— Недолго же ей пришлось пожить в свое удовольствие! — заметила мадам Броль.
— Что вы хотите этим сказать?
— До двадцати четырех лет она жила в нищете и лишь два года пожила по-человечески.
— Она сама поведала вам об этом?
— Мы иногда болтали с ней чисто по-женски.
— И что она рассказывала о себе?
— Она родилась в восемнадцатом районе, можно сказать, прямо на улице. Лучшие годы провела в квартале около бульвара Шапель. Вам, я думаю, не стоит объяснять, что это такое. Поэтому, когда она устроилась здесь, ей казалось, что у нее начинается райская жизнь.
— Она не чувствовала себя счастливой?
Домработница пожала плечами и посмотрела на Мегрэ чуть ли не с сочувствием, словно удивляясь, как он плохо разбирается в людях.
— А по-вашему, она должна была прыгать от радости, что живет в таком доме, где люди не удостаивают ее даже взглядом, встречая на лестнице?
— Почему же она тут поселилась?
— Очевидно, на это были свои причины.
— Ее содержал тот музыкант?
— Кто вам рассказал о нем?
— Неважно. Пьеро — саксофонист?
— Наверное. Я знаю только, что он играет в каком-то кафе.
Мадам Броль сказала лишь то, что хотела, и не больше того. Теперь, когда у Мегрэ сложилось более или менее точное представление о погибшей, он был уверен, что по утрам женщины довольно откровенно болтали друг с другом.
— Не думаю, — возразил Мегрэ, — чтобы музыкант, играющий в кафе, мог платить за квартиру в этом доме.
— Я тоже так не думаю.
— Тогда?..
— Тогда это должен был делать кто-то другой, — докончила она.
— Пьеро приходил к ней вчера вечером?
Мадам Броль продолжала спокойно смотреть Мегрэ в глаза.
— И вы, конечно, решили, что именно он ее убил? Могу сказать вам только одно: они любили друг друга.
— Она вам об этом говорила?
— И не только любили, а мечтали пожениться.
— Почему же они этого не сделали?
— Возможно, потому, что у них не было денег. А может, и потому, что тот, второй, не выпускал ее из рук.
— Тот второй?
— Вы прекрасно понимаете, что я имею в виду того, кто платил за квартиру. Или вам надо это объяснять?
Внезапно Мегрэ в голову пришла мысль, и, решив ее проверить, он прошел в спальню, открыл гардероб, вынул оттуда мужские домашние тапочки, купленные в дорогом обувном магазине на улице Сент-Оноре. А сняв с вешалки шелковый халат каштанового цвета, он нашел на подкладке марку магазина с улицы Риволи.
Люди Моэрса уже ушли, но сам он ждал комиссара в комнате.
— Что-нибудь нашел?
— Как обычно, отпечатки пальцев. И старые, и довольно свежие.
— Мужские?
— Одни — точно мужские. Через час будут точные сведения.
— Проверь отпечатки по картотеке и заодно захвати с собой вот эти тапочки и халат. Передай их Жанвье или Торрансу. Пусть установят, где они куплены.
В квартире снова наступило спокойствие, и Мегрэ пошел на кухню к домработнице.
— Можете не сидеть здесь больше.
— Можно начать уборку?
— Не сегодня.
— Что же мне тогда делать?
— Идите домой, но уезжать из Парижа я вам запрещаю.
— Понимаю.
— Вы уверены, что вам больше нечего мне сказать?
— Если я что-нибудь вспомню, то дам вам знать.
— Еще один вопрос: вы абсолютно уверены, что не выходили из квартиры с того момента, как обнаружили труп, и до прибытия полиции?
— Клянусь, что нет.
— И никто не входил в квартиру?
— Ни одна живая душа.
Она сняла с вешалки сумку с покупками. Мегрэ на всякий случай осмотрел ее — револьвера там не было.
— Можете и меня обыскать, если вам хочется. Но он не стал ее обыскивать, а лишь провел рукой по болтающемуся платью. Скорее, для очистки совести.
— В свое время это доставило бы вам удовольствие… — с этими словами мадам Броль и Мегрэ вышли из квартиры и на лестнице столкнулись с Люка, в мокром плаще и шляпе.
— Дождь идет?
— Уже минут десять. Что мне теперь делать, шеф?
— Сам толком не знаю. Может быть, останешься здесь. Если будут звонить, постарайся узнать — откуда. Возможно, кто-то позвонит около одиннадцати. Предупреди стол подслушивания. Ну, а кроме того, поройся тут еще. Хотя обыск и проведен, но никогда не вредно лишний раз покопаться.
— А о ком, собственно говоря, идет речь?
— Об одной девице, околачивавшейся под фонарем на бульваре Барбе, которую кто-то поселил здесь. Насколько известно, у нее был любовник, какой-то музыкант из кафе.
