Дама молча смотрела на него. Видимо, она уже успела что-то сказать.
— Прошу прощения, — выдавил мистер Уипплстоун.
Дама решила, что он глуховат.
— Дом открыт для осмотра, — старательно выговаривая слова, произнесла она. — Прежние съемщики съехали. Семейная пара остается до конца недели. Владелец у себя, в полуподвале. Мистер Шеридан, — выкрикнула она. — Так зовут владельца: Шеридан.
— Спасибо.
— Мервин! — крикнула дама, и из глубин конторы появился изможденный, нерешительного обличия юноша. — Номер один, Уок. Джентльмен с осмотром.
Она вытащила ключи и наградила мистера Уипплстоуна прощальной улыбкой.
— Это очень высококачественное помещение, — сказала она. — Уверена, вы со мной согласитесь.
Юноша, храня сокрушенный вид, проводил мистера Уипплстоуна до дома № 1 по Каприкорн-Уок.
«Тридцать восемь тысяч фунтов! — мысленно сетовал мистер Уипплстоун. — Господи-Боже, это немыслимо!»
Каприкорн-Уок уже заливало солнце, искрившееся на бронзе дверного молотка и почтового ящика дома № 1. Стоя в ожидании на свежевыметенных ступеньках, мистер Уипплстоун заглянул во двор дома. Двор, это приходилось признать, кто-то совсем недавно преобразовал в бесхитростный и скромный, до смешного маленький садик.
«Псевдояпонский», — подумал он, панически пытаясь отыскать какой-нибудь изъян.
— Кто за всем этим ухаживает? — спросил он у юноши. — Хозяин полуподвала?
— Ага, — ответил юноша.
(«А сам и понятия не имеет», — подумал мистер Уипплстоун.)
Юноша отворил дверь и отступил, пропуская мистера Уипплстоуна.
Небольшую прихожую и лестницу устилал вишневый ковер, хорошо сочетавшийся с устрично белым глянцем стен. Та же гамма выдерживалась в приятно просторной гостинной. Большие, скругленные сверху окна закрывались шторами в белую и красную полосу, вообще весь интерьер казался замечательно светлым, что является редкостью для лондонской квартиры. Уже почти двадцать лет мистера Уипплстоуна неопределенно печалила мрачноватость его служебного обиталища.
Нежданно-негаданно ему явилось видение, которое человек менее умудренный, пожалуй, счел бы галлюцинацией. Он с совершенной ясностью увидел эту веселую гостинную уже обжитой принадлежащими ему вещами. Чиппендейловское бюро, малиновая софа с парным ей столиком, большой красного стекла кубок, пейзаж кисти Агаты Трой, поздне-георгианский книжный шкаф — все они разместились здесь в полной гармонии. Когда юноша распахнул двойную дверь в маленькую столовую, мистер Уипплстоун с первого взгляда понял, что и стулья у него самого что ни на есть подходящего размера и стиля.
Он отогнал от себя эти видения.
— Перегородки, сколько я понимаю, сдвигаются, объединяя комнаты? — спросил он, отважно изображая безразличие.
— Ага, — ответил юноша и сдвинул их. Затем он раздернул на дальней стене красные с белым занавеси, отчего стал виден внутренний дворик с растеньями в кадках.
— Солнце заслоняют, — надменно сказал пытающийся сохранить ясную голову мистер Уипплстоун. — Зимой его, наверное, и вовсе видно не будет.
Впрочем, сейчас солнца было более чем достаточно.
— И сырость от них, — дерзновенно упорствовал мистер Уипплстоун. — Лишние траты, уход.
«Пожалуй, мне лучше попридержать язык», — подумал он.
Кухня находилась слева от столовой. Вполне современная кухня с выходящим в столовую окошком. «Как тесно!» — хотел сказать мистер Уипплстоун, но у него не хватило духу.
Лестница оказалась крутоватой, хоть это его утешило. Неудобно, когда несешь поднос или чемодан, и предположим, кто-то умрет наверху, как его тогда вниз спустить? Однако он промолчал.
Вид, открывавшийся из доходящего до полу окна хозяйской спальни, обнимал на среднем плане площадь с «Ликом Светила» слева на углу, и дальше, направо, купол Базилики. На переднем располагалась Каприкорн-Уок — укороченные прохожие, запаркованные автомобили, изредка — проезжающая машина. Мистер Уипплстоун открыл окно. В Базилике звонили колокола. Двенадцать. Наверное, служба идет, решил он. Впрочем, шумным дом никак не назовешь.
Колокола смолкли. Откуда-то донесся голос незримого пока крикуна, повторявший одну и ту же ритмичную, все громче звучавшую фразу. Понять ее смысл было невозможно, но голос приближался. Мистер Уипплстоун вышел на балкончик.
— Виточки вежие, — грянул голос и из-за угла площади показалась ведомая под уздцы краснолицым мужчиной лошадь, запряженная в тележку, из которой свешивались, кивая, тюльпаны. Проходя мимо дома № 1, мужчина задрал голову.
