— Все зависит от того, что вы вкладываете в эти слова. Да, многие женщины были бы вполне счастливы иметь такого мужа как Клемент, я имею в виду с такими доходами. Однако мои запросы шире, в этом вся беда. Очень бы хотелось, чтобы все было иначе, но ведь себя не изменишь. И тут опять виновата моя русская кровь. Какое-то наказание, честное слово.
— Да, но, наверное, кроме русской, в вас течет и английская кровь. Почему бы вам не думать об этом?
Розмари бросила на нее печальный взгляд:
— Вы холодная англичанка, вам меня не понять.
Патрисия знала, что спорить бесполезно.
— Да, боюсь, вы правы.
— Именно это в вас меня больше привлекает, — призналась Розмари. — Мы с вами так не похожи. Вы в высшей степени практичны, а я нет. Вы не так остро все чувствуете, не так импульсивны. И страсти вас не разрывают, верно?
— Верно.
— В этом ваше счастье. Вообще-то корень зла в том, что Клемент никогда не мог удовлетворить меня эмоционально. Вряд ли вы это поймете. Подобное трудно выразить словами.
Надеясь избежать нудных объяснений, Патрисия поспешила заверить, что все превосходно поняла.
— Вряд ли, — задумчиво произнесла Розмари. — Ведь все так сложно, а вам не по душе сложные люди. Понимаете, я обладаю способностью видеть то, что чувствуют окружающие. Это очень мешает жить.
— Разве? А мне кажется, жить с подобным ощущением легче.
— Нет. Лучше не знать, что человека терзает внутри. От этого страдаешь вдвойне. Думаете, мне легко наблюдать, что творится с Клементом? Просто нервы не выдерживают.
— Может, вам сменить обстановку? Посмотреть на ситуацию со стороны. Ведь вы, наверное, испытывали симпатию к своему супругу, когда выходили замуж и…
— Нет! — воскликнула Розмари. Она замолчала, прикуривая очередную сигарету, а затем продолжила: — У меня много недостатков, но по крайней мере я себе не лгу. Я считала, что смогу поладить с Клементом. Не выходить же замуж за человека без средств. При всем желании из такого брака ничего получится. А тут я знала, что после смерти Сайласа он унаследует его состояние. Но вскоре выяснилось, что дядя Сайлас намерен жить и жить. Конечно, это хорошо, но не для меня. А он проживет долго, достаточно посмотреть на его мамашу Эмили. Старуха еще хоть куда. Правда, говорят, у дяди Сайласа слабое сердце. Но не подумайте, что я желаю ему смерти.
— А зачем вам вообще деньги? — спросила Патрисия.
— Сама не знаю. — Она пожала плечами. — Наверное, зачем-то нужны. Понимаете, когда у меня мало денег, я просто задыхаюсь. Мне претит всякая домашняя работа. Это не для меня. А с другой стороны, не могу, чтобы не влезть в долги. Потому что как увижу что-нибудь, то обязательно должна это купить, в тот же момент. Например, куплю браслет, а потом готова себя убить за это. Очень скоро он мне становится противен.
— А разве вам не приходило в голову, что браслет можно вернуть в магазин?
— Нет, потому что я должна быть окружена красивыми вещами. Это сильнее меня. Клемент, надо отдать ему должное, знает об этом и никогда ничего для меня не жалеет. Правда, его беспокоит, чтобы мы как-то сводили концы с концами. Вот и сейчас нам придется переехать в дом поменьше и обходиться только двумя служанками. И я не могу делать вид, будто мне это безразлично.
Патрисия снова попыталась перевести разговор в более спокойное русло:
— Когда вы намерены переехать?
Розмари махнула рукой:
— Пока неизвестно. Видимо, люди, купившие наш дом, захотят поскорее вселиться, но мы это пока не обсуждали.
— Но вы уже присмотрели для себя новый?
— Нет.
Патрисия не выдержала:
— Извините, но мне надо вернуться в гостиную.
— Я часто думаю, — проговорила Розмари, следуя за ней, — что таким практичным людям, как вы, живется значительно легче. Жаль, что у меня так не получается.
Патрисия сочувственно улыбнулась и посторонилась, пропуская ее в гостиную.
В этот момент из столовой туда начали выходить мужчины.
Почтенная миссис Кейн перестала слушать Бетти Пембл, рассказывающую о проделках своих детишек, и принялась оглядывать джентльменов. При взгляде на Джима Кейна ее суровое лицо смягчилось, на губах заиграла легкая улыбка. Подобное случалось редко. К тому же молодой человек сделал бабушке приятное, сразу направившись к ней, и она молча показала ему на соседнее кресло. Джим потушил сигарету и сел.
— Ну, что скажешь? — спросила Эмили.
Он улыбнулся:
— Я в чем-то провинился?
