Он кивнул.
Она улыбнулась ему.
— Ах ты, старый добрый Филин. Знаешь, я всегда могу положиться на тебя в самом главном, что есть в жизни: я говорю о понимании. Филин, я так неважно чувствую себя сегодня и я так устала бодриться — нет, что-то я не о том. Я нуждаюсь в сильной мужской руке, в мужском плече, к которому я смогла бы прижаться… А, черт, я снова пытаюсь разогреть те холодные пирожки.
Она как-то робко вздохнула и улыбнулась. Вдруг улыбка на ее лице исчезла. Глаза расширились.
— Филин! — воскликнула она. — Ты как будто растворяешься. У меня что-то с глазами. Боже, ведь я совсем не пьяная! Случалось и больше выпить, но так я никогда себя не чувствовала… Филин, не покидай меня… Ты так нужен мне. Я…
Он подошел к ней, поднял ее с кресла на руки, осторожно, как ребенка, которого одолела усталость.
Своей рукой она обвила его шею. Он ощутил, как ее горячие губы коснулись его щеки, почувствовал ее теплое дыхание у себя на затылке.
— Ах, Филин. — прошептала она. — Мне так тепло… так уютно… так хорошо…
Ят Той отворил дверь в спальню.
— Кровать уже постелить, — сообщил он.
Терри прошел в спальню, положил Синтию на кровать, накрыл ее легким одеялом, потом, повернувшись к Ят Тою, сказал:
— Ни при каких обстоятельствах она не должна знать, что я ушел.
Китаец с сурово-сосредоточенным видом кивнул.
— Да-будет-так, — сказал он на пиджин-инглиш, китайском варианте английского языка, — она спать один час, не просыпаться. После час она спать, но может просыпаться, ты разбудить ее, когда прийти. Она не знать, что тебя был уходить.
Терри кивнул. Он стоял у кровати и нежно смотрел на спящую девушку, которая показалась ему вдруг слишком маленькой и хрупкой, чтобы веселой беспечностью своего бытия противостоять тяжелым ударам судьбы.
Услышав легкий шорох за спиной, он повернулся и увидел лишенное всякого выражения лицо Ят Тоя, который загадочным, непостижимым взглядом смотрел на него поверх воротника протянутого плаща.
— Плащ, шляпа, — сказал Ят Той. — На улице быть туман. Промокнуть не надо.
Терри скользнул в плащ, надвинул на лоб темно-зеленую фетровую шляпу, и в его голосе прозвучала какая-то безумная нотка:
— Береги ее, пока я не вернусь.
— Все понимай. Желай удачи, лучше выходить через задний вход, ловить такси, своя машина оставить у дома, — посоветовал Ят Той.
Протяжные, скорбные гудки сирены предупреждали о сильном тумане в заливе, зловеще пронзая наполненную влагой темноту, — они были похожи на завывания филина в ночном лесу.
Подняв воротник плаща, Терри Клейн посмотрел на дом, сплошной мрачной громадой возвышавшийся над ним, — кое-где в узеньких окнах горел тусклый желтоватый свет. В перерывах между завываниями сирены можно было услышать, как бьются об асфальт падающие с карнизов капли, собранные из влаги тумана.
Было тихо и безветренно. Туман клубился, возникая как бы из ничего, так же стихийно, как пена в бокале пива.
Терри двинулся к подъезду дома. Входная дверь была не заперта. Он толкнул ее и вошел внутрь. Сквозь щель под дверью, на которой висела табличка «Управляющий», в коридор проникала тонкая полоска света. Он осторожно, на цыпочках, прошел мимо и стал подниматься по лестнице.
После свежей влажности туманной ночи застоявшиеся запахи домашней пищи показались особенно неприятными и удушливыми. На его слух, до предела обостренный ожиданием опасности, вдруг обрушился ночной шум многоквартирного человеческого жилища. Откуда-то слева слышался истерический смех пьяной женщины. Справа громко храпел мужчина. Терри поднялся на второй этаж. Из глубины коридора доносились грубые голоса — мужской и женский, — вероятно, ссорились муж и жена. Где-то заскрипели пружины кровати — кто-то, похоже, ворочался в беспокойном сне. Да, двери и перегородки тут наверняка не толще бумаги, подумал Терри.
Освещая себе дорогу карманным фонариком, Терри быстро прошел по коридору. В квартире Хуаниты Мандры было темно. Если бы в ней горел свет, то он наверняка пробивался бы сквозь щель под дверью. Отмычка, когда-то искусно изготовленная Ят Тоем, — Терри тогда неожиданно отозвали в Гонконг, и он забыл оставить слуге ключи от своего весьма обширного владения, — легко справилась с дверным замком.
