актер, синьора Форелли.
— А я — врач-психиатр, хотя сейчас уже не практикую. Плох тот психиатр, который не понял бы, что вы принадлежите к другому социальному слою.
Она обращалась к Джеймсу, однако мельком бросила выразительный взгляд и на Этвуда, показывая, что не заблуждается и на его счет, хотя и не говорит об этом. Отношение Хилсона само по себе достаточно красноречиво свидетельствовало, что Этвуд работает отнюдь не в банке.
— А насчет звонка все очень просто: звонил мой бывший коллега, у нас был спор относительно одного пациента. Меня приглашали на консультацию, я считала его опасным, но оказалась в меньшинстве, его выпустили и вот результат…. Этот человек маньяк. Теперь о Витторио…
Синьора Форелли протяжно вздохнула.
— Это печальная история, история не столько его, сколько моей племянницы. Она очень любила одного человека… Они собирались пожениться, но он заболел, тяжело и неизлечимо, последний год был прикован к постели. Потом он умер, а Джулиана пыталась покончить с собой, но ее удалось спасти. Она очень изменилась, стала замкнутой и нелюдимой… мягко говоря, а если откровенно, она всех возненавидела и призналась мне, что видеть не может молодых здоровых мужчин: почему они наслаждаются жизнью, а он мертв? У ее родителей, моей сестры с мужем, множество знакомых, в доме всегда полно народу. Эта обстановка сводила Джулиану с ума, она хотела пожить где-нибудь в полном уединении, чтобы все оставили ее в покое. При ее внешности это трудно, она всегда нравилась мужчинам. Мы выбрали эти коттеджи, полагая, что будем здесь единственными отдыхающими, ведь сезон еще не начался. Витторио (его настоящая фамилия Феррара, в Риме довольно известная) приехал сюда, конечно же, ради Джулианы. Ясно, что он где-то видел ее прежде и влюбился, но сразу понял, что шансов завязать знакомство обычным способом нет. К сожалению, нам не удалось избежать газетной шумихи, о Джулиане и смерти ее жениха много писали, главным образом из-за попытки самоубийства, а потом еще ее дикие выходки с мужчинами… Словом, Витторио верно оценил ситуацию и придумал инвалидную коляску. Не знаю, как бы он выкручивался потом, но в качестве первого шага идея оказалась неплохой. Я знакома с его матерью, Грета не раз показывала мне семейные фотографии, и я сразу узнала его, хотя лицом к лицу мы прежде никогда не встречались. Разумеется, я промолчала. Он был нужен Джулиане больше, чем она ему.
Вы понимаете меня, синьоры? Она жила среди мертвых, отгородившись от реального мира стеной ненависти, рассудок этого долго не выдержит. Или то, или другое… Боюсь, без Витторио она ушла бы от нас… Он вернул ее в мир живых.
— Скажите, у Витторио есть сестра или кузина?
— Сестра, Франческа. Почему вы спрашиваете о ней?
— Мы имели удовольствие видеть ее здесь, — ответил Этвуд, перед глазами которого встала невыносимо яркая красная машина. — Она приезжала к Витторио и весьма решительно протестовала против, как я теперь понимаю, его превращения в инвалида.
— О, Франческа, милая девочка, но весьма своенравная! А теперь, синьоры, если не возражаете, я пойду к себе отдохнуть. Утро выдалось очень насыщенное событиями, а я немного постарше вас.
Произнося «немного», она слегка улыбнулась, словно подшучивая сама над собой, и Этвуд подумал, что в молодости эта женщина была очаровательна, так же как наверняка была очаровательна ее племянница до смерти жениха и какой, будем надеяться, со временем станет снова.
Синьора Форелли удалилась, а затем ушел и Хилсон. Прежде лежавший в углу ньюфаундленд подошел к Этвуду и, поскуливая, положил голову на колени хозяина.
— Чувствует себя виноватым оттого, что вместо Фрэнка сбил с ног тебя, — заметил Джеймс. — А ты еще говорил, что он на человека не кинется!
— Если бы не Тимми, Тельма убила бы Витторио. Он ранен очень серьезно.
— Ему прямо в машине стали делать переливание крови. Врач говорил, раз он продержался до этого, то выкарабкается. — Джеймс шевельнулся, задел локтем лежащий на краю стола пакет, и тот упал. — Смотри, Филипп, это тебе, из Рима,— сказал он, поднимая. — Наверно, Джованни принес, пока нас не было.
Этвуд с недоумением покрутил пакет и разорвал обертку: внутри оказался журнал с красочной обложкой.
— Совсем забыл! Я же заказал этот журнал из Рима! Помнишь журнал, который исчез? Посмотрим… — Этвуд стал быстро перелистывать страницы. — Вот, смотри!
С фотографии на них глянуло улыбающееся лицо Витторио, снятого, как гласила подпись, на борту своей яхты «Гермес».
— Теперь все ясно! Ведь я купил такой журнал и для Витторио. Из-за этой фотографии он был вынужден тайком взять мой экземпляр, пока мы гуляли с собакой, и послал своего слугу в город скупить все оставшиеся. Кажется, загадок больше нет?
Однако Этвуд ошибся: в дверях появился взволнованный полицейский-итальянец.
— Простите, синьор Хилсон у вас?
— Он уже ушел. Что-нибудь случилось?
— Нет… то есть да, случилось, — ответил полицейский, вспомнив, что спрашивающий пользуется доверием Хилсона. — Мы нашли труп.
— Труп? — переспросил Этвуд, не веря собственным ушам.
— Да, синьор, труп. На том же самом месте, где было тело девушки.
Вместе с Джеймсом Этвуд отправился на берег.
— Откуда взялся еще один труп? — на ходу пробормотал Джеймс, поеживаясь то ли от ветра, то ли от внутреннего озноба.
Тело неизвестного было облачено в гидрокостюм, однако акваланг отсутствовал.
Подошедший Хилсон уставился на останки в немом изумлении.
— Этот человек утонул очень давно, — заметил один из полицейских-итальянцев.
— Если это обычный утопленник, какого черта ему понадобилось всплывать именно сегодня?! — угрюмо проворчал Хилсон себе под нос.
Зрелище было малоприятное. Джеймс отвернулся и медленно побрел по песку обратно к дому, а когда Этвуд нагнал его, задумчиво сказал:
— Его и правда вынесло точно на то же самое место, откуда мы вытащили Сильвию. Представляешь, какая была бы встреча, если бы Сильвия наткнулась на него до того, как сама утонула. Вместо сокровищ — утопленник!
Этвуд во все глаза уставился на Джеймса, затем круто повернулся и быстрым шагом пошел к топтавшемуся в отдалении Гросси.
— Какое несчастье, — причитал тот, — какое ужасное несчастье! Кто бы мог подумать, что в нашем тихом местечке случится такое! Почему этим людям понадобилось устраивать свои темные делишки
