– Кстати, там наверху у меня есть еще одна машинка, она, правда, старая, но все равно я изредка ей пользуюсь. Надо бы снять образец и с нее. Пошли?
Это была ошибка, потому что если бы я этого не сказал, то, возможно, имел бы удовольствие впервые слышать, как он за что-то благодарит Вульфа. Вместо этого он бросил мне: «Повесьте её себе на нос», поднял с пола упавшую позади его кресла шляпу и выскочил из кабинета. К тому времени, когда я настиг его в прихожей, он уже открыл входную дверь и так и оставил её распахнутой, что было, на мой взгляд, слишком мелочно и недостойно сержанта. Я вышел на крыльцо, закрыл дверь, запер её на цепочку и вернулся в кабинет.
Вульф стоял у книжных полок, возвращая на свои места Казанову, Дороти Осборн и других. Поскольку до обеда оставалось всего десять минут, вряд ли от него можно было ожидать, что он снова засядет за работу. Я стоял и наблюдал за ним.
– Судя по всему, – проговорил я, – у нас изменились порядки, но неплохо бы об этом предупреждать. Правда, это никогда не облекалось в слова, но я всегда знал, что, если вы хотели что-нибудь от меня скрыть, вы могли морочить мне голову, устраивать дымовые завесы, но никогда не лгали мне в глаза. Вы, конечно, могли сколько угодно лгать при мне другим, что вы частенько и делали, но не тогда, когда мы были вдвоем. И я как дурак поверил вам, когда вы уверяли меня, что получение конкурсантами по почте ответов явилось для вас полнейшим сюрпризом. Я не собираюсь на вас давить, просто мне кажется, было бы неплохо оповещать меня, когда у нас в доме меняются порядки.
Он установил на полку последнюю книгу, красиво выровнял её по краю полки и обернулся.
– Я не менял никаких порядков.
– Значит, наверное, я просто всегда заблуждался и вы никогда не видели ничего предосудительного в том, чтобы лгать мне в глаза, когда мы одни?
– Нет, Арчи, я никогда этого не делал.
– Хорошо, а сейчас?
– И сейчас нет.
– Вы что, хотите сказать, что не лгали мне насчет ответов?
– Нет.
– Понятно. Что ж, раз так, то за неимением более ответственных поручений постараюсь хотя бы принять меры, чтобы до вечера вас не схватил за глотку кто-нибудь из ваших клиентов. А если у вас до сих пор еще нет никакого плана, как провести эту самую встречу – а у вас его, похоже, нет, – то я даже весьма рад, что это ваша проблема, а не моя.
Я вернулся к своему столу и, просто чтобы чем-нибудь занять руки, отодвинул на место машинку. Мне всегда нравилось думать, что я обладаю способностью трезво смотреть на факты. Уже целый час я пребывал в счастливой уверенности, что ухватил секрет миссии Сола Пензера… А кому приятно сознавать, что ему всучили негодный товар… особенно если он сам же и продавец. Придвигая столик с машинкой, я бессознательно грохнул им о край своего письменного стола и поймал удивленный взгляд Вульфа.
К четырем часам все приглашенные за единственным исключением были оповещены о вечерней встрече. Уилок, Янгер, Бафф и Хири получили напоминания. О'Гарро, Асса, Роллинс и Хансен в них не нуждались. Что касается Сьюзен Тешер, то мне позвонил Хиббард и сообщил, что она придет только при условии, если он сможет её сопровождать, и я сказал, что мы будем рады его видеть. Исключением была Гертруда Фрейзи. После обеда я пытался поймать её целых пять раз, три раза из кухни и два из своей комнаты, но все было тщетно.
В четыре часа, услышав, как Вульф поднялся в своем лифте на крышу, мы с Фрицем вошли в кабинет и занялись кое-какими приготовлениями. Гостей ожидалось десять человек, а если мне все-таки удастся отловить мисс Фрейзи, то и все одиннадцать, значит, надо было принести из столовой и гостиной кресла. Вульф распорядился подать напитки, для чего надо было установить с краю кушетки стол, накрыть его желтой льняной скатертью и разместить на нем салфетки и прочие аксессуары. Фриц уже набил кубиками льда термос в форме ведра и начал колдовать над канапе и другими закусками. Никакой необходимости проверять запасы спиртного не было – этим не реже одного раза в неделю занимался сам Вульф. Он терпеть не мог, если кто-нибудь из гостей просил напиток, которого у него не оказывалось, даже если этим гостем был полицейский или женщина. Убедившись, что ситуация под контролем, мы с Фрицем разошлись, он отправился на кухню, я – к своему столу. Придвинул к себе телефон, намереваясь еще раз попытать счастья с Гертрудой Фрейзи.
И, кто бы мог подумать, тут же без труда её заполучил. Это был её, её несравненный голос, и она даже соизволила признать, что все еще помнит обо мне. Правда, она несколько холодно осведомилась, что мне от нее нужно, но я решил быть выше этого.
