– Мне нужно одеться. Инспектор Лэм должен узнать обо всем как можно скорее. Он немедленно придет.
Но лишь в половине четвертого инспектор и сержант Эббот позвонили в колокольчик у двери. Мисс Сильвер приняла их в кабинете. Даже в подобную минуту она не могла обойтись без традиционных изъявлений дружбы. Она каждому с улыбкой пожала руку и поименно осведомилась о трех дочерях Лэма – гордости его сердца.
– Ту, что служит в техническом департамента, повысили? Просто замечательно. Такая симпатичная молодая особа – я помню, вы показывали фотографию. Лили, отличное имя, очень подходит для красивой девушки. А Вайолет, если не ошибаюсь, при ВМС? Она обручена с моряком? Надо же, как интересно. А ваша младшая дочь – Миртл, кажется, – во вспомогательной службе авиации? Очень важное занятие. Не сомневаюсь, она работает с удовольствием. Надеюсь, миссис Лэм здорова и не слишком скучает по дочерям.
Фрэнк Эббот удержался от улыбки. Некогда он подозревал, что мисс Сильвер любезничает из вежливости, но она была так же серьезна, как и старый Лэм. Она действительно хотела знать, как дела у его дочерей и здорова ли супруга. Эббот воспользовался возможностью, чтобы поточить карандаш, в ожидании, пока оба отвлекутся от домашних дел.
Первым это сделал Лэм.
– Ну давайте займемся делами. Я слышал, вы хотели увидеть мистера Мэдока.
– И весьма, если вы будете так любезны дать мне эту возможность.
Он кивнул.
– Завтра в одиннадцать часов. Он в тюрьме в Марбери – наверное, вы знаете. Не так уж много осталось, чего вы не знаете… Раз уж вы здесь, посмотрим, не разговорится ли он. Не о преступлении, разумеется, не стоит об этом теперь, когда он обвинен. Военное министерство не дает нам покоя насчет изобретения мистера Харша, которым они так интересовались. Харш написал завещание, оставив все Мэдоку, в том числе заметки об опытах и свое изобретение, что бы он там ни придумал. Они утверждают, что Харш практически закончил, и им очень нужна эта штука. Мэдок не соглашается, потому что он пацифист. В министерстве не знают, сумеют ли они добиться аннулирования завещания, а тем временем просто с ума сходят из-за бумаг Харша, которые, разумеется, нельзя бросить просто так, если Харш погиб из-за них. Учтите, я ничего не утверждаю. Раньше обвинение выдвигали против Мэдока и мотивом называли ревность, но сэр Джордж Рэндал настаивает, что убийство – дело рук вражеского агента, и из-за проклятых бумаг он как на иголках. Мэдок не соглашается: твердит, что документы завещаны ему и что он сам будет ими заниматься.
– Так я поняла и со слов майора Олбени.
– Значит, попытайтесь выяснить у Мэдока, что он сделал с бумагами. Между нами говоря, мы отрядили двух человек из специальной службы проверить, не было ли, «случайно», ограбления в Прайерз-Энд.
Мисс Сильвер кашлянула.
– Вы только что сказали, что раньше обвинение выдвигали против мистера Мэдока. Вы намеренно употребили прошедшее время?
Лэм уселся в старое кресло священника, которое в самый раз подходило для человека его роста и веса, и с некоторым колебанием взглянул на мисс Сильвер, которая деловито вязала зеленый носок для сына своей кузины Элен Браунли, ныне солдата Королевского восточно-кентского полка. Законченная пара, предназначенная для родственника из военно-воздушных сил, лежала в левом верхнем ящике комода гостевой спальни мисс Фелл в ожидании адреса, который мисс Сильвер попросила племянницу Этель прислать как можно скорее. Спицы щелкали, крутился клубок зеленой шерсти. Мисс Сильвер встретила сомневающийся взгляд Лэма любезной упрекающей улыбкой.
Лэм прочистил горло.
– Смерть этого человека, Эзры Пинкотта… несомненно, усложняет дело. Я расскажу, что нам известно. Если вы и понимаете, каким образом все складывается, то я – нет.
Мисс Сильвер кашлянула.
– Иными словами, инспектор, она не вписывается в обвинение, выдвинутое против Мэдока?
Фрэнк Эббот, сидя за столом с записной книжкой наготове, немедленно оперся о локоть и заслонил ладонью рот. Заручившись прикрытием, он позволил себе благодарно улыбнуться. Лэм невозмутимо продолжил:
– Я никоим образом этого не утверждаю. Я излагаю факты.
– «Сомненье в малом – значит, веры нет. Пусть трещинка не толще, чем струна, но все ж мешает музыке она, и вскоре песни пропадет и след», – бодро произнесла мисс Сильвер, затем кашлянула и добавила: – Великий лорд Теннисон – и как справедливо!
Сержант Эббот благоговейно наслаждался. Инспектор ответил именно так, как он и надеялся.