Она кивнула:
— А то нет. Так долго не появлялся. Когда приедешь погостить?
— На следующей неделе.
— Похоже, в вашем министерстве финансов скупятся на отпуска сотрудникам. А где твоя мать? Куда ее на сей раз занесло?
— В Бельгийское Конго, — ответил Джим. — В каком-то Мварро Гварро. Так по крайней мере гласит обратный адрес ее последнего письма. Что это такое, понятия не имею.
Эмили покачала головой:
— Ну и ну. Это в ее-то возрасте шататься по свету. И мальчика оставила без присмотра.
Она знала, что Адриан пристроит его у вас.
— Да, по мне, пусть живет здесь, сколько захочет. Я люблю, когда молодежь в доме. Мисс Эллисон за ним приглядит. — Ее глаза блеснули. — Я думаю, вам следует это обсудить. — Она посмотрела на свою секретаршу-компаньонку, и та немедленно подошла к ней. — Милочка, мой внук хочет поговорить с вами насчет своего брата.
Джим Кейн встал.
— Я о многом хотел бы поговорить, не только о Тимоти.
— Вот и давай, — поощрила его Эмили. — Чем тратить время на беседы со старухой, пообщайся лучше с симпатичной молодой дамой. Мисс Эллисон покажет тебе апельсиновое дерево в оранжерее. Ступайте.
— Наконец-то у меня появилась возможность перекинуться с вами хотя бы парой слов, — произнес Джим, когда они остались одни. — Скажите, я вас чем-то обидел?
— Нет, — ответила Патрисия. — С чего вы взяли?
— Не знаю, — пробормотал он. — Но за ужином у меня создалось впечатление, будто я вам не очень приятен.
— Вы ошибаетесь. — Краснея, Патрисия повела его дальше по оранжерее. — Давайте я покажу вам белую магнолию.
— Спасибо, но все же признайтесь, почему вы меня избегаете?
— Я вас вовсе не избегаю.
— Я же вижу.
— Я хочу, чтобы вы знали, — наконец решилась Патрисия, — у меня довольно сложное положение. Я компаньонка миссис Кейн.
Глаза Джима загорелись.
— Я все понял. Но разве это мешает мне сделать вам предложение руки и сердца? Времена королевы Виктории давно миновали.
— Перестаньте шутить.
— Я не шучу. Вы согласны выйти за меня замуж?
Она испуганно молчала.
— Вам мешает служба у моей бабушки Эмили или что-то иное?
— Ничего мне не мешает. Просто я не хочу пока выходить замуж.
Он вздохнул:
— Ясно. В таком случае извините. И давайте посмотрим магнолию.
У Патрисии упало сердце. Понимая, что совершила нечто непоправимое, она подвела его к цветку.
— Какая красота! — воскликнул Джим.
— А вон там апельсиновое дерево.
Он посмотрел на нее:
— Оно меня интересует меньше. Давайте лучше поговорим о моем юном брате. Вы сможете выдержать его присутствие до моего приезда?
Патрисия напряглась.
— А вы собираетесь приехать сюда погостить?
— Да, на следующей неделе. Но если вам это неприятно…
— Почему это должно быть мне неприятно?
Джим заулыбался:
— Ну вот и хорошо. У меня появилась надежда.
— Если я когда-нибудь и выйду замуж, — неожиданно заявила Патрисия, — то только за миллионера.
Он вскинул брови:
— Вот как?
— Да.
— Ну а если вместо миллионера вам попадется просто молодой человек, достаточно состоятельный, вас это устроит?
— Нет. Мне нужно, чтобы он сидел на сундуке с деньгами.
Джим расхохотался:
— Все ясно. Вы недавно говорили с Розмари. Я угадал?
Она улыбнулась.
— Служба у моей бабушки, видимо, связана со многими запретами, — продолжил он. — В таком случае чем скорее вы с ней покончите, тем лучше. Если я поговорю с бабушкой, вы согласитесь?
Патрисия молчала.
— Значит, я вам не нравлюсь?
— Вовсе нет. Я хочу сказать, что… мне пора вернуться в гостиную.
Джеймс Кейн загородил ей путь.
— Не торопитесь. Давайте внесем ясность. Вы бы приняли мое предложение, если бы не служили у бабушки?
— Дело не только в вашей бабушке. Вы забыли, что у вас есть мать. И ей не понравится, что вы собрались жениться на бедной девушке, которая служит компаньонкой.
— Боже мой, и это все? — Он с облегчением перевел дух. — Насчет моей мамы не беспокойтесь. Ей это безразлично. А теперь скажите, с каким камнем вы предпочтете кольцо?
— Я равнодушна к драгоценностям.
— Чудесно! — воскликнул Джим. — Значит, у меня будет бережливая жена, с которой не разоришься.
