— Это и был ваш ответ на претензии мистера Несбитта, что сейф устаревшей конструкции?
— Да, отчасти. Надо сказать, что претензии мистера Несбитта не обсуждались до моего назначения на пост директора. Я чувствовал, что он пытался мешать мне, представляя дело так, будто при моем управлении прибыль оказывается меньше ожидаемой. — Бернел сжал губы, потом добавил: — Полагаю, мистер Несбитт рассчитывал, что директором назначат его, но был разочарован. Видимо, он все еще не теряет надежды занять эту должность.
Сидевший в зале Ральф Несбитт свирепо смотрел на Бернела.
— Был у вас вечером четырнадцатого числа разговор с обвиняемым? — спросил Мейсон свидетеля.
— Да, сэр. Был.
— И вы сказали ему, что по веским, на ваш взгляд, причинам увольняете его и требуете немедленно выехать из города?
— Да, сэр. Сказал.
— И выплатили зарплату наличными?
— Мистер Несбитт выплатил ему в моем присутствии, взяв деньги из отделения для мелких купюр.
— А не могли быть выданы Корбину эти двадцатидолларовые банкноты вместе с зарплатой?
Бернел покачал головой.
— Такая мысль приходила мне в голову, — сказал он, — но это невозможно. Деньги мы получаем из банка в опечатанном мешке, и он еще не был вскрыт. Эти банкноты находились в нем.
— А список номеров?
— В запечатанном конверте. Деньги были положены в сейф. Список я запер в ящик своего стола.
— Вы готовы присягнуть, что ни вы, ни мистер Несбитт не имели доступа к этим банкнотам вечером четырнадцатого числа?
— Готов.
— Это все, — сказал Мейсон. — Вопросов больше не имею.
— Теперь прошу на свидетельское место мистера Несбитта, — сказал прокурор. — Я хочу уточнить время всех этих событий, ваша честь.
— Не возражаю, — произнес судья. — Мистер Несбитт, пройдите.
Ральф Несбитт ответил на обычные предварительные вопросы и занял свидетельское место.
— Присутствовали вы при разговоре между обвиняемым Харви Корбином и Френком Бернелом четырнадцатого числа сего месяца?
— Да, сэр.
— В какое время происходил разговор?
— Около восьми вечера.
— Не вдаваясь в подробности разговора, сводился ли он к тому, что обвиняемый уволен и должен уехать из города?
— Да, сэр.
— И ему были выплачены причитающиеся деньги?
— Да, сэр. Наличными. Доставал деньги из сейфа я сам.
— Где тогда находились привезенные деньги?
— В одном из отделений сейфа, в запечатанном мешке. Единственный ключ от этого отделения находился у меня. Ранее днем я ездил в Айвенго-Сити, получил там мешок с деньгами и конверт со списком номеров. Мешок запер в сейф я лично.
— А список?
— Мистер Бернел замкнул его в ящик своего стола.
— Приступайте к перекрестному допросу, — сказал Флешер.
— Вопросов не имею, — ответил Мейсон.
— Мы выиграли это дело, ваша честь, — заявил Флешер.
— Можно устроить небольшой перерыв? — спросил Мейсон судью.
— Не возражаю, — согласился Хесуэл. — Только короткий.
Мейсон подошел к Полу Дрейку и Делле Стрит.
— Вот видишь, — сказал Дрейк. — Против доказательств не попрешь, Перри.
— Вы не станете вызывать обвиняемого на свидетельское место? — спросила Делла Стрит.
Мейсон покачал головой.
— Это было бы губительно. У него уже есть судимость. А если одна сторона при прямом допросе спрашивает о части разговора, другая вправе спросить обо всем разговоре. При увольнении Корбина разговор шел о том, что он скрыл свое прошлое. И я не сомневаюсь, что скрыл.
— Он и теперь не говорит правды, — сказал Дрейк. — Это дело ты проиграл. По-моему, тебе нужно подумать, какую сделку о признании удастся заключить с Флешером.
— Очевидно, никакой, — сказал Мейсон. — Флешер хочет прославиться, одержав надо мной верх… минутку, Пол. Есть идея.
Мейсон резко отошел, встал спиной к переполненному залу и задумался.
— Вы готовы? — спросил судья.
Мейсон повернулся.
— Вполне готов, ваша честь. Мне нужно вызвать одного свидетеля. Прошу выписать ему повестку ducem tecum[1]. Необходимо, чтобы он представил суду документы, находящиеся в его владении.
— Кто этот свидетель и что это за документы? — спросил судья.
Мейсон торопливо подошел к Дрейку.
— Как фамилия предпринимателя, что убирает мусор? — негромко спросил он. — Того типа, что не истратил своих первых пяти центов?
— Джордж Эдди.
Адвокат повернулся к судье.
