— Сомневаюсь, что мы найдем его там, здорового или больного. Позволю себе сделать предположение, что было бы целесообразнее справиться о нем в доме миссис Илз. — Он повернулся к Пруфроку и добавил: — Его любовницы.
Пруфрок поджал губы и фыркнул в ответ.
— Я уже это сделал, — вмешался Дюпин. — Его там нет.
— Ясно. — Какой-то момент юрисконсульт очень пристально смотрел на него, чтобы придать весомость своему следующему вопросу. — Мистер Дюпин, будьте любезны ответить мне прямо: вы знаете, где находится мистер Баллантайн?
Дюпин сделал глубокий вдох, как пловец перед погружением, и заговорил с величайшей живостью:
— Нет, не знаю. И я прекрасно понимаю, что в данной ситуации отсутствие мистера Баллантайна может показаться весьма… словом, это вызывает вопросы. Но, джентльмены, прежде чем вы дадите этому какое-то истолкование, прежде чем предпримете какие-либо шаги, которые… Есть одно обстоятельство, которое… ради справедливости по отношению к мистеру Баллантайну и ради справедливости по отношению ко мне… это могло бы представлять важность в будущем…
— Ну и?..
— Вчера утром у мистера Баллантайна побывал посетитель, который очень его встревожил. Это в какой-то степени может объяснить некоторые странности в его поведении…
Пруфрок повернулся к Робинсону. Его губы были непреклонно сжаты.
— Ей-богу, Робинсон, по-моему, мы напрасно теряем здесь время, — сказал он.
— Но, джентльмены, это важно, — протянул Дюпин.
— Едва ли я в состоянии представить какого-либо вчерашнего посетителя, который был бы для мистера Баллантайна важнее, чем встреча, назначенная им на сегодня, — сухо отрезал Пруфрок.
— Но я могу вас заверить, сэр, могу заверить, что мистер Баллантайн действительно собирался встретиться с вами сегодня. У него было исчерпывающее объяснение всем тем маленьким недоразумениям, которые могли возникнуть в связи с облигационным займом. И есть единственное возможное объяснение его неявке, а именно то, что он просто физически не способен прийти.
— Что означает весь этот вздор? — устало проговорил Робинсон. — И какое отношение имеет ко всему этому таинственный посетитель?
— Возможно, вы поймете, когда я скажу вам, что им был мистер Фэншоу…
Оба посетителя застыли, охваченные интересом.
— Фэншоу? — переспросил Пруфрок. — Но ведь он до сих пор за решеткой, разве нет?
— Срок его заключения как раз должен был истечь, — вставил Робинсон. Бедняга, я знал его прежде…
— И что он угрожал ему, в моем присутствии, — в сильном возбуждении продолжил Дюпин. — Возможно, теперь, джентльмены, вы поймете и дадите мистеру Баллантайну немного времени, чтобы все уладить, — слабо закончил он. Голос Дюпина пресекся, так, будто его физические силы иссякли.
— Я понимаю только одно, — сухо заявил Пруфрок, — при невозможности получить удовлетворительные гарантии относительно облигационного займа Редбери, которые мистер Баллантайн лично обещал нам предоставить сегодня, у меня есть указания моих клиентов издать судебный приказ по поводу компании. Причина, по которой Баллантайн не явился на назначенную им встречу, — даже если, как вы, похоже, предполагаете, он был похищен лицом, о котором вы говорите, — меня не касается. Теперь дело должно пойти своим естественным ходом. Судебный приказ будет вручен вам в понедельник утром. Банковская ссуда, как я полагаю, инкассируется в это самое время? — Он взглянул на Робинсона, который кивком это подтвердил, и продолжал: — Итак, мистер Дюпин, вам ясно положение вещей? У нас больше нет необходимости занимать ваше время. Всего доброго!
Ответа не последовало. Дюпин, опирающийся одной рукой о стол, с прядью темных волос, упавшей на поблескивающий от пота лоб, выглядел совершенно измученным. Юрисконсульт пожал плечами и, взяв Робинсона за руку, вышел из комнаты, не сказав больше ни слова.
Дюпин смотрел, как они уходят, и прошло с добрую минуту, прежде чем сам поднялся. Потом достал из кармана маленький флакончик с белыми таблетками и отнес его в туалет, открывающийся из кабинета Баллантайна. Там наполнил стакан водой, бросил в него таблетку и стал жадными глазами наблюдать, как она растворяется. Он залпом осушил эту микстуру, и постепенно на его щеках снова появился румянец, а в глазах — оживление. Когда наркотик сделал свою работу, Дюпин снова зашел в кабинет своей обычной быстрой, пружинистой походкой, достал из кармана связку ключей, выбрал один из них и вставил его в личный письменный стол своего хозяина. Стол был почти пуст, а из скудного содержимого его ничто не заинтересовало. Затем он обратил внимание на сейф, встроенный в стену. Здесь его поиски также оказались бесплодными. Пожав плечами, Дюпин в последний раз окинул взглядом комнату, которая так долго являлась мозговым центром огромного бизнеса, и ушел.
