– Предоставь это мне. – Фрэнки снисходительно улыбнулась проводнику, который, приложив руку к козырьку, взял у нее билет и прокомпостировал его. – Мистер Джонс только что зашел поболтать со мной. Это ничего?
– Ничего страшного, ваша милость. Я полагаю, джентльмен здесь надолго не задержится. – Проводник вежливо кашлянул и многозначительно добавил: – Я снова загляну после Бристоля.
– Вот чего можно добиться улыбкой, – заметил Бобби, когда проводник ушел. Леди Фрэнсес Деруэнт задумчиво покачала головой.
– По-моему, улыбка здесь ни при чем, – сказала она. – Скорее, тут дело в привычке отца давать всем по пять шиллингов на чай, куда бы он ни ехал.
– Я думал, ты навсегда оставила Уэльс, Фрэнки.
Фрэнсес вздохнула.
– Дорогой мой, сам знаешь, как в жизни бывает. Знаешь, какими закоснелыми могут быть предки. Да еще ватагу им трудно принимать в их возрасте, да заняться нечем, да поговорить порой не с кем. Люди теперь не хотят просто приехать и пожить в сельской местности! Они заявляют, что, мол, экономят и не могут далеко ездить. Что же там делать девушке, спрашивается?
Бобби сокрушенно покачал головой, соглашаясь с нею.
– Однако после вечеринки, на которую я попала вчера, – продолжала Фрэнки, – я решила, что даже дома не может быть хуже.
– И что же было не так с вечеринкой?
– Все было не так. Она напоминала любую другую вечеринку, только было еще хуже. Собирались в «Савое» к половине девятого, но некоторые заявились в четверть десятого, и, разумеется, все все перепутали, пристали к другим компаниям. Но часам к десяти мы рассортировались и пообедали, а потом отправились в «Марионетт» – ходили слухи, что на него совершат налет, но ничего не случилось, и там была скука смертная. Мы чуток выпили, после чего поехали в «Буллринг», но там оказалось еще скучнее, и тогда мы пошли в одну кофейню, а оттуда – в рыбную, а потом решили, что поедем на завтрак к дядюшке Анжелы, поглядим, не шокирует ли его наше появление, но это его не шокировало, просто ему было скучно, а затем мы вроде как с позором разъехались по домам. Честно, Бобби, ну что тут хорошего?
– Да уж, – сказал Бобби, подавляя приступ зависти.
Даже в минуты безрассудства он не допускал и мысли, что сможет стать членом клубов «Марионетт» или «Буллринг».
У них с Фрэнки сложились своеобразные отношения. В детстве он и его братья играли с детьми из Замка. Теперь, став взрослыми, они редко встречались. А когда виделись, по-прежнему называли друг друга по имени. В тех редких случаях, когда Фрэнки наведывалась домой, Бобби и его братья ходили играть с ней в теннис. Но Фрэнки и ее братьев в дом викария не приглашали. Подразумевалось, что вряд ли им там будет весело. С другой стороны, в теннисе всегда нужны партнеры. Вероятно, несмотря на то что они обращались друг к другу по имени, не обходилось без некоторой скованности. Деруэнты, наверное, держались чуточку дружелюбнее, чем надо, словно желая показать, что «мы точно такие же, как вы». Джонсы же, напротив, были немного официозны, будто не намеревались претендовать на более тесную дружбу, чем та, которую им предлагали. У двух семейств не было теперь ничего общего, кроме некоторых детских воспоминаний. Однако Бобби очень нравилась Фрэнки, и ему всегда было приятно ее видеть в тех редких случаях, когда судьба сводила их вместе.
– Я так от всего устала, – сказала Фрэнки скучающим тоном. – А ты?
– Да нет, похоже, не устал, – поразмыслив, ответил Бобби.
– Дорогой мой, как здорово, – заявила девушка.
– Я не хочу сказать, что я пай-мальчик, – объяснил Бобби, не желая, чтобы его неправильно поняли. – Сам не перевариваю праведников.
Фрэнки содрогнулась, услышав это словечко.
– Я знаю, – пробормотала она. – Они ужасны.
Они сочувственно переглянулись.
– Кстати, – сказала вдруг Фрэнки, – что это там говорят про человека, который сверзился с утеса?
– Его нашли мы с доктором Томасом, – отвечал Бобби. – Откуда ты об этом узнала, Фрэнки?
– Из газет. Вот, смотри. – Она показала пальцем на небольшую заметку под заголовком: «Несчастный случай в морском тумане со смертельным исходом. Жертву трагедии в Марчболте опознали вчера вечером по фотографии, которая оказалась в кармане покойного. Это было фото миссис Лео Кеймен. С миссис Кеймен сразу же связались и доставили ее в Марчболт, где она опознала в усопшем своего брата, Алекса Причарда. Мистер Причард недавно возвратился из Сиама. Его не было в Англии десять лет, и он совершал туристический поход. Дознание состоится завтра в Марчболте».
