никаких осложнений не возникло. Мистер Хамфри ответил по внутреннему телефону, что примет их через несколько минут и позвонит вниз, когда им можно будет подняться.
Был вечер пятницы 2 сентября — раскалённый зноем канун уик-энда перед Днем труда. Город постепенно пустел, но в этой пустоте ощущалась тревожная напряженность.
«Как внутри у меня», — думала Джесси. Прошло три дня с тех пор, как Ричард Квин вернулся из офиса Джорджа Уирхаузера. В тот вечер он созвал своих пожилых помощников на военный совет. Старики разместились на скамейках в уединенном уголке Центрального парка — все еще красивый Джонни Криппс, отставной лейтенант отдела по расследованию убийств; Хью Джиффин со шрамом на лице; коренастый и краснолицый Эл Мерфи, бывший сержант из 16-го участка; Уэс Полански с подрагивающими руками и его старый напарник Пит Анджело, смуглый худощавый мужчина, чье лицо покрывала паутина морщин, словно крупномасштабная карта его семидесятилетней жизни.
Одинокие мужчины жадно слушали Ричарда Квина, с благодарностью хватаясь за предлагаемые им соломинки. Когда они, получив задания, один за другим исчезли во тьме, Джесси промолвила:
— В какой-то мере мне его жаль.
— Кого, Джесси?
— Олтона Хамфри.
— Не тратьте понапрасну ваше сочувствие, — проворчал старик.
* * *
Добрый вечер, — поздоровался миллионер. Он сам открыл дверь и теперь стоял на пороге, худощавый, с покатыми плечами, в атласной домашней куртке, с выражением полного равнодушия на продолговатом лице — словно генерал в штатском или аристократ из Бэк-Бей [Бэк-Бей — фешенебельный район Бостона]. «Нет, — подумала Джесси. — Этого не может быть! »
— Вы хорошо выглядите, мисс Шервуд.
— Благодарю вас.
— Не уверен, что могу сказать то же самое о вас, мистер Квин. Входите. К сожалению, слуги не могут вас встретить — я предоставил им свободный вечер.
— В течение последних пятнадцати минут? — с невинной улыбкой осведомился Ричард Квин.
Элтон Хамфри, улыбаясь, покачал головой:
— Вы на редкость подозрительный человек.
— Да, — мрачно кивнул старик. — Полагаю, вы правы.
Джесси огляделась. Апартаменты походили на какую-то неведомую страну. Сверкающие канделябры, украшения из дерева и хрусталя, картины старинные гобелены, мягкие ковры, огромные комнаты, по размеру превосходящие те, что ей приходилось видеть до сих пор, без единой вмятины подушки и сверкающие пепельницы поражали воображение. Кабинет напоминал гостиную — он был обставлен столь же монументально, а стеллажи с книгами были такими высокими, что внушали трепет.
— Пожалуйста, садитесь, мисс Шервуд, — сказал Хамфри. — Могу я предложить вам шерри?
— Нет, спасибо. — Сама мысль о возможности светского времяпрепровождения вызвала у Джесси тошноту. — Как миссис Хамфри?
— К сожалению, не слишком хорошо. Виски, мистер Квин?
— Нет, благодарю вас.
— Вы не хотите сесть?
— Нет.
— Звучит угрожающе, — усмехнулся миллионер. — Совсем в духе инспектора полиции.
Выражение лица Ричарда Квина не изменилось.
— Могу я начать?
— Разумеется. — Хамфри опустился на массивный резной дубовый стул у письменного стола. — Одну минуту. — Он повернулся к Джесси, и она увидела, что под его выпуклыми глазами появились мешки, которых не было на острове Нер. — Судя по вашему присутствию здесь вместе с мистером Квином, мисс Шервуд, вы все еще не отказались от ваших странных фантазий по поводу смерти бедного Майкла?
— Я по-прежнему считаю, что он был убит. — Собственный голос показался Джесси слишком громким.
— Ну, по крайней мере, позвольте поблагодарить вас за то, что вы не слишком распространяетесь об этих ваших фантазиях.
— Вы закончили? — осведомился старик.
— Прошу прощения, мистер Квин. — Миллионер откинулся на спинку стула. — Вы хотели что-то сказать?
— 20-го числа этого месяца, — начал инспектор, — стряпчий по имени Финнер, специализировавшийся на темных делах, был убит в своем офисе на Восточной Сорок девятой улице.
— Да, знаю.
— Именно Финнер передал вам ребенка в июне.
— Вот как?
