Ознакомительная версия.
Единственное, что я одобрил, было то, что она не схватила меня за руку или не прижалась ко мне. Она просто хотела сказать все это, будучи рядом со мной.
– Это, – проблеял Кремер таким козлиным голосом, какого я у него никогда не слышал, – действительно интересно. Как долго вы ее тут прячете, Вульф? У вас было достаточно времени, чтобы научить ее, что надо говорить?
– Кремер, вы тупица, – ответил Вульф.
Я вмешался, думая, что лучше всего сейчас повернуть все это в положительную для нас сторону:
– Я перемудрил, – сказал я с сожалением. – Как последний дурак, я велел ей появиться, когда чихну, а чихнул Пэрли. – Я посмотрел на Пэрли: – Откуда, черт возьми, я мог знать, что ты простудился?
– О'кей, – Кремер поднялся, все еще говоря козлиным голосом. – Полагаю, у вас тут есть какие-нибудь вещи, мисс Бендини, одежда?
– Да, но я…
– У вас есть три минуты на то, чтобы переодеться, если вы не хотите путешествовать, в чем вы есть. Идите и переоденьтесь.
– Нет, – сказал Вульф. Его указательный палец выстукивал по столу, что означало, что он был готов взяться за этих разбойников и столкнуть их лбами.
– Останьтесь, мисс Бендини.
Его глаза впились в Кремера:
– У вас есть ордер? Или вы обвиняете ее?
– Так, мелочи. Убийство. Материальный свидетель.
– Свидетель чего?
– Я скажу ей, а не вам.
– Ну-ну, мисс Бендини, я вам советую не покидать этого места, если только вас не принудят силой. Пусть они вас отнесут.
Я вмешался по нескольким причинам. Во-первых, Вульф не следовал какому-то плану, а просто был так взбешен, что не замечал этого. Во-вторых, Роза так побледнела и застыла, что я сомневался, могла ли она идти, особенно в сопровождении полицейских, и вряд ли было бы желательно, чтобы ее вынесли из дома в платье, которое было на ней. В-третьих, хотя я ничего не обещал ей, я, безусловно, дал ей индульгенцию.
– Послушайте, – сказал я Кремеру, – зачем весь этот сыр-бор? Если вы вынесете ее отсюда и если она докажет, что замешана в этом деле не более чем я, вы будете иметь неприятности с мистером Вульфом, несмотря на его болезненный вид. Если вы не хотите беседовать с ней здесь, у меня есть предложение: когда она переоденется, мы с Пэрли отвезем ее в центр в машине мистера Вульфа, и я буду присутствовать во время вашего разговора с ней и обещаю не вмешиваться в него. Я останусь с вами до тех пор, пока она будет у вас. Когда придет время, если только вы не будете готовы предъявить ей обвинение, она уедет вместе со мной. Какого черта, я же был с вами всю ночь в пятницу, не правда ли? Ну как?
– Ты мог бы, – испытующе сказал Вульф, – попросить моего разрешения, Арчи.
– Сегодня воскресенье, – сказал я Кремеру, – и в подтверждение этой сделки вы должны сказать «да» так громко, чтобы все вас услышали. Я бы предпочел увидеть, как вы несете ее и даете мистеру Вульфу возможность убедиться в том, что может сделать закон, но мисс Бендини мне как сестра. Да?
– Да, – смешался Кремер.
Когда я шел к автомобилю, я думал, что одна из ведущих ролей снова перешла к нам: мы были последними, кто видел Нейлора живым. Некоторое время этим человеком был я, затем Сол Пензер, затем водитель такси. Теперь была очередь Фрица.
Кто следующий?
Я пропустил воскресный обед, но не ужин.
При том, как все произошло, не было ничего странного, что Кремер думал, будто подцепил настоящую рыбу, а из Вульфа сделал посмешище. Но после получасовой беседы с Розой и со мной в своем кабинете, начав подозревать, что попросту выловил корягу, он передал нас лейтенанту Роуклиффу, а сам удрал на Центральную улицу. Роуклифф особенно не старался выполнить задание, поскольку его мнение обо мне в точности соответствовало моему о нем. Час или около того он бомбардировал Розу вопросами в своем стиле, почерпнутом из курса деловой грамматики. Одновременно он пытался исключить возможность моего вмешательства в допрос, не отвечая на мои замечания. Роуклифф остановился лишь тогда, когда его прервал человек из его подразделения, вернувшийся с Вашингтонских холмов, куда он ходил, чтобы проверить показания Розы у родителей мужа.