– А, стихи – ну, в них я не особенно разбираюсь. И, честно говоря, на мой вкус, это все равно что выбросить яблоко только потому, что на нем пятнышко.
Мисс Сильвер улыбнулась.
– Какое отличное сравнение. Но, боюсь, я вас перебила. Вы собирались рассказать про Эзру Пинкотта. Пожалуйста, продолжайте.
– Полицейский врач произвел вскрытие. Эзра умер от утопления.
Мисс Сильвер вязала.
– А я думаю, здесь кроется нечто большее.
Лэм фыркнул.
– Эзра лежал вниз лицом в ручье глубиной в фут. Он утонул. Что еще вы хотите?
– Ужасная смерть. Но все не так просто, иначе вы бы не волновались.
Лэм поерзал в кресле.
– Ну, если желаете знать, у Эзры нашли синяк за ухом. Вряд ли он заработал его, свалившись носом в ручей.
– Вот как, – отозвалась мисс Сильвер.
– Он упал в воду живым, но сначала получил удар по голове. И он изрядно накачался – в том числе выпил бренди, которое уж точно раздобыл не в «Быке». Там он пил пиво. По словам местных, Эзре нужно было принять немало, чтобы опьянеть. Типичный хронический пьяница. Но никто не помнит, чтобы он, пьяный, не добрался домой или где-то заплутал. И Эзра не пил бренди в «Быке».
– Где же он его достал?
– Хотел бы я знать. И вот что. Вчера вы прислали записку и предупредили, что он хвастал, будто располагает какими-то ценными сведениями. Вы просили за ним присмотреть. Жаль, я не принял ваши слова всерьез и не приставил к Эзре человека. Я не думал, что дело настолько спешное. С утра я ждал Эббота и всё отложил до тех пор. Несомненно, я совершил ошибку, но что толку плакать над пролитым молоком. Эзра погиб, и я намерен выяснить, каким образом, даже если в результате развалится обвинение против Мэдока.
Мисс Сильвер одобрительно взглянула на собеседника.
– Другого я и не ожидала, инспектор.
Он ворчливо ответил:
– Похоже, Эзра хотел кого-то пошантажировать. Я побеседовал с хозяином «Быка». Тот говорит, Эзра всегда распускал язык после нескольких кружечек, но в тот вечер разболтался больше обычного. Я спросил, не упоминалось ли имя мистера Харша, и он ответил утвердительно. Эзра помянул мистера Харша и намекнул, что кое-что знает и мог бы разбогатеть, если только кое-кто сообразит, с какой стороны у бутерброда масло. Хозяин сказал, что не принял слов пьянчужки всерьез. Но вот в чем загвоздка – Эзра хвастал тем, что знал, после чего кто-то налил ему бренди, потом ударил, и тот утонул в луже. Непонятно, каким образом он туда попал, но, возможно, его принесли. Эзру нашли не там, где он обычно ходил домой. Есть и еще кое-что – может, пустяк, а может, и нет. У меня не было времени поразмыслить. Сейчас Фрэнк вам расскажет, это он разведал.
Эббот отвел руку от лица и сел прямо.
– Я просто посмотрел на сапоги Эзры. На подошвах кое-где прилип сухой гравий.
Мисс Сильвер с интересом взглянула на молодого человека.
– Ну надо же!
Небезосновательно сочтя это данью уважения, Эббот продолжил:
– Сами знаете, какая грязная в деревне улица. Даже в теплую сухую погоду там сыро, а между «Быком» и тем местом, где нашли Эзру, – ложбина, в которой настоящее болото. Гравий лежит только на подъездных дорожках у домов, стоящих вокруг луга, и на церковном дворе. Если бы Эзра притащил на сапогах гравий издалека, он не остался бы сухим и чистым к тому времени, когда тот добрался до ручья, где утонул – если он действительно туда пошел.
– Очень интересно, – заметила мисс Сильвер.
– Сапоги были грязные, поэтому гравий и прилип. Но, прилипнув, он остался чистым, как будто Эзра никуда больше не ходил и уж тем более не лазил в ту трясину, где его нашли. Я так думаю, ему дали бренди и оглушили, после чего бросили в воду, возможно отвезя к ручью на тачке или тележке. К сожалению, вокруг так натоптано, что ничего не поймешь. Наверное, вся деревня там побывала, чтобы посмотреть. И в любом случае по этой дороге ездит деревенский транспорт, поэтому невозможно выделить один какой-то след.
– Церковный двор… – медленно повторила мисс Сильвер. – Очень интересно. Да, конечно, на кладбище есть гравийные дорожки. Кстати, я вспомнила, что хотела поделиться с вами кое-какими сведениями. Придется немного отвлечься от темы разговора. Но это так важно, что я должна рассказать не откладывая. Боюсь, вы не сможете вызвать мисс Браун в качестве свидетельницы, как бы ни повернулось дело против мистера Мэдока.
