Джимми покачал головой:
– Трудно сказать. Видишь ли, в первый вечер он был явно под хмельком, а на следующий день передо мной предстал старый аристократ с самыми изысканными манерами. Он осыпал меня такими комплиментами, что я не знал, куда деваться от смущения.
– А он говорил что-нибудь интересное, когда был пьян?
Джимми задумался, припоминая.
– Кажется, он сказал, что знает, где находится «Кохинор», – с сомнением произнес он.
– Ну, это знают все! Он в Тауэре, да? За толстым стеклом и железными решетками. Его охраняют множество джентльменов в странных нарядах, которые следят, чтобы посетители что-нибудь не стащили!
– Точно, – согласился Джимми.
– А еще чего-нибудь в том же роде Стилптич не рассказывал? Например, что он знает, в каком городе находится коллекция Уоллеса?
Джимми помотал головой.
Энтони хмыкнул, закурил новую сигарету и снова зашагал по комнате.
– Ты, дикарь, наверное, и газет не читаешь, – бросил он наконец.
– Не часто, – просто признался Макграт. – В них, как правило, для меня нет ничего интересного!
– Слава богу, я более цивилизован! Недавно в газетах несколько раз упоминалась Герцословакия. Ходят упорные слухи о реставрации монархии.
– У Николая не было сына, – возразил Джимми. – Хотя я ни минуты не сомневался, что династия Оболовичей не угасла. Вероятно, есть множество молодых кузенов, троюродных и четвероюродных братьев, когда-то устраненных с политической арены и теперь разбросанных по всему свету.
– Значит, найти короля было бы не так трудно?
– Я бы сказал, совсем не трудно, – ответил Джимми. – Знаешь, меня не удивляет, что им надоела республика. Для такого полнокровного, мужественного народа после того, как они прикончили нескольких королей, отстрел президентов – просто забава. Заговорив о королях, я вдруг вспомнил еще кое о чем, о чем мне в тот вечер проговорился граф Стилптич. Он сказал, что знает бандитов, которые на него напали. Это были люди Короля Виктора.
– Что? – вдруг резко развернулся к нему Энтони.
Лицо Макграта расплылось в широкой улыбке.
– Чего ты так взволновался?
– Не дури, Джимми! Ты даже сам не представляешь, какую важную вещь сказал.
Он выглянул в окно.
– Да кто такой Король Виктор? – спросил Джимми. – Еще один балканский монарх?
– Нет, – медленно ответил Энтони. – Это король иного сорта.
– Какого же?
Выдержав паузу, Энтони начал рассказывать:
– Это мошенник, Джимми. Самый известный в мире вор, специализирующийся на драгоценностях. Фантастически смелый и ловкий малый, которого ничто не может запугать. В Париже он был известен под кличкой Король Виктор. В Париже размещалась его штаб-квартира. Его арестовали и по незначительному обвинению посадили в тюрьму на семь лет. Более веских обвинений ему предъявить не сумели. Вскоре он выйдет из тюрьмы – а может быть, уже вышел.
– Думаешь, граф Стилптич имеет какое-нибудь отношение к его осуждению? Поэтому банда на него и напала? Из мести?
– Не знаю, – ответил Энтони. – На первый взгляд это кажется неправдоподобным. Насколько я слышал, Король Виктор никогда не крал драгоценных камней с короны Герцословакии. Однако смерть Стилптича, мемуары, заметки в газетах – не ясно, но интересно, наводит на размышления, не так ли? А еще слухи, что в Герцословакии нашли нефть. Я кожей чувствую, Джеймс, что этой незначительной, маленькой страной еще заинтересуются.
– Кто заинтересуется?
– Хотя бы евреи. Смуглые финансисты из Сити.
– Слушай, к чему ты все время клонишь?
– Пытаюсь тебе втолковать, что дело гораздо сложнее, чем кажется.
– Не хочешь ли ты сказать, что передать рукопись в издательство будет сложно?
– Нет… – небрежно заметил Энтони. – Не думаю, что с этим возникнут трудности… Сказать тебе, Джеймс, куда я предполагаю отправиться со своими двумястами пятьюдесятью фунтами?
– В Южную Америку?
– Нет, дружок, в Герцословакию. Наверное, поддержу республику. Вероятно, стану президентом.
– А почему не объявить себя наследником престола и не стать королем?
– Нет, Джимми. Король – это на всю жизнь, а президентом становишься на четыре года или что-то вроде этого. Забавно было бы четыре года править таким государством, как Герцословакия.
– Короли в среднем правят даже меньше, я бы сказал, – вставил Джимми.