Версию Розы подтвердили не только свекор и свекровь, но и ее муж, который пришел вместе с человеком из подразделения Роуклиффа и попытался поднять небольшой скандал. Он не собирался позволять, чтобы его жену обижали, и хотел убедиться сам, что этого не происходит. Зная, чем был вызван отъезд жены из квартиры его родителей на рассвете в воскресенье, я смотрел на него с благоговением. Имея дело с бумагами компании «Нейлор – Керр», я заметил, что девизом этой фирмы было выражение: «Все в мире, везде в мире». Мне вдруг показалось, что девиз мужской половины персонала отдела фондов должен был бы звучать так: «Защити женщину». Или, если бы они захотели выразить это в шести словах, как у фирмы, то: «Защити свою женщину, неважно, чья она».
В итоге Роуклифф остался практически ни с чем: обсуждать с Розой было нечего, за исключением вопроса, провела ли она в своей постели ночь с пятницы на субботу, особенно время с десяти до двенадцати часов. Здесь особенно не развернешься. Он послал полицейского на Бэнк-стрит переговорить с привратником и другими жильцами, но они смогли рассказать только то, что не видели, как мисс Бендини пришла домой в пятницу ночью. Наконец около семи часов лейтенант закончил допрос, и я отвез Розу вместе с ее багажом к ней домой, позвонив Вульфу, который сказал, что она вряд ли что-то скрыла от Роуклиффа. Муж поехал с нами, а затем я отвез его до станции метро. Зная уже к этому времени, что отношения между мной и его женой были чисто деловыми, он даже пригласил меня выпить с ним.
Воскресный вечер я провел в кабинете за пишущей машинкой. Вульф тоже был там, но зрение было единственным из моих пяти чувств, которому это было известно. Когда позвонил Сол Пензер, чтобы сделать еще одно конфиденциальное сообщение Вульфу, я договорился утром встретиться с ним в центре, чтобы ему не пришлось приезжать к нам. Солу несколько раз звонили домой из полиции, и он собирался провести ночь на квартире у друзей. Возможно, что они настолько сильно хотели его видеть, что наблюдали за нашим домом, а я все еще хотел соблюсти приличия и дать Эстер Ливси шанс сделать некоторые объяснения в благоприятной для нее атмосфере.
Я был абсолютно уверен, что проверка Солом ее личности будет лишь формальностью. Так и случилось. В понедельник утром я встретился с ним и взял его с собой в вестибюль здания на Уильям-стрит, где мы выбрали стратегически удобную точку для наблюдения за прибывающими и спешащими к лифтам людьми. В толпе сотрудников, которые, стуча каблуками, проходили и пробегали мимо нас, чтобы начать очередную трудовую неделю, я узнал несколько лиц. Было без двух минут девять, и я уже думал, что мы пропустили ее и что придется идти наверх, где все будет гораздо сложнее и потребует дополнительной осторожности, когда Сол вдруг ткнул меня в бок и пробормотал:
– Справа, тридцать футов, сейчас поворачивает, те же шляпа и пальто, идет позади высокого человека в очках, который направляется к лифту.
– О'кей, – сказал я, как только Эстер Ливси зашла в лифт и его двери стали закрываться. – Ты что же думаешь, у нее может быть дюжина пальто? Она ведь честная работающая девушка.
– Это меня не касается, – сказал Сол.
– Ладно, теперь я имею в виду не ее честность, а ее имя. Итак, ты слышал ее имя. Если ты случайно станешь звонить Вульфу и он случайно возьмет трубку, ты можешь сказать ему «да», а также передать, что я приведу ее к нему, но пока не знаю когда. Мне надо еще выяснить, работаю я тут еще или нет. Сейчас должно начаться совещание директоров. Да ты не слушаешь!
– Я смотрю. Ты знаешь того человека? – глаза Сола были направлены на кого-то. – Серое пальто и серая шляпа, большая и широкая, мясистое лицо, теперь он повернулся к нам спиной… заходит в лифт…
– Да, я знаю его. А что?
– Я его видел.
– Не сомневаюсь.
Зоркие, прищуренные глаза Сола и его запоминающее устройство под черепной коробкой сродни какой угодно системе идентификации, когда-либо изобретенной.
– Ты, возможно, видел его семнадцатого августа тысяча девятьсот тридцать восьмого года, когда он переходил Мэдисон-авеню на красный свет…
– Нет. Я видел его в пятницу дважды. Когда Нейлор встретил женщину на пересечении Первой авеню и Пятьдесят второй улицы, этот человек стоял на другой стороне улицы в дверном проеме и смотрел на них. Часом позже, когда они простились на углу Второй авеню и Пятьдесят седьмой улицы, он стоял футах в сорока от них, тоже в дверном проеме, и когда женщина пошла по Второй авеню по направлению к центру, он пошел за ней. Это все, что я видел, потому что Нейлор отправился в путь и мне надо было идти за ним.
– На это можно положиться?
Ознакомительная версия.
