Мейсон рассмеялся:
– Очень похоже. Это ваше первое океанское путешествие?
– Не только первое океанское, но и вообще, – сказала Бэлл. – Впрочем, лучше не делать никаких признаний. Ничто так не разочаровывает, как женщина с бесцветным прошлым…
В этот момент на палубу вышел, оглядываясь, Рой Хангерфорд в белом фланелевом костюме. Увидев адвоката и его спутниц, он направился к ним. Бэлл Ньюберри взяла его под руку и представила Мейсону и Делле.
Делла Стрит сказала:
– Вы погуляйте, а мне, кажется, надо посовещаться с боссом. Я вижу на его лице деловое выражение. Вам не следовало говорить о тайнах, Бэлл. Вы напомнили ему, что он возвращается к работе.
Бэлл Ньюберри сверкнула благодарной улыбкой, кивнула Рою Хангерфорду, и они пошли к корме, а Делла посмотрела на Мейсона и сказала:
– О’кей, выкладывайте, шеф.
– Что выкладывать? – спросил адвокат.
– Расскажите мне о семейной тайне – «Дело о подмененном лице».
– Тебе все известно. Снимок подменили.
– Кто и почему?
– Вот этого я не знаю, – признался Мейсон. – Обстоятельства дела довольно сложны. Пойдем сядем где-нибудь, и я тебе все расскажу.
Они поднялись по лестнице на верхнюю палубу, прошли мимо гимнастического зала и теннисного корта и нашли укромное местечко с подветренной стороны около госпиталя. Мейсон передал Делле содержание разговора с миссис Ньюберри.
– Итак, вы послали радиограмму Дрейку, – сказала Делла.
Адвокат кивнул. Делла рассмеялась:
– Что ж, это будет неплохая предварительная тренировка для Пола, а то он, наверное, совсем отвык от вашего сумасшедшего темпа работы… Что вы думаете насчет завтрака, шеф?
Мейсон спросил:
– Какое впечатление у тебя сложилось о Бэлл?
– Она наблюдательная, современная и непосредственная. Жаждет поскорей окунуться в жизнь, полна энергии.
– Она говорила с тобой о молодом Хангерфорде?
– Нет, а это доказывает серьезность ее чувств. Шеф, пошли завтракать, я проголодалась.
Во время завтрака им принесли радиограмму Дрейка:
«В кассе компании „Продактс Рифайнинг“ обнаружена недостача в двадцать пять тысяч долларов. Начались негласные поиски пропавшего бухгалтера Моора. Однако пока ему не предъявлено никаких обвинений. Очевидно, ревизорам не хватает для этого доказательств».
Прочитав радиограмму, Делла сказала:
– Быстрая работа, шеф.
– Угу, – согласился Мейсон.
После завтрака они гуляли по палубе, и Мейсон сделал несколько цветных снимков своим миниатюрным фотоаппаратом. В это время им принесли вторую радиограмму Дрейка:
«В списке победителей лотерей нет фамилии Моор. Все выигравшие известны».
В полдень пришла третья радиограмма:
«У Уинни Джойс нет сестер. Перри, советую тебе забыть о романах и заняться делом. Жду твоего возвращения. Все простил и забыл».
– Ну, я припомню это Полу, – сказал Мейсон, складывая телеграмму.
– Сюда идет миссис Ньюберри, – предупредила Делла.
Поздоровавшись с ней, адвокат сказал:
– У меня есть для вас новости.
– Расскажите о них, – сказала миссис Ньюберри, взглянув на Деллу.
– От нее у меня нет секретов, – сказал адвокат. – Вы предпочитаете откровенный разговор или…
– Откровенный.
– Хорошо. В кассе компании «Продактс Рифайнинг» обнаружена недостача в двадцать пять тысяч долларов. Частные сыщики разыскивают вашего мужа. Он не выигрывал ни в какой лотерее.
Миссис Ньюберри молча смотрела на океан. Лицо ее выражало усталость.
– Этого я и боялась, – сказала она.
– По-моему, вам лучше всего поговорить с мужем, миссис Ньюберри, – заметил Мейсон.
– Это ничего не даст.
– Может быть, даст, если я приму участие в разговоре.
– И чего вы добьетесь?
– Он скажет правду.
– Ну, допустим, – подавленно ответила женщина. – Что тогда?
Мейсон помолчал несколько секунд и сказал:
– Послушайте, миссис Ньюберри. Ведь я представляю в этом деле ваши интересы, а не мужа?
– Да. Я и не хочу, чтобы вы представляли его интересы.
– Вы уверены в этом?
– Да.
– Тогда, возможно, нам удастся достичь взаимопонимания, – сказал Мейсон. – Если вы определенно не хотите, чтобы я представлял интересы вашего мужа, то я попытаюсь защитить Бэлл.
Во взгляде миссис Ньюберри блеснула надежда.