– Вероятно, у меня будет сильное искушение растратить твою долю из тысячи фунтов. Да они тебе и не понадобятся, знаешь ли, ведь ты вернешься с грудой самородков. Я вложу твои деньги в нефть Герцословакии. Знаешь, Джеймс, чем больше я думаю об этом, тем больше мне нравится твоя идея. Я бы никогда и не заикнулся о Герцословакии, если бы ты о ней не упомянул. Один день я проведу в Лондоне, собираясь в дорогу, а затем на «Балканский экспресс»!
– Тебе не удастся так быстро уехать. Я не успел тебе сказать, что у меня есть к тебе еще одно небольшое поручение.
Энтони опустился в кресло и сурово посмотрел на друга:
– Я как чувствовал, что ты мне подстроишь какую-нибудь гадость. Ах ты, хитрец!
– Ничуть. Речь идет о том, чтобы помочь леди.
– Джеймс, я раз и навсегда отказываюсь вмешиваться в твои любовные истории.
– Это не любовная история. Я никогда не видел этой женщины. Сейчас я тебе все объясню.
– Если мне предстоит выслушать твою очередную длинную, бессвязную историю, то предлагаю еще выпить.
Хозяин охотно удовлетворил просьбу и начал рассказ:
– Я тогда был в Уганде. Спас жизнь одному старателю…
– На твоем месте, Джимми, я бы написал книжонку под названием «Жизни, которые я спас». За сегодняшний вечер я слышу уже вторую такую историю.
– Ну, на этот раз случай был пустяковый. Просто вытащил одного бедолагу из реки. Как все старатели, он не умел плавать.
– Погоди, это имеет какое-нибудь отношение к первому делу?
– Никакого, хотя, как ни странно, этот человек был из Герцословакии. Впрочем, мы его звали Голландцем Педро.
Энтони равнодушно кивнул.
– Хорошее имя для старателя, – заметил он. – Продолжай, Джеймс.
– Так вот, этот малый был очень мне благодарен. Вертелся возле меня, как пес. Месяцев шесть спустя он умер от лихорадки. Я был рядом. Умирая, он подозвал меня и возбужденным шепотом принялся делиться со мной каким-то секретом, бормотал что-то о золотой жиле. Вручил мне завернутый в клеенку пакет, который всегда держал при себе. Мне было тогда недосуг им заниматься, и только неделю спустя я открыл пакет. Признаюсь, я и не думал, что у Голландца Педро достанет ума найти золотую жилу, но никогда ведь не знаешь, где найдешь, где потеряешь.
– И при одной мысли о золоте у тебя, как всегда, учащенно забилось сердце, – перебил его Энтони.
– Я никогда в жизни не испытывал подобного разочарования. Тоже мне, золотая жила! Может быть, для него, грязного пса, это и была золотая жила. Знаешь, что это было? Письма женщины. Да, письма женщины, притом англичанки. Этот подлец ее шантажировал. И у него хватило наглости поручить мне продолжать его грязное дело.
– Мне приятно видеть твой благородный гнев, Джеймс, но позволь заметить тебе, что таковы все мошенники. Намерения у него были самые лучшие. Ты спас ему жизнь, он завещал тебе выгодный источник заработка, а на твои высокие идеалы англичанина ему было начхать.
– Ну, так что же мне делать с этими письмами? Сначала я подумал о том, чтобы их сжечь. Потом мне вдруг пришло в голову, что бедная дама, не зная, что они уничтожены, постоянно живет в страхе, что этот мерзавец когда-нибудь объявится.
– А у тебя воображение сильнее, чем я думал, Джимми, – заметил Энтони, закуривая. – Вынужден признать, дело гораздо тоньше, чем мне сначала казалось. Почему бы не послать их ей по почте?
– Как все женщины, она на большинстве писем не поставила ни даты, ни адреса. Только на одном что-то вроде адреса. Всего одно слово: «Чимниз».
Энтони замер с горящей спичкой в руке и, лишь когда обжег палец, бросил ее на пол.
– Чимниз? – переспросил он. – Невероятно!
– А ты знаешь это место?
– Это один из самых знаменитых домов в Англии, дорогой мой Джеймс! Короли и королевы проводят там уик-энды, дипломаты и сановники решают важные государственные вопросы.
– Вот почему я так рад, что ты поедешь в Англию вместо меня! Тебе там все известно! – просто признал Джимми. – Невежда из канадского захолустья вроде меня наломал бы там немало дров! Но ты, закончивший Итон и Харроу…
– Только один из них, – скромно поправил Энтони.
– Ты сможешь все выполнить на высшем уровне. Ты спрашиваешь: почему я их не отослал по почте? Мне показалось это опасным. Насколько я понял, у нее ревнивый муж. А если бы он нечаянно вскрыл этот пакет? Что стало бы с бедной дамой? А может быть, она умерла, ведь письма написаны давно? Нет, как ни крути, а единственный выход – доставить их в Англию и передать ей лично в руки!