— Свидетеля этого зовут Джордж Эдди, а документами являются все двадцатидолларовые ассигнации, полученные им за последние шестьдесят дней.
— Ваша честь, — запротестовал Флешер, — это возмутительно. Это профанация правосудия. Это насмешка над судом.
— Заверяю вас, ваша честь, что названного свидетеля и названные документы я считаю существенными. Если необходимо, готов подтвердить это под присягой. Как адвокат заявляю, что, если суд откажется отправить ему повестку, это явится нарушением процессуальных прав обвиняемого.
— Я выдам повестку, — брюзгливо сказал судья Хесуэл, — и для вашего же блага, мистер Мейсон, его показания должны будут относиться к делу.
Джордж Эдди, небритый и ощетинившийся от негодования, поднял правую руку и произнес слова присяги. Потом злобно посмотрел на Перри Мейсона.
— Мистер Эдди, — спросил Мейсон, — вами заключен контракт на уборку мусора а Джебсон-Сити?
— Да.
— Давно вы убираете здесь мусор?
— Уже шестой год, и хочу сказать вам…
Судья Хесуэл постучал молоточком,
— Свидетель должен отвечать на вопросы и не вставлять никаких замечаний.
— Я буду вставлять все, что сочту нужным, — огрызнулся мусорщик.
— Вот как? — сказал судья. — Вы хотите оказаться в тюрьме за неуважение к суду, мистер Эдди?
— В тюрьму я не хочу, только…
— Тогда не забывайте о должном почтении, — сказал судья. — Сядьте и отвечайте на вопросы. Это законный суд. Вы присутствуете на процессе как гражданин, а я как судья, и мне полагается следить, чтобы должное уважение соблюдалось.
Судья с минуту гневно смотрел на свидетеля, и в зале стояла тишина.
— Хорошо, продолжайте, мистер Мейсон, — сказал Хесуэл.
— Помещали вы какие-нибудь деньги в банк в течение тридцати дней, предшествующих пятнадцатому числу сего месяца?
— Нет.
— У вас при себе все двадцатидолларовые банкноты, полученные вами за последние шестьдесят дней?
— Да, меня заставили взять их с собой, а это все равно что пригласить какого-нибудь проходимца прийти, ограбить меня и…
Судья Хесуэл застучал молоточком.
— Если свидетель еще позволит себе подобные замечания, я вынесу приговор за неуважение к суду. Достаньте свои банкноты, мистер Эдди, и положите на стол секретаря.
Эдди, бормоча что-то под нос, с размаху выложил сверток двадцаток перед секретарем.
— А теперь, — сказал Мейсон, — мне нужна небольшая помощь. Я хотел бы, чтобы секретарь суда и моя секретарша мисс Делла Стрит помогли мне сверить номера этих банкнотов. Я выберу несколько наугад.
Мейсон взял три банкнота и сказал:
— Прошу моих помощников просмотреть список номеров, приобщенный к делу. У меня в руке двадцатидолларовый банкнот за номером 07033274А. Есть этот номер в списке? Следующий номер 07579190А. Имеется в списке какой-нибудь из этих номеров?
В зале воцарилась тишина. Неожиданно Делла Стрит сказала:
— Да, один есть — номер 07579190А. На восьмой странице.
— Что? — воскликнул прокурор.
— Все правильно, — улыбнулся Мейсон. — Итак, если дело заведено против человека лишь за то, что у него оказались деньги, похищенные пятнадцатого числа сего месяца, то ваше ведомство должно предъявить обвинение и этому свидетелю, Джорджу Эдди, мистер прокурор.
Эдди подскочил и затряс кулаком перед лицом Мейсона.
— Трепло негодное! — заорал он. — Все эти деньги я получил до пятнадцатого. Кассир выдал мне двадцатки, потому что я люблю крупные купюры. Я закапываю их в жестянках и на каждой ставлю дату.
— Вот список, — сказал Мейсон. — Проверьте сами.
Наступило напряженное молчание, судья и зрители ждали.
— Кажется, я ничего не понимаю, мистер Мейсон, — сказал через минуту судья Хесуэл.
— По-моему, все очень просто, — сказал Мейсон. — Теперь я предлагаю устроить часовой перерыв и сверить с этим списком остальные банкноты. Полагаю, что прокурор будет удивлен.
Он сел и стал складывать бумаги в портфель.
Делла Стрит, Пол Дрейк и Перри Мейсон сидели в вестибюле отеля «Айвенго».
— Ну что же вы молчите? — нетерпеливо спросила Делла Стрит. — Или нам взять вас за ноги и разорвать? Как могли у мусорщика…
— Минутку, — сказал Мейсон. — Кажется, сейчас мы получим результаты. Сюда идут достопочтенный прокурор Вернон Флешер и судья Хесуэл.