Бобби вновь увидел мысленным взором это странное незабываемое лицо с фотографии.
– Наверное, мне придется давать показания на дознании, – сказал он.
– Вот здорово! Я приду послушать.
– Не думаю, что это будет увлекательно, – возразил Бобби. – Понимаешь, мы ведь просто нашли его, и все.
– Он был мертвый?
– Нет еще. Умер он четверть часа спустя. Я сидел с ним один. – Он помолчал.
– Мрак! – произнесла Фрэнки, явив то мгновенное понимание, которого так недоставало отцу Бобби.
– Разумеется, он не чувствовал ничего…
– Да.
– Но все равно… понимаешь, он казался полным жизни, этот человек, и вдруг такой ужасный конец – шагнул с обрыва в каком-то дурацком тумане.
– Я понимаю тебя, – сочувственно произнесла Фрэнки и спросила чуть погодя: – Ты видел эту его сестрицу?
– Нет, я два дня провел в городе. Надо было повидать одного дружка по поводу гаража, который мы собираемся открыть. Ты его помнишь: Бэджер Биден.
– Помню?
– Конечно, помнишь. Должна помнить. Он еще косит.
Фрэнки сморщила брови.
– Грохнулся с пони, когда мы были малышами, – продолжал Бобби. – Голова застряла в грязи, и нам пришлось вытаскивать его за ноги.
– О-о, – протянула Фрэнки, вспоминая. – Теперь я знаю, о ком ты. Он еще заикался.
– Он и сейчас заикается, – с гордостью сказал Бобби.
– Это не у него была птицеферма? – поинтересовалась Фрэнки. – Она еще прогорела.
– Совершенно верно.
– А затем он пошел в маклерскую контору, откуда его через месяц вышибли.
– Вот-вот.
– А потом его отправили в Австралию, но он оттуда вернулся.
– Да.
– Бобби, – сказала Фрэнки, – я надеюсь, ты не собираешься вкладывать деньги в его предприятие?
– У меня их попросту нет, – ответил Бобби.
– И то слава богу! – воскликнула Фрэнки.
– Естественно, – продолжал Бобби, – Бэджер пытался заполучить кого-нибудь, кто мог бы вложить капиталец. Но это не так легко, как может показаться.
– Когда оглянешься вокруг, с трудом верится, что у людей вообще есть здравый смысл. А вот поди ж ты, есть, – заметила Фрэнки. Наконец до Бобби дошло, что она хочет сказать.
– Послушай, Фрэнки, – заспорил он, – Бэджер – один из лучших, один из самых лучших людей.
– Они все такие.
– Кто?
– Те, кто едут в Австралию и возвращаются. Где он раздобыл денег, чтобы начать дело?
– То ли тетка померла, то ли еще кто, и ему достался гараж на шесть машин с тремя комнатами над гаражом, а его старики выложили сотню наличными на покупку подержанных автомобилей. Ты бы удивилась, узнав, какие выгодные сделки можно проворачивать со старыми машинами.
– Я как-то купила одну, – сказала Фрэнки. – Это для меня больная тема. Давай не будем об этом. Зачем тебе понадобилось уходить с флота? Тебя ведь не выгнали, правда? В твоем-то возрасте.
Бобби покраснел.
– Зрение, – угрюмо ответил он.
– Мне помнится, у тебя всегда было неважно с глазами.
– Да. Но мне удалось прорваться. Затем служба за границей, яркий свет, который их и доконал. Так что… ну… пришлось уйти.
– Грустно, – пробормотала Фрэнки, глядя в окно.
– И все равно жалко, – не удержался Бобби. – Зрение у меня на самом деле неплохое, говорят, ухудшения не будет. Я мог бы служить хоть сто лет.
– На вид глаза как глаза, – сказала Фрэнки.
– Так что, как видишь, – сказал Бобби, – я присоединяюсь к Бэджеру.
Фрэнки кивнула. Проводник открыл дверь и объявил:
– Ленч, первая смена.
– Попробуем? – предложила Фрэнки.
Они пошли в вагон-ресторан.
Когда должен был появиться контролер, Бобби предпринял временное тактическое отступление.
– Зачем ему терзаться муками совести? – сказал он. Но Фрэнки заявила, что у контролеров, по ее убеждению, совести нет.
Шел уже шестой час, когда они добрались до Сайлхэма, служившего станцией для Марчболта.
– Меня встречает машина, – сказала Фрэнки. – Я тебя подброшу.
– Спасибо. Не надо хоть будет тащить эту заразу две мили. – Он неприязненно пнул ногой свой чемодан.
– Три мили, не две, – поправила Фрэнки.
– Две, если пойти по тропе через площадку для гольфа.
– Ту, где…
– Да, где сорвался этот парень.
– Я полагаю, его никто не столкнул, а? – спросила Фрэнки, протягивая служанке свой дорожный несессер.
– Столкнул?! Боже милосердный, конечно нет. А что?