— Это он ее убил?
— Он приходил к ней вчера вечером. Консьержка утверждает, что больше никого не видела.
— Есть его приметы?
— Сейчас спущусь к консьержке и еще раз расспрошу.
Консьержка как раз разбирала почту. Судя по ее словам, Пьеро был молодым человеком лет тридцати, крепко сложенный блондин и напоминал более продавца из мясной лавки, чем музыканта.
— Это все, что вы можете мне сообщить?
— Все, господин комиссар. Если я что-нибудь еще вспомню, то обязательно дам вам знать.
Странно. Таким, или почти таким же, был ответ домработницы. Мегрэ подумал, что они обе, только по разным причинам, не хотят рассказать ему все, что знают.
Подняв воротник пальто и засунув руки в карманы, комиссар зашагал по улице. Туман перешел в холодные, тонкие капли дождя, невольно навевавшие мысль о простуде. Мегрэ вошел в угловой бар выпить грога.
Мужчиной по имени Пьеро занимался Жанвье. Шаг за шагом он проследил все его действия, прежде чем тот исчез.
Около половины двенадцатого Люка, спокойно обыскивающий квартиру на авеню Карно, услышал давно ожидаемый звонок. Он осторожно поднял трубку и, стараясь даже не дышать, чтобы не выдать себя, услышал, как на другом конце провода прошептали:
— Это ты?
И, прежде чем молчание в трубке могло показаться подозрительным, Пьеро добавил:
— Ты не одна?
И, наконец, совсем встревоженно:
— Алло! Это Карно двадцать два — тридцать пять?
— Да, Карно двадцать два — тридцать пять.
Люка явственно слышал его дыхание в трубке. Пьеро звонил из автомата, наверняка из какого-нибудь бара.
Подождав еще мгновение, музыкант повесил трубку. Теперь оставалось ждать только вызова из стола подслушивания. Через две минуты раздался звонок:
— Люка? Этот тип звонил из бистро «У Леона» на бульваре Рошешуар, угол улицы Рикет.
Спустя минуту Люка связался с комиссариатом улицы Гут Д'Ор, что в двух шагах от бистро.
Инспектор Жанин был на месте, и Люка описал ему приметы Пьеро, а заодно и назвал бар, предупредив коллегу:
— Побудь там до прихода Жанвье.
Мегрэ сидел у себя в кабинете с распущенным галстуком, перед ним лежали четыре набитые трубки и рапорт, который следовало закончить до полудня. Жанвье просунул голову в приоткрытую дверь кабинета:
— Шеф, он звонил. И мы знаем, где он находится. Люка уже сообщил в комиссариат на улице Гут Д'Ор, и Жанин с минуты на минуту будет на месте. Я тоже туда. Что с ним делать?
Комиссар посмотрел на него своими большими усталыми глазами.
— Привезешь его сюда, но только тихо.
— Вы не будете обедать?
— Попрошу, чтобы мне принесли бутербродов.
Жанвье добрался до нужной улицы на черной служебной машине. Подъехав к бару, он приказал водителю остановиться. Бистро помещалось в узком, вытянутом вдоль улицы здании. Войдя, Жанвье сразу заметил Жанина у стойки. Он склонился над стаканчиком вермута и явно его ждал. Кроме инспектора, в баре было четверо клиентов. Жанвье огляделся. Пол в баре был усыпан опилками, стены выкрашены в грязно-желтый цвет. Телефонная кабина находилась рядом с туалетом.
— Смотался?
Жанин кивнул, вытянув в знак приветствия руку.
— Мы можем спокойно побеседовать. Он был здесь без четверти одиннадцать, как обычно.
— Хозяин знает его фамилию?
— Он знает только, что его зовут Пьеро, что он музыкант и живет где-то неподалеку отсюда. Каждое утро он приходит в бар без четверти одиннадцать выпить чашечку кофе, и почти всегда ровно в одиннадцать ему звонят. Но сегодня звонка не было. Он подождал полчаса и позвонил сам. Когда он вышел из кабины, хозяину показалось, что он чем-то озабочен. Постоял немного у стойки и, расплатившись, вышел из бара.
— Известно, где он обедает?
— Хозяин утверждает, что не знает, — и без перехода спросил: — Я еще нужен тебе?
— Не знаю. Выйдем.
Стоя на тротуаре, Жанвье окинул взглядом улицу Рикет, которая просматривалась от начала до конца. На противоположной стороне виднелись вывески двух отелей. И Жанвье совершенно правильно рассудил, что если Пьеро завтракает по утрам в маленьком баре, то и живет он где-то в двух шагах отсюда. Поэтому он предложил:
— Посмотрим?
Первый отель, в который они зашли, назывался «Отель дю Вар». За конторкой, справа от коридора, сидела старая женщина, к которой Жанвье сразу же обратился с вопросом:
