– Заплатите по счету, Гектор, – распорядился он. Голос у него был хрипловатый. В нем таилась какая-то странная, приглушенная угроза.
Когда Пуаро встретился со своим другом в вестибюле, американцы покидали отель. Портье сносил в машину чемоданы. Молодой человек присматривал за ним. Потом открыл стеклянную дверь и сказал:
– Все готово, мистер Рэтчетт.
Старик что-то буркнул и вышел.
– Что вы думаете об этой паре? – спросил Пуаро.
– Они американцы, – сказал мсье Бук.
– Это само собой разумеется. Я хотел спросить, как они вам понравились?
– Молодой человек показался мне симпатичным.
– А тот, второй?
– Сказать по правде, мой друг, он произвел на меня неприятное впечатление. Нет, он решительно мне не понравился. А вам?
Пуаро помедлил с ответом.
– Когда там, в ресторане, он прошел мимо меня, – сказал наконец Пуаро, – у меня появилось странное ощущение, словно мимо меня прошел дикий, вернее сказать, хищный зверь – понимаете меня? – настоящий хищник!
– Но вид у него самый что ни на есть респектабельный.
– Вот именно! Тело как клетка: снаружи все очень респектабельно, но сквозь прутья выглядывает хищник!
– У вас богатое воображение, старина, – сказал мсье Бук.
– Может быть, и так. Но я не могу отделаться от впечатления, что само зло прошло совсем рядом со мной.
– Вы про этого почтенного американца?
– Да, про этого почтенного американца.
– Что ж, – сказал мсье Бук жизнерадостно, – возможно, вы и правы. На свете так много зла.
Двери отворились, к ним подошел швейцар. Вид у него был озабоченный и виноватый.
– Это просто невероятно, мсье! – обратился он к Пуаро. – Все купе первого класса в этом поезде проданы.
– Как? – вскричал мсье Бук. – Сейчас? В мертвый сезон? Не иначе как едет группа журналистов или политическая делегация.
– Не могу знать, сэр, – почтительно вытянулся швейцар. – Но купе достать невозможно.
– Ну ничего, – обратился мсье Бук к Пуаро. – Не беспокойтесь, мой друг. Что-нибудь придумаем. На крайний случай мы оставляем про запас одно купе – купе номер шестнадцать. Проводник всегда придерживает его. – Он улыбнулся и взглянул на часы: – Нам пора.
На станции мсье Бука почтительно приветствовал проводник спального вагона, облаченный в коричневую форму:
– Добрый вечер, мсье. Вы занимаете купе номер один.
Он подозвал носильщиков, и те покатили багаж к вагону, на жестяной табличке которого значилось: СТАМБУЛ – ТРИЕСТ – КАЛЕ.
– Я слышал, у вас сегодня все места заняты?
– Нечто небывалое, мсье. Похоже, весь свет решил путешествовать именно сегодня.
– И тем не менее вам придется подыскать купе для этого господина. Он мой друг, так что можете отдать ему купе номер шестнадцать.
– Оно занято, мсье.
– Как? И шестнадцатое занято?
Они обменялись понимающими взглядами, и проводник – высокий мужчина средних лет, с бледным лицом – улыбнулся:
– Я уже говорил, мсье, что у нас все до единого места заняты.
– Да что тут происходит? – рассердился мсье Бук. – Уж не конференция ли где-нибудь? Или едет делегация?
– Нет, мсье, чистая случайность. По простому совпадению все эти люди решили выехать именно сегодня.
Мсье Бук раздраженно щелкнул языком.
– В Белграде, – сказал он, – прицепят афинский вагон и вагон Бухарест – Париж, но в Белград мы прибудем только завтра вечером. Значит, вопрос в том, куда поместить вас на эту ночь. У вас нет свободного места в купе второго класса? – обратился он к проводнику.
– Есть одно место во втором классе, мсье…
– Ну так в чем же дело?
– Видите ли, туда можно поместить только женщину. Там уже едет одна немка – горничная нашей пассажирки.
– Как неудачно! – сказал мсье Бук.
– Не огорчайтесь, мой друг, – утешил его Пуаро. – Я могу поехать в обыкновенном вагоне.
– Ни в коем случае! – Мсье Бук снова повернулся к проводнику: – Скажите, все места заняты?
– По правде сказать, одно место пока свободно, – не сразу ответил проводник.
– Продолжайте!
– Место номер семь в купе второго класса. Пассажир пока не прибыл, но остается еще четыре минуты до отхода поезда.
– Кто такой?
– Какой-то англичанин. – Проводник заглянул в список. – Некий А. М. Харрис.
– Хорошее предзнаменование, – сказал Пуаро. – Если я не забыл еще Диккенса, мистер Харрис[9] не появится.
– Отнесите багаж мсье на седьмое место, – приказал мсье Бук. – А если этот мистер Харрис появится, скажете ему, что он опоздал: мы не можем так долго держать для него место, – словом, так или иначе уладьте это дело. И вообще какое мне дело до мистера Харриса?
– Как вам будет угодно, – сказал проводник и объяснил носильщику, куда нести багаж. Потом, отступив на шаг, пропустил Пуаро в поезд. – В самом конце, мсье, – окликнул он, – ваше купе предпоследнее.
Пуаро продвигался довольно медленно: чуть не все отъезжающие толпились в коридоре. Поэтому он с регулярностью часового механизма то и дело извинялся. Наконец добравшись до отведенного ему купе, он застал там высокого молодого американца из отеля «Токатлиан» – тот забрасывал чемодан на полку.
При виде Пуаро он нахмурился.
– Извините, – сказал он. – Боюсь, что вы ошиблись. – И старательно повторил по-французски: – Je crois que vous avez une erreur.
Пуаро ответил по-английски:
– Вы мистер Харрис?
– Нет, меня зовут Маккуин. Я…
В этот момент за спиной Пуаро раздался виноватый, пресекающийся голос проводника:
– В вагоне больше нет свободных мест, мсье. Господину придется ехать в вашем купе.
С этими словами проводник опустил окно в коридор и начал принимать от носильщика багаж Пуаро.
Пуаро позабавили виноватые нотки в голосе проводника. Наверняка ему пообещали хорошие чаевые, если он больше никого не впустит в купе. Однако даже самые щедрые чаевые бессильны помочь, если речь идет о приказе директора компании.
Закинув чемоданы на полку, проводник вынырнул из купе:
– Все в порядке, мсье. Ваше место седьмое, верхняя полка. Через минуту поезд отправляется. – Он кинулся в конец коридора.
Пуаро вернулся в купе.
– Где это видано, чтобы проводник сам втаскивал багаж! – заметил он весело. – Сказать – не поверят!
Попутчик улыбнулся. Он, судя по всему, справился с раздражением, видно, решил, что следует отнестись к этой неприятности философски.
– Поезд, как ни странно, набит до отказа, – сказал он.
Раздался свисток дежурного, потом долгий тоскливый паровозный гудок. Мужчины вышли в коридор.
На перроне прокричали:
– En voiture!
– Поехали, – сказал Маккуин.
Но они не тронулись с места. Свисток раздался вновь.
– Слушайте, сэр, – сказал вдруг молодой человек, – может, вы хотите ехать на нижней полке – знаете ли, удобнее и все такое… Пожалуйста, мне совершенно все равно, где ехать.
«Приятный молодой человек», – подумал Пуаро.
– Нет, нет, что вы, – запротестовал он, – мне бы не хотелось вас стеснять…
– Право, мне совершенно…
– Но мне неловко…
Последовал обмен любезностями.
– Я проведу здесь всего одну ночь, – объяснил Пуаро. – В Белграде…
– Понятно. Вы сходите в Белграде?
– Не совсем так. Видите ли…
Вагон дернуло. Мужчины повернулись к окну – стали смотреть, как мимо них проплывает длинный, залитый огнями перрон.
«Восточный экспресс» отправился в трехдневное путешествие по Европе.
Глава 3
Пуаро отказывает клиенту
На другой день Эркюль Пуаро явился в вагон-ресторан к обеду с небольшим опозданием. Встал он рано, завтракал чуть не в полном одиночестве, потом все утро изучал записи по делу, из-за которого его вызвали в Лондон. Своего спутника он почти не видел.
Мсье Бук – он уже сидел за столиком – приветственно помахал рукой, приглашая своего друга занять место напротив него. Вскоре Пуаро понял, за какой стол он попал, – его обслуживали первым и подавали самые лакомые блюда. Еда тут, надо сказать, была удивительно хороша.
Мсье Бук позволил себе отвлечь внимание от трапезы лишь тогда, когда они перешли к нежному сливочному сыру. Мсье Бук был уже на той стадии насыщения, когда тянет философствовать.
– Будь у меня талант Бальзака, – вздохнул он, – я бы обязательно описал вот это! – И он обвел рукой ресторан.
– Неплохая мысль, – сказал Пуаро.
– Вы со мной согласны? Кажется, такого в литературе еще не было. А между тем в этом есть своя романтика, друг мой. Посмотрите – вокруг нас люди всех классов, всех национальностей, всех возрастов. В течение трех дней эти совершенно чужие друг другу люди неразлучны – они спят, едят под одной крышей. Проходит три дня, они расстаются с тем, чтобы никогда больше не встретиться, и каждый идет своим путем.
– Однако, – сказал Пуаро, – представьте какой-нибудь несчастный случай…
– Избави бог, мой друг…
– Я понимаю, что, с вашей точки зрения, это было бы весьма нежелательно. И все же давайте хоть на минуту представим себе такую возможность. Предположим, что всех людей, собравшихся здесь, объединила, ну, скажем, к примеру, смерть.