На Востоке Клейна учили, что секрет бесшумного передвижения в ночной тишине состоит в способности быть бесконечно терпеливым. До предела напрягая слух и зрение, чтобы уловить любое, даже самое слабое движение, указывающее на присутствие жизни в квартире, Терри медленно повернул ручку двери и потратил еще долгих пятнадцать секунд, чтобы предотвратить возможный скрип дверных петель.
Спальня располагалась слева. Разглядеть, кто в ней находится, было невозможно. Луч от карманного фонарика Терри направил прямо в пол, покрытый ковром.
Он нагнулся вперед, чтобы сократить расстояние между фонариком и полом, и, стараясь ступать как можно тише, направился к столику в углу комнаты.
Портрет Мандры был там же, где и раньше. Несмотря на то, что лампочку Терри прикрыл ладонью, света все же было достаточно, чтобы разглядеть мрачный холст, с которого как бы с сардонической усмешкой взирали серебристо-зеленые глаза мужчины, теперь уже покойного.
Чтобы добраться до портрета, нужно было либо подвинуть стол, либо перегнуться через него. Причем поднять портрет нужно было таким образом, чтобы не коснуться им безделушек, разбросанных по столу, на котором помимо всего прочего стояла покрытая перегородчатой эмалью ваза с декоративным деревцем, составленным из скрепленных между собой морских ракушек.
Хотя Терри и сомневался в том, что Хуанита уже вернулась, каждое свое движение ему приходилось рассчитывать, исходя из того предположения, что она все-таки дома и спит в своей спальне. Он услышал, как медленно, со скрежетом, поднялся по крутому склону улицы автомобиль и резко затормозил у дома.
Терри перегнулся через заваленный вещами стол, схватил портрет и стал с величайшей осторожностью поднимать его. стараясь не коснуться им деревца из морских ракушек. Фонарик, лежавший на столе, хоть и слабо, но все же достаточно хорошо освещая препятствия, которые нужно было преодолеть.
Терри отступил от стола и медленно опустил портрет на пол. Еще мгновение — и в коридоре послышались чьи-то тяжелые шаги. Терри бросился к фонарику, выключил его и замер.
Шаги приближались. Судя по всему, по коридору шли двое мужчин.
Терри посмотрел по сторонам, прикидывая, каким способом можно улизнуть из квартиры, и не обнаружил ничего подходящего. Шаги замерли у самой двери. Раздался громкий стук, эхом прокатившийся по комнате.
Нервы у Терри были напряжены до предела. Он вслушивался, не скрипнут ли пружины кровати в спальне. Стук повторился, потом прозвучал голос инспектора Мэллоу:
— Откройте! Полиция!
В спальне было все так же тихо. Терри, не шевелясь и не смея даже вздохнуть, ждал, какой оборот примут дальнейшие события, ему хотелось выяснить, зачем пришел сюда инспектор Мэллоу: затем ли, что он выследил его, Терри, и теперь желает знать, что мистер Клейн здесь делает, или же он просто ищет Хуаниту, чтобы переговорить с ней.
Он услышал, как инспектор Мэллоу произнес монотонным рокочущим голосом:
— Ладно, Дэйв, пошли. Ее нет дома. Мы подождем в машине на другой стороне улицы. Ты уверен в том, что сможешь узнать ее?
Высоким, писклявым голосом его собеседник ответил:
— Конечно узнаю. Сто раз видел. Темные волосы, симпатичная фигурка, лет двадцати пяти, может, чуть меньше…
— И это именно та женщина, которую ты видел в компании с Мандрой? — прервал его инспектор Мэллоу.
— Конечно.
— Что ж, подождем ее на улице. Мне бы хотелось осмотреть ее квартиру до того, как она успеет там все переставить. Мы подождем в таком месте, откуда нам легче будет ее заметить, когда она появится. Подойдем к ней, скажем, что мы из полиции и что нам нужно ее допросить. Заговорим с ней на улице, поднимемся вместе по лестнице и зайдем в квартиру. Ты все понял?
— Да, все. Действовать будем быстро, чтобы взять ее на испуг…
Мужчины стали спускаться по лестнице.
Стоя в темноте, Терри пытался проанализировать сложившуюся ситуацию. Инспектор Мэллоу и еще какой-то человек собираются ждать Хуаниту в таком месте, откуда хорошо видно, кто заходит в дом и кто из него выходит. Если Терри попытается выйти до прихода Хуаниты, инспектор Мэллоу непременно заметит его и остановит. Если же он дождется Хуаниту, его обнаружат здесь, в ее квартире. Если он возьмет с собой портрет Мандры, Мэллоу конфискует портрет и потребует объяснений. Если он оставит его здесь, Мэллоу все равно обнаружит этот портрет, когда придет сюда с Хуанитой.
Терри подождал, пока не смолкнут шаги. Прислонив портрет к стене, он на цыпочках прошел б спальню. Осветив ее фонариком и поглядев по сторонам, он приблизился к окну и, открыв его, выглянул наружу.