– Ваш муж путешествует под фамилией Ньюберри, – продолжал Мейсон, – и на корабле его знают только как Ньюберри. А деньги компании «Продактс Рифайнинг» он присвоил как Моор. Возможно, мне удастся сыграть на этом. Если бы я пытался уладить дело с его фирмой, представляя вашего мужа, то меня могли бы обвинить в укрывательстве уголовного преступления. Но поскольку я не имею ничего общего с вашим мужем и представляю вас, то я могу попробовать заключить сделку с компанией «Продактс Рифайнинг». Мы вернем им часть присвоенных денег, а они пообещают нам не упоминать на следствии имя вашей дочери. Как вы думаете, на таких условиях ваш муж согласится вернуть оставшиеся деньги?
– Он все сделает для Бэлл, – сказала миссис Ньюберри.
– Но вы должны четко понимать, что, действуя так, я буду представлять только ваши интересы, а не вашего мужа, – повторил Мейсон. – Вам это ясно?
Женщина кивнула.
– И до тех пор, пока я не доведу дело до конца, ваш муж не должен знать о моей работе. Я не хочу разговаривать с ним.
– Хорошо.
– Вы знаете, сколько денег у него осталось?
– Нет.
– Как вы думаете, сколько вы уже потратили из тех присвоенных двадцати пяти тысяч?
– За последние два месяца мы потратили, наверно, тысяч пять.
– Думаю, что с двадцатью оставшимися тысячами мне удастся добиться соглашения, – сказал Мейсон, глядя вдаль.
Миссис Ньюберри сказала:
– Есть еще один опасный момент, мистер Мейсон, о котором я должна вам сообщить.
– А в чем дело?
Миссис Ньюберри понизила голос:
– Вы обратили внимание на пассажира со сломанной шеей?
– Нет. А что с ним?
– Дело не в нем, а в его сиделке, – сказала миссис Ньюберри. – Карл знаком с ней.
– Ну и что?
– Неужели вы не понимаете? Он был знаком с ней до брака со мной, и она знает его как Карла Моора. При встрече наверняка окликнет его по настоящей фамилии.
– Что вы знаете о ней? – спросил Мейсон.
– Ее зовут Эвелин Уайтинг… Вот она как раз направляется сюда.
По палубе шла молодая красивая медсестра в накрахмаленной форме, толкая перед собой инвалидное кресло на колесах. В нем сидел мужчина в темных очках, шея которого была закована в стальной каркас, прикрепленный ремнями к плечам.
– Бедняга попал на Гавайях в автомобильную катастрофу, – сказала миссис Ньюберри. – У него сломана шея. Возможно, ему придется носить этот каркас два или три года. Он не может повернуть голову и даже не разговаривает. Сиделка задает вопрос, а он пожимает ее руку на «да» один раз, на «нет» – два раза.
Мейсон разглядывал сестру. Это была красивая женщина лет тридцати, с хорошей фигурой и рыжевато-каштановыми волосами. Поймав взгляд Мейсона, она с интересом оглядела его, потом, остановившись, спросила больного:
– Вам не жарко здесь, мистер Картман? Может быть, переехать на другую сторону?
Она сунула руку под плед, которым был укрыт больной, и Мейсон увидел, как плед слегка приподнялся, когда тот один раз пожал руку сестре. Она повернула кресло и покатила его дальше, отыскивая тень.
– Как ваш муж собирается избежать встречи с этой женщиной? – спросил Мейсон.
– Он будет выходить на палубу только тогда, когда она в каюте.
– Может, ему стоит пойти к ней и объяснить, что он путешествует под другой фамилией?
– Боюсь, это невозможно, – вздохнула миссис Ньюберри. – Карл рассказал мне, как когда-то она доверила ему свои деньги, чтобы он вложил их в какое-нибудь предприятие. Муж сделал это неудачно, деньги пропали, и он считает, что она на него зла. Особенно неприятно ей будет теперь узнать, что муж богат.
Мейсон повернулся к Делле Стрит:
– Зашифруй радиограмму в мою контору, Делла. Пусть Джексон узнает в компании «Продактс Рифайнинг», на какие уступки они пойдут, если Моор вернет часть присвоенных денег. Пусть Джексон даст понять, что он пока ничего не предлагает, а только задает вопросы от имени заинтересованного лица, что он не представляет интересы Моора и не знает, где тот находится. Передай ему, чтобы он выяснил это дипломатично и сообщил о результатах.
Миссис Ньюберри благодарно пожала руку адвокату.
– Пожалуй, теперь я пойду, – сказала она. – Лучше, если нас не будут видеть вместе слишком часто… Мне бы не хотелось, чтобы Бэлл догадалась, что я советуюсь с вами как с юристом.
Мейсон сказал:
– Моему помощнику потребуется, вероятно, два-три дня на то, чтобы узнать нечто определенное. А пока ждите и не волнуйтесь.
Он оставил женщин и обошел палубу. Селинда Дейл в купальнике, выгодно подчеркивавшем красоту ее длинных загорелых ног, играла в пинг-понг с Роем Хангерфордом.
