Доктор удалился. Пуаро сделал несколько звонков. В конце, к моему удивлению, он позвонил нашему старому другу инспектору Джеппу и попросил его прийти поскорее, если можно.
Пуаро еще не закончил все разговоры, когда появилась миссис Пирсон с округлившимися глазами.
– Там пришел человек из Ханвелла… из сумасшедшего дома! Можете себе представить? Можно ему войти?
Мы изъявили согласие, и в гостиную вошел крупный, плотный человек в униформе.
– Доброе утро, джентльмены, – бодро произнес он. – У меня есть причины быть уверенным, что к вам залетела одна из моих пташек. Сбежал прошлой ночью, вот что он сделал.
– Он был здесь, – вежливо ответил Пуаро.
– Но не удрал же он снова, а? – спросил санитар с некоторым опасением.
– Он умер.
Санитар явно испытал облегчение и ничуть не расстроился.
– Ну, наверное, так даже лучше для всех.
– Он был… э-э… опасен?
– Вы имеете в виду, не был ли он одержим мыслью об убийстве? О, нет. Он был вполне безвреден. У него была острая мания преследования. Все тайные общества Китая стремились заставить его молчать! Да они все у нас такие.
Я вздрогнул.
– Как долго он находился в больнице взаперти? – спросил Пуаро.
– Да уже два года.
– Понятно, – тихо произнес Пуаро. – И никому не приходило в голову, что он может… может быть вполне разумен?
Санитар позволил себе рассмеяться.
– Если бы он был в своем уме, что бы он делал в доме для чокнутых лунатиков? Они все там утверждают, что они разумны, знаете ли.
Пуаро промолчал. Он провел санитара во вторую комнату, чтобы тот взглянул на тело. Опознание не заняло много времени.
– Да, это он… совершенно верно, – бездушно произнес санитар. – Чудной был парень, а? Ну, джентльмены, мне теперь лучше пойти и заняться необходимыми формальностями. Мы же не хотим оставлять вас надолго с трупом на руках. Если будет дознание, я надеюсь, вы на него придете. Всего доброго, сэр.
И, неуклюже поклонившись, он ушел.
Несколько минут спустя прибыл Джепп. Инспектор Скотленд-Ярда был бодр и энергичен, как всегда.
– А вот и я, мсье Пуаро. Чем могу быть вам полезен? Вообще-то я думал, что вы сегодня отправляетесь на коралловые острова или еще куда-то в этом роде!
– Дорогой Джепп, я хочу знать, приходилось ли вам когда-нибудь видеть этого человека.
И Пуаро провел Джеппа в спальню. Инспектор в полном изумлении уставился на тело, лежащее на кровати.
– Дайте-ка подумать… что-то в нем есть знакомое… а я горжусь своей памятью, вы знаете. Ох, господь милосердный, да это же Майерлинг!
– И кто он таков… или кем он был – этот Майерлинг?
– Парень из Секретной службы… не наш, не из Скотленд-Ярда. Пять лет назад отправился в Россию. Больше о нем ничего не слышали. Я вообще-то думал, что большевики его прихлопнули.
– Все сходится, – сказал Пуаро, когда инспектор Джепп отбыл восвояси, – кроме того, что его смерть выглядит естественной.
Он стоял, глядя на бездвижное тело, и недовольно хмурился. Порыв ветра взметнул оконные занавески, и Пуаро с внезапным вниманием посмотрел на них.
– Полагаю, это вы открыли окна, Гастингс, когда уложили нашего гостя на постель?
– Нет, я не открывал, – ответил я. – Насколько я помню, они были закрыты.
Пуаро резко вскинул голову.
– Закрыты… а теперь они распахнуты. Что это может означать?
– Кто-то влез в окно, – предположил я.
– Возможно, – согласился Пуаро, но он говорил с отсутствующим видом и без убеждения. Через минуту или две он сказал: – Вообще-то я думал не совсем об этом, Гастингс. Если бы открыли только одно окно, это не заинтриговало бы меня так сильно. Именно то, что открыты оба окна, поразило меня как нечто удивительное.
Он поспешил в другую комнату.
– Окна гостиной тоже открыты! А мы оставили их закрытыми. Ах!
Он вернулся к мертвецу и наклонился над ним, чтобы изучить как следует уголки его губ. Потом вдруг посмотрел на меня.
– Ему затыкали рот кляпом, Гастингс! Заткнули рот и отравили!
– Боже милостивый! – воскликнул я, потрясенный. – Ну, я полагаю, при вскрытии это обнаружится.
– Ничего там не обнаружится. Его убили, заставив вдохнуть пары синильной кислоты. Ее прижали к его носу… Затем убийца ушел, но сначала открыл все окна. Синильная кислота очень быстро испаряется, но ее нетрудно обнаружить, поскольку она пахнет горьким миндалем. Однако если тщательно устранить запах, который может пробудить подозрения относительно причин гибели, то смерть может выглядеть вполне естественной в глазах врачей. А ведь этот человек был тайным агентом, Гастингс. И пять лет назад пропал в России.