Суббота, 14 ноября
Мистер Дюпин был совершенно прав. Где бы ни находился Баллантайн, но у миссис Илз его не было. Более того, пока мистер Робинсон и мистер Пруфрок занимались расспросами в Сити, эта дама, сидя в своей спальне на Маунт-стрит перед весьма поздним завтраком, напряженно размышляла, а точнее, недоумевала, почему его нет. Возле нее лежала кипа писем. Они оставались и, видимо, обречены были навсегда остаться нераспечатанными. Миссис Илз знала, что в каждом конверте лежит счет, и в настоящий момент у нее не хватало духу выяснить, сколько именно она должна. Однако мысленным взором невольно видела некоторые из этих счетов, от которых ее бросало в дрожь. Расточительность миссис Илз была причиной бесконечных ее ссор с покровителем, и теперь, глядя на зловещую кипу, она автоматически думала: «Выйдет первоклассный скандал, когда он это увидит». Но потом осознала, что разгневанный мужчина все же лучше, чем отсутствие всякого мужчины, и чуть не расплакалась.
Раздался стук в дверь, и, прежде чем она успела ответить, в комнату вошла ее горничная.
— В чем дело, Флоренс? — спросила миссис Илз с улыбкой более милой, чем обычно обращаются к своей прислуге женщины, занимающие прочное положение в обществе.
Флоренс не улыбнулась. Ее манеры были резкими — почти дерзкими.
— Мистер Баллантайн сегодня придет? — спросила она.
— Ей-богу, Флоренс, я не знаю. А почему ты спрашиваешь? — И, не дожидаясь ответа, поспешно добавила: — Сегодня днем можешь взять отгул, если хочешь. Я прекрасно управлюсь со всем сама, даже если он придет.
— Благодарю вас, мэм, — не слишком учтиво отозвалась Флоренс. — А могу я получить мое жалованье за прошлую неделю?
— Ах да, конечно, как глупо с моей стороны! — воскликнула миссис Илз чуточку пронзительно. — Будь добра, принеси мой кошелек с туалетного столика. Так, посмотрим… О боже! Мне очень жаль, — воскликнула она, роясь в кошельке, — но я, похоже, на мели. Ничего, если я дам тебе десять шиллингов из причитающегося, а остальное в понедельник?
Флоренс без слов взяла предложенный банкнот, но ее взгляд на какой-то момент задержался на нераспечатанных письмах, прежде чем она сообщила:
— Только что звонил мистер Дюпин.
— Мистер Дюпин? — быстро отреагировала миссис Илз. — Я не могу с ним разговаривать.
— Он не хотел с вами разговаривать. Он узнавал насчет мистера Баллантайна. Я сказала ему, что его здесь нет, и он повесил трубку.
— Понятно. А он не сказал… он ничего тебе не сказал про мистера Баллантайна?
— Нет. Просто позвонил, чтобы убедиться, как он выразился, что его здесь нет, судя по тому, как говорил, он на это и не рассчитывал.
— Довольно, Флоренс, — холодно остановила ее хозяйка. — Приберись тут, будь так любезна.
Флоренс с угрюмым видом забрала поднос. У двери она повернулась и бросила через плечо:
— Если придет капитан, впустить его?
— Ох, да ступай же, ступай! — крикнула миссис Илз, уже начиная терять терпение. Вот уж про кого ей меньше всего хотелось вспоминать в этот момент, так это про капитана Илза.
Глава 4
ВОЗВРАЩЕНИЕ БЛУДНОГО ОТЦА
Суббота, 14 ноября
Незадолго до полудня у маленькой белой виллы в предместье Пасси остановилось такси, из которого вышел тощий человек средних лет. В окно на первом этаже его увидела и узнала растрепанная горничная, которая не без досады и удивления отложила метелку из перьев и поспешно привела себя в порядок, прежде чем его впустить.
— Bonjour[2], Элеонора, — сказал Джон Фэншоу на пороге, когда дверь настежь распахнулась перед ним.
— Monsieur! Mais que cette arrivee est imprevue![3]
— Неожиданный, но не нежеланный, надеюсь, — произнес Фэншоу по-французски, несколько неуверенно из-за длительного отсутствия практики.
— О, месье шутит! Как будто он может быть нежеланным когда бы то ни было!
