– Можете что-нибудь рассказать мне о Флитвуде?
– Я все могу рассказать о нем.
– Итак?
– Боб Флитвуд на пятнадцать лет моложе моей жены. Я его взял к себе совсем молодым и попытался сделать из него человека. Я проталкивал его вперед с такой быстротой, с какой только мог. Я доверял ему. Большую часть времени он находился у меня в доме. Проклятье, я и не подозревал, что между ним и Лолой что-то есть. Боб Флитвуд определенно ухаживал за Патрицией.
– А кто такая Патриция?
– Патриция Фэксон, дочь Лолы от предыдущего брака.
– Понятно.
– И вдруг, так неожиданно, он сбежал с моей женой!
– Что об этом говорит Пат?
– Она все глаза выплакала, но притворяется, будто все в порядке. Она приходит в столовую, ест ровно столько, чтобы не умереть с голоду, пытается делать хорошую мину при плохой игре, прикидывается счастливой, улыбается – и ест себя поедом.
– Она его любит?
– Думаю, что больше всего она унижена. Девушке чертовски тяжело: еще бы, ее мать убегает с ее женихом.
– А Флитвуд был женихом Патриции?
– Ну, можно и так смотреть. Он был… Он… Ну, он крутился вокруг Патриции и в то же время никогда не проявлял ни малейшего интереса к Лоле – это точно. Либо они оказались чертовски хитрыми, либо просто сошли с ума. Патриция, разумеется, современная девица. У нее обожатели десятками насчитывались. Многие с ума по ней сходили. В последнее время, правда, предпочтение отдавалось двоим – Флитвуду и парню по имени Джон Бэгли. Я чувствовал, что преимущество на стороне Боба, но Джон Бэгли не сходил с дистанции – тут уж я не ошибаюсь, Мейсон.
Адвокат кивнул.
– Предполагаю, – продолжал Оллред, – что Пат играла, восстанавливая одного против другого, как это делают женщины, и зашла слишком далеко. Возможно, она на самом деле поощряла Бэгли, а Бобу дала отставку. Тут никогда не поймешь.
– Разве вы не можете узнать у нее? – спросил Мейсон.
– Только не у Пат. Она себе на уме. Она воображает, будто я пытаюсь ее подавлять, и возмущается. Все это чепуха, уверяю вас, Мейсон, но так уж она чувствует. Во всяком случае, если она бросила Боба ради Джона, она меня поставила в затруднительное положение. Полагаю, Боб решил показать Пат, что она не единственная девушка в мире, и он, чтобы ее унизить, сбежал с ее матерью. Да, она меня здорово подвела! Но я не могу вообразить, чтобы Лола проделала нечто подобное.
Мейсон только кивнул.
– К чертям все! – раздраженно продолжал Оллред. – Даже если Лоле на меня плевать, если она готова пойти на все, чтобы ранить меня или сделать смешным, все-таки невозможно представить, чтобы она проделала подобный трюк!
– Так она поступила подобным образом, чтобы ранить вас – или чтобы поставить вас в смешное положение? – спросил Мейсон.
– Похоже на то, разве нет?
Мейсон молчал.
– Могу предложить единственное объяснение: Лола была влюблена в него тайно некоторое время. Она, возможно, чувствовала, что Пат по-настоящему его не любит. Думаю, она боялась мне сказать, что хочет развода, и ждала, чтобы все само собой разрешилось в пределах приличия, потому что, если бы она обратилась ко мне, Боб, вероятно, сорвался бы с ее крючка. В конце концов, неважно, насколько молодо и привлекательно выглядит женщина, когда она связывает себя с мужчиной на пятнадцать лет младше, – о, это только вопрос времени, Мейсон. Только вопрос времени.
– Что же именно вы хотите от меня? – спросил Мейсон. – Я должен прокомментировать ваши семейные неурядицы или дать вам совет?
– Вообще-то я хотел получить совет, Мейсон.
– Я так и понял.
– Но предварительно кое-что еще.
– Боюсь, что не понимаю.
– Я хотел выяснить, представляете ли вы мою жену. Хочу получить определенный ответ.
– Я не могу вам его дать.
– Если вы ее представитель, я хочу войти с ней в контакт.
– Она свяжется с вами, если захочет, я так думаю, – сказал Мейсон.
– К дьяволу, меня интересует не то, чего хочет она, а то, чего хочу я.
– Да?
– Да! Я хочу заполучить Боба Флитвуда.
– А Флитвуд, – заметил Мейсон, – зная кое-что о риске, которому подвергаешься, встречаясь с разгневанным мужем, постарается держаться от вас подальше.
– В том-то и дело, – серьезно произнес Оллред. – Он не должен меня бояться.
– Может, он и не боится. Может, просто благоразумен.
– Да что бы там ни было, я хочу, чтобы он со мной связался.
– Вполне понятное желание – однако он может его проигнорировать.