– Последние два года он провел в сумасшедшем доме, – напомнил я. – Но где он был еще три года до этого?
Пуаро покачал головой и схватил меня за руку.
– Часы, Гастингс, посмотрите на часы!
Я проследил за его взглядом, устремленным к каминной полке. Часы остановились ровно в четыре.
– Mon ami, кто-то остановил их. Их завода должно было хватить еще на три дня. Это часы с восьмидневным заводом, улавливаете?
– Но зачем бы кто-то стал это делать? Неужели надеялись таким образом запутать врача, чтобы он установил неправильное время смерти?
– Нет-нет, подумайте хорошенько, друг мой. Тренируйте свои маленькие серые клеточки! Вы – Майерлинг. Возможно, вы что-то слышите… и вы отлично знаете, что ваше время подходит к концу. Вы успеваете только оставить какой-то знак. Четыре часа, Гастингс! Номер Четвертый, Истребитель… Ах! Идея!
Он бросился в другую комнату и схватил телефон. И потребовал соединить его с Ханвеллом.
– Психиатрическая больница? Я слышал, от вас сегодня сбежал один из больных? Что вы говорите? Погодите чуть-чуть, если вам нетрудно… Вы можете повторить? Ах! Parfaitement.
Он повесил трубку и повернулся ко мне:
– Вы слышали, Гастингс? У них никто не убегал!
– Но тот человек, который приходил… санитар? – сказал я.
– Сомневаюсь… очень в этом сомневаюсь.
– Вы имеете в виду…
– Это был Номер Четвертый – Истребитель.
Я недоверчиво и ошеломленно уставился на Пуаро. Через минуту-другую, когда ко мне вернулся голос, я сказал:
– Ну, во-первых, теперь вы узнаете его, где бы ни встретили. Это человек с запоминающейся внешностью.
– Так ли это, mon ami? Думаю, нет. Мы видели человека неуклюжего, неотесанного, с красным лицом, густыми усами и грубым голосом. К этому моменту у него может не остаться ни одного из этих признаков… а что касается остального – глаза у него неуловимые, уши рассмотреть было невозможно, и к тому же у него фальшивые зубы. Опознание – совсем не такое легкое дело, как может показаться. В следующий раз…
– Вы думаете, будет и следующий раз? – перебил я его.
Лицо Пуаро помрачнело.
– Это смертельная схватка, друг мой. Вы и я – с одной стороны, Большая Четверка – с другой. Они выиграли первый раунд; но их план – отправить меня подальше, чтобы убрать с дороги, – потерпел крах, и в будущем им придется считаться с Эркюлем Пуаро!
Глава 3
Мы узнаем кое-что о Ли Чанг Йене
Еще день или два после появления у нас фальшивого служителя психиатрической больницы я надеялся, что он может вернуться, и отказывался хотя бы на минуту выйти из квартиры. Насколько я понимал, у него не было причин заподозрить, что мы раскрыли его маскировку. Он мог, думал я, вернуться, чтобы попытаться похитить тело, но Пуаро лишь смеялся над моими доводами.
– Друг мой, – говорил он, – если вам хочется, вы можете ожидать – в надежде насыпать соли на хвост нашей маленькой птичке, но что до меня, я не стал бы тратить на это время.
– Но почему же, Пуаро, – возражал я, – почему бы ему не рискнуть и не вернуться? Если он вернулся один раз – то, в общем, понятно зачем. Он намеревался уничтожить какие-то улики против себя – но ему не удалось ничего сделать, мы уже вернулись!
Пуаро чисто по-галльски пожал плечами.
– Вы не хотите взглянуть на дело глазами Номера Четвертого, Гастингс, – сказал он. – Вы говорите об уликах, но разве у нас есть какие-то свидетельства против него? Да, конечно, у нас есть труп, но мы не имеем даже доказательств того, что этот человек убит… Синильная кислота, попавшая в дыхательные пути, не оставляет следов. Далее, мы не найдем никого, кто видел бы человека, входившего в квартиру во время нашего отсутствия, и мы ничего не узнаем о том, где бывал наш покойный друг Майерлинг… Нет, Гастингс, Номер Четвертый не оставил следов, и он это знает. Его визит мы можем назвать разведывательной вылазкой. Возможно, он хотел сам убедиться в том, что Майерлинг мертв, но я думаю, куда более вероятно то, что он пришел взглянуть на Эркюля Пуаро и перекинуться словечком с тем единственным из своих врагов, кого он действительно должен бояться.
Рассуждения Пуаро звучали, по обыкновению, самодовольно, однако я воздержался от возражений.
– А что насчет дознания? – спросил я. – Полагаю, вы там объясните все и дадите полиции полное описание Номера Четвертого?