— Вы едва ли в том положении, чтобы отрицать это, мистер Хамфри. Джесси Шервуд приезжала с вами и миссис Хамфри, чтобы забрать ребенка. Она и ваш шофер Каллам видели Финнера.
— Я и не отрицаю этого, мистер Квин, — улыбнулся Хамфри.
— В четверг 18-го или, может быть, на следующий день Финнер связался с вами, сообщил, что я оказываю на него давление, и попросил вас присутствовать на встрече в его офисе со мной и мисс Шервуд 20-го в четыре часа. Вы согласились.
— Теперь вы переходите с твердой почвы фактов на зыбкую поверхность предположений, — прервал Хамфри. — Простите, что прервал вас, мистер Квин.
— Вы отрицаете эти предположения?
— Я не считаю их достойными отрицания. В этом нет необходимости, учитывая то, что вы не приводите ни малейших доказательств. Продолжайте.
— Вы согласились прийти туда, но прятали в рукаве маленький сюрприз для Финнера и, могу добавить, для нас, мистер Хамфри. Вы явились в офис Финнера во второй половине дня в субботу, но не в четыре, а часа на полтора раньше — судя по содержимому желудка Финнера, что было установлено в результате вскрытия его трупа, это, вероятно, произошло сразу после того, как Финнер вернулся с ленча. Вы взяли с его стола нож для разрезания конвертов и вонзили ему в сердце, потом отыскали в его архиве конверт с фамилией «Хамфри», содержащий документальные доказательства происхождения ребенка. Затем вы, разумеется, его уничтожили.
Джесси, как зачарованная, наблюдала за лицом Олтона Хамфри и не находила в нем ни малейших следов гнева или тревоги — всего лишь вежливый интерес.
— Могу лишь приписать эти экстраординарные фантазии воображению человека, впавшего в старческое слабоумие, — сказал миллионер. — Вы серьезно обвиняете меня в убийстве этого Финнера?
— Да.
— Вы, конечно, понимаете, что, не имея никаких доказательств — свидетелей, или отпечатков пальцев, или чего-либо не менее убедительного, — вы рискуете быть привлеченным к суду за клевету и, вероятно, еще по полудюжине обвинений, которые придумают мои адвокаты?
— Я полагаюсь на вашу хорошо известную неприязнь к огласке, — сухо отозвался старик. — Могу я продолжать?
— Неужели это не все?
— Далеко не все.
Хамфри махнул длинной белой рукой с загнутыми пальцами, словно давая благословение.
— Утром следующего понедельника, — снова заговорил Ричард Квин, — вы отправились в детективное агентство на Таймс-сквер, которое содержит тип по фамилии Уирхаузер, и поручили ему следить за мисс Шервуд и мной. Уирхаузер докладывал вам, что мы посещаем акушерские отделения больниц одно за другим, сравнивая отпечатки детских ножек с имеющимися в больничных архивах. Это продолжалось около недели.
— Понятно, — кивнул Хамфри.
— Вечером в прошлое воскресенье Уирхаузер уведомил вас, что мы, очевидно, нашли то, что искали. Эта находка привела нас в многоквартирный дом на Западной Восемьдесят восьмой улице, где уже до нас задавали вопросы о жилице по имени Конни Кой. Конни Кой, мистер Хамфри.
— Вы повторили это имя недаром. Оно должно что-то означать для меня? — спросил миллионер.
— Уирхаузер сообщил вам, что Конни сейчас поет в чикагском ночном клубе, но скоро должна вернуться. Тогда вы неуклюже солгали ему, что он вышел не на тот след, и аннулировали ваше поручение.
В комнате внезапно стало душно. Джесси сидела неподвижно.
— Это заявление, мистер Квин, также основано на вашем воображении?
— Нет. — Старик впервые улыбнулся. — На этот счет у меня имеются показания, подписанные Джорджем Уирхаузером. Хотите посмотреть? Они у меня в кармане.
— У меня большое искушение сказать «нет», — отозвался Хамфри. — Но как человек, в свое время игравший в покер со студентами Гарварда и знающий, что такое блеф, я, пожалуй, взгляну на них.
Инспектор Квин вынул из кармана сложенный лист бумаги, положил его на стол и отошел, явно провоцируя Хамфри, Джесси едва не вскрикнула. Но миллионер взял лист, тщательно прочитал текст и подчеркнуто бесстрастно вернул назад.
— Конечно, я не отличу подпись этого Уирхаузера от вашей, мистер Квин, — сказал он, заложив костлявые руки за голову. — Но даже если показания подлинные, думаю, что у этого человека не слишком хорошая репутация, так что если встанет вопрос о его слове против моего...