— В любое время. Все свежие, — рявкнул он, глядя на мистера Уипплстоуна, и тот поспешно ретировался.
(Его большой красный кубок в сводчатом окне, полный тюльпанов.)
Мистер Уипплстоун не был человеком, склонным к актерству, однако, увлекаемый странным безумием, ныне охватившим его, он, отходя от окна, прихлопнул по воздуху ладонями, словно выпуская его на волю. И, обернувшись, оказался лицом к лицу с двумя незнакомцами, мужчиной и женщиной.
— Прощенья просим, — сказали оба, а мужчина добавил: — Простите, сэр. Мы услышали, как открылось окно, и решили посмотреть, что тут такое.
Он оглянулся на юношу и спросил:
— Квартиру показываете?
— Ага, — ответил юноша.
— А вы, — выдавил, умирая от стыда, мистер Уипплстоун, — вы, должно быть… э-э… наверху…
— Так точно, сэр, — сказал мужчина. Его жена улыбнулась и слегка присела в книксене. Они походили друг на друга, круглолицые, с румяными щечками, голубоглазые, обоим лет, примерно, по сорока пяти, подумал он.
— Вы… как я понял… пока еще, э-э…
— Остались присматривать за порядком, сэр. Мистер Шеридан разрешил нам пожить здесь до конца недели. Это дает нам шанс подыскать другое место, сэр, если мы здесь не понадобимся.
— Я так понял, что вы теперь, э-э…
— Свободны, сэр? — быстро откликнулись оба, а мужчина добавил: — Мы бы с удовольствием остались, если б была возможность. Мы тут прожили с прежними съемщиками шесть лет, сэр, нам тут хорошо. А фамилия наша Чабб, сэр, у нас и рекомендации есть, и хозяин, мистер Шеридан, который внизу, может про нас рассказать.
— Конечно, конечно! — со стремительной поспешностью произнес мистер Уипплстоун. — Я — э-э — пока не принял решения. Даже напротив. В сущности, просто зашел полюбопытствовать. Однако. В случае, если я… в весьма маловероятном случае… буду рад… но пока… я еще не решил.
— Да, сэр, конечно. Не хотите заглянуть наверх, сэр?
— Что? — вскрикнул мистер Уипплстоун таким голосом, словно в него выстрелили из ружья. — А. Спасибо. Впрочем, отчего же? Пожалуй.
— Прошу прощения, сэр. Я только окно закрою.
Мистер Уипплстоун отступил в сторону. Мужчина потянулся к створке балконного окна. Но живое движение это вдруг прервалось, как если б заело кинопленку. Рука мужчины замерла, взгляд застыл на одной точке, рот приоткрылся.
Мистер Уипплстоун испугался. Он глянул вниз и увидел посла Нгомбваны, возвращавшегося с прогулки в сопровождении пса и телохранителя. На него-то и уставился этот мужчина, Чабб. Что-то побудило мистера Уипплстоуна взглянуть и на женщину. Она тоже подошла к окну и тоже поверх мужнина плеча глядела на Посла.
В следующий миг оба ожили. Чабб закрыл и запер окно и с услужливой улыбкой повернулся к мистеру Уипплстоуну.
— Я провожу вас, сэр? — спросил он.
Квартирка наверху оказалась опрятной, чистой, добропорядочной. Маленькая гостиная имела обличие более чем респектабельное и бесцветное, из этого тона выбивалась лишь большая фотография круглолицей девушки лет шестнадцати, привлекавшая внимание фестонами овившей ее черной ленты да стоявшими на столике под ней двумя вазами с высохшими иммортелями. С нижнего края рамки свисало подобие фаянсового медальона. На стене висели еще две больших фотографии — Чабба в военной форме и миссис Чабб в подвенечном платье.
Вся обстановка здесь принадлежала, как выяснилось, Чаббам. Мистер Уипплстоун сознавал, что оба встревоженно наблюдают за ним. Миссис Чабб сказала:
— Для нас это дом. Каприкорны такое хорошее место.
На какой-то пугающий миг ему показалось, что она того и гляди расплачется.
Он поспешил расстаться с Чаббами и покинуть вместе с юношей дом. Пришлось побороться с собой, чтобы снова не заглянуть в гостиную, однако он одержал победу и выскочил из двери на улицу, где его уже поджидала новая встреча.
— С добрым утром, — сказал мужчина, стоявший на ведущих в подвал ступеньках. — Вы, видимо, осматривали мой дом? Меня зовут Шериданом.
На первый взгляд в нем не было ничего примечательного, если не считать крайней бледности и лысины почти во всю голову. Невысокий, неприметно одетый, с правильной речью. Волосы, когда они у него еще имелись, были скорее всего темными, поскольку темными были и глаза, и брови, и волоски на бледных руках. У мистера Уипплстоуна возникло смутное, мимолетное и странно неприятное ощущение, что он уже видел когда-то мистера Шеридана. Последний между тем поднялся по подвальным ступенькам, вошел в калитку и приблизился к мистеру Уипплстоуну, которому, как человеку учтивому, оставалось лишь поджидать его, стоя на месте.