– Я звоню, – сказал я, – чтобы пригласить вас сегодня вечером в девять на встречу, которая состоится в кабинете у мистера Вульфа. Будут все остальные конкурсанты, а также мистер Хири и представители фирмы «Липперт, Бафф и Асса».
– Зачем это?
– Чтобы обсудить сложившуюся ситуацию. Поскольку конкурсанты из какого-то неизвестного источника получили списки ответов, то необходимо…
– Я не получала никаких ответов, ни из каких источников, известных или неизвестных. В среду утром я жду вестей от друзей из дома и не сомневаюсь, что ответы будут готовы к сроку. А тот дурацкий трюк мне уже надоел.
И она исчезла.
Я положил трубку, сперва поразмыслил, набрал по внутреннему телефону номер оранжереи и услышал голос Вульфа.
– Вы хотите, чтобы мисс Фрейзи была сегодня здесь? – спросил я.
– Я хочу, чтобы были все. Я ведь тебе уже сказал.
– Да-да, я уже усвоил. Тогда мне придется за ней съездить. Она только что сообщила мне по телефону, что не получала никаких ответов и что ей уже надоел этот трюк. И бросила трубку. Если она чиста, она вполне могла разорвать этот конверт с бумагой вместе, спустить его в туалет и теперь спокойно ждет, как будут развиваться события. Так она вам нужна?
– Да. Может, позвонить еще раз?
– Ничего не даст. Она не в том настроении, чтобы болтать по телефону.
– Тогда придется съездить.
Я согласился, зашел на кухню, чтобы попросить Фрица выйти и запереть за мной дверь, надел пальто и шляпу и вышел.
Часы над лифтами в «Черчилле» показывали семнадцать минут шестого. В такси я рассмотрел три разных варианта, но ни один из них не показался мне надежным, так что голова у меня все еще была занята разработкой плана атаки и я даже не заметил, как в последний момент, когда двери вот-вот уже готовы были захлопнуться, в лифт вскочил какой-то тип и встал спиной ко мне. Он тоже вышел вместе со мной на восемнадцатом, потом пересек холл и сказал дежурной: «К мисс Фрейзи, номер 18-14». Вот тут-то я впервые посмотрел на него внимательно и сразу же узнал. Это оказался Билл Ларик из «Газетт», известный тем, что снисходил до рутины только в том случае, если во всем городе вообще не произошло ни одного убийства. Господи, подумал я, только этого не хватало, неужели старую курицу пришили, потом догнал его, забежал слегка вперед, обернулся и громко поприветствовал.
Он остановился.
– Ха, Гудвин. Какими судьбами? Ты-то что здесь делаешь?
– Да сам не знаю… Занимаюсь подпиской на газеты. А тебя-то как сюда занесло?
– Узнаю Гудвина. Вечно темнит. Скрытный изворотливый тип. Я совсем не такой, меня спрашивают, я отвечаю. – Он ускорил шаг. – До нас тут дошли слухи, что мисс Фрейзи проводит какую-то пресс-конференцию.
Конечно, он пошутил, решил я, мы повернули за угол, подошли к номеру 18-14, я заглянул через раскрытую дверь в комнату и с ужасом понял, что это совсем не шутка. Прямо у двери стояли трое мужчин и одна женщина, двух из них я знал в лицо: это были Эл Райордан из «Ассошиэйтед Пресс» и Мисси Коуберн из «Уорлд телеграм». Ларик спросил одного из стоявших вблизи двери, не пропустил ли он чего-нибудь интересного, тот ответил, что нет, она требует подождать, пока не появится кто-нибудь из «Таймса». Ларик заметил, что это нормально, ведь здесь даже судного дня не начнут, пока не удостоверятся, что он будет освещен на страницах «Таймса». Наконец со стороны коридора появился какой-то тип, обменялся кое с кем приветствиями и вошел в комнату. Чей-то голос проговорил: «Все в порядке, мисс Фрейзи, можно начинать. Это Чарлз Уинстон из „Таймса“».
– А вы уверены, что это «Нью-Йорк таймс»? – спросил её голос.
– Точно. Ведь все остальные «таймсы» просто подделки. Как вы думаете, Луиса Далманна убил кто-нибудь из кон курсантов?
– Не знаю и не интересуюсь. – Мне не было её видно, но она старалась говорить громко и достаточно отчетливо. – Я пригласила вас сюда потому, что американская общественность и в особенности американские женщины должны знать правду об одном грандиозном мошенничестве. Три человека обвинили меня в том, будто я получила по почте список конкурсных ответов, а это ложь. Они утверждают, что бумаги с ответами получили остальные конкурсанты, мне об этом ничего не известно, но это не дает им никакого права обвинять меня. Это оскорбление всем американкам. Это подлый трюк, направленный на то, чтобы сорвать конкурс и не платить призов тем, кто их действительно заслуживает. Это гнусное жульничество, направленное против меня лично. Они боятся, что лига «За естественную женщину» увеличит свое влияние, они боятся нашей популярности, они не хотят, наконец, чтобы американские женщины вняли нашему великому призыву и…