– Послушайте, – сказал Оллред, – я собираюсь выложить на стол еще некоторые карты.
– Я весь внимание.
– Вы что-нибудь знаете о моем бизнесе, Мейсон?
– Я только знаю, что вы имеете дело с горнорудными шахтами.
– Горнорудный бизнес, – продолжал Оллред, – увлекательнейшая игра на свете. Вы покупаете рудник. Похоже, что хороший. Вы ухлопываете уйму денег на разработки. Вы считаете, что он вам принесет миллион долларов. Он оказывается негодным. Вы выкинули уйму денег, а все мало. Естественно, есть огромное искушение сбыть его с рук, чтобы спасти хотя бы часть денег.
Мейсон кивнул.
– С другой стороны, вы приобретаете маленькую дырочку в земле, чтобы начать разработки, решаете, что вы не станете вкладывать в нее много денег, – и первое, что вам становится известно: вы просчитались, там богатая жила! Вы знаете Джорджа Джерома?
Мейсон покачал головой.
– Он мой партнер в нескольких делах по шахтам. Славный малый, обладает массой технических знаний. Одурачить его нелегко, Джорджа Джерома.
– И как Джордж Джером вписывается в эту картину?
– Мы владели шахтой «Белая Лошадь». Отдали ее Диксону Кейту в обмен на его шахту и небольшую сумму. Честная была сделка. Я бы назвал ее равноценным обменом.
Мейсон взглянул на свои наручные часы.
– Я еще только минуту займу. Всего минуту. Все это связано с проблемой моей жены, – заторопился Оллред. – Кейт с открытыми глазами шел на эту сделку. Он считал, что всучивает нам негодный товар. Я случайно узнал – он считал, что его собственность и гроша ломаного не стоит. Тут-то мы его и надули, благодаря техническим знаниям моего партнера. Шахта, которую мы получили от Диксона Кейта, оказалась ценной. Он думал, что жила иссякла, и поспешил сбыть с рук эту собственность. Джордж решил, что это ошибка, что главная жила осталась в стороне. Ну, короче, Джордж наладил эксплуатацию, и через три недели мы имели богатую шахту – очень богатую.
Мы пытались держать это в секрете, но каким-то образом все просочилось наружу. Кейт услыхал и, конечно, взбесился. Лучшее, что он мог сделать, это попытаться аннулировать контракт. Так что он объявил, будто мы дали ему ложные сведения о нашей собственности и что он требует расторжения контракта. Естественно, мы предложили ему лучше броситься головой вниз с обрыва.
– И что же он сделал? – спросил Мейсон.
– Нанял адвоката и начал процесс, объявив, что мы виновны в мошенничестве, что мы ему не сказали того и этого, что нашей шахты он не видел и положился на наше слово. Но это ложь, мистер Мейсон. Диксон Кейт вступил в свои права. Он шахту осмотрел. Он тщательно изучил ее, и, даже если бы мы дали ему какую-то информацию о ней, чего мы не делали, он мог бы не полагаться на наши слова. Закон о мошенничестве, как я понимаю, гласит, что, если человек полагается на ложную информацию – это одно, но если он провел свои исследования и, полагаясь на них, покупает собственность, руки у него связаны.
– В общих чертах закон таков, – согласился Мейсон. – Есть, разумеется, исключения…
– Знаю, знаю, но я сейчас не говорю об исключениях. Я говорю о законе. Потому что это не тот случай. Это случай ясный, человек пытается отступить от контракта.
– Можете ли вы доказать, что Кейт приезжал инспектировать вашу шахту? – спросил Мейсон.
– Вот в этом-то все и дело, – сказал Оллред. – Есть только один человек, который может это доказать.
– Кто?
– Роберт Грегг Флитвуд, – с горечью сообщил Оллред. – Человек, который сбежал с моей женой.
– Ситуация, – сказал Мейсон, слегка улыбаясь, – кажется, очень сложная.
– Она сложная – она неприятная – она непонятная. Я взял к себе Флитвуда и сделал из него человека, хотя он, конечно, лентяй. Он сбежал с моей женой, а ведь судебный процесс на носу. Диксон Кейт, очевидно, в курсе того, что произошло. Он старается ускорить начало суда. Он хочет поймать меня. Мы попали в переделку, Мейсон. Мы не можем утверждать, что он проводил экспертизу и специально приезжал осматривать «Белую Лошадь», если мы этого не можем доказать. Пытаешься что-то доказать суду, но спотыкаешься на доказательствах… да вы же сами законник. Знаете, как это бывает.
– И что же именно, – спросил Мейсон, – вы хотите от меня? Я не расположен представлять вас в этом суде.
– Я все это понимаю. Адвокат у нас есть.
– Тогда для чего я вам нужен?
– Послушайте, – сказал Оллред, – вы адвокат моей жены. Вы можете сколько угодно увиливать, если хотите. Я знаю, что вы ее адвокат. Я хочу, чтоб вы с ней связались.
