Судья с некоторым скептицизмом глянул на ствол дуба, но тут же всерьез заинтересовался им.
– Вон там совсем недавно чем-то ободрало кору, – пробормотал он. – Похоже… Хотя нет, не будем торопиться с выводами. Давайте посмотрим повнимательнее и тогда уж решим, что могло оставить такой след.
Сержант Холкомб, волнуясь, оттащил Строна в сторону. Вернувшись, Строн немедленно обратился к судье.
– Ваша Честь, – заявил он, – мы не собираемся скрывать от вас ни один из известных нам фактов, но и связывать себя сомнительными пулевыми отверстиями, если нельзя точно указать ни когда эти пули были выпущены, ни кем это было сделано, не хотим тоже.
– Вот что, – сказал судья, – коль уж речь зашла о формальностях, мистер Строн, хочу сделать вам замечание относительно действий мистера Холкомба, взявшего на себя полную ответственность за осмотр места происшествия на предмет поиска пуль. Найдя пулю в столбе опоры ограждения, мистер Холкомб тут же прекратил осмотр, посчитав, что полностью справился со своей задачей. Мне кажется, что осмотр в таких случаях должен проводиться с большей тщательностью, чтобы следователь мог с чистой совестью сказать: ни других пуль, ни заметных следов от них в ближайших окрестностях к моменту окончания первичного осмотра найдено не было.
– Ну да! – хмыкнул Холкомб. – А как я могу помешать, если кому-то взбредет в голову устроить стрельбище на свежем воздухе?..
– В том-то и дело, сержант, – сухо заметил судья, – если бы вы отнеслись к осмотру с большей ответственностью, нам не пришлось бы сейчас гадать, когда здесь появились пули. А теперь давайте раздобудем какую-нибудь лестницу и посмотрим, что это там на дереве.
– Думаю, лестница найдется в том доме, что за воротами с белой аркой. Насколько мне известно, там живет художница, которая… А-а, вот и она.
По тропинке, спускавшейся от дома, к ним медленно приближалась высокая стройная женщина с седыми волосами, длинным носом и энергично очерченным, чуть выдвинутым подбородком.
– Что здесь происходит? – поинтересовалась она, когда подошла ближе.
– Мое почтение, мадам, – с улыбкой произнес судья. – Мы проводим расследование в связи с тем, что тут приключилось недавно. Я – судья Киппен…
– Да-да, – улыбнулась женщина в ответ. – А я – Мэри Юнис, занимаюсь живописью и живу, знаете ли, тут на отшибе, в полном уединении и…
– Миссис Юнис, – судья поспешил возвести плотину перед нескончаемым потоком слов, – нам надо осмотреть дуб. Видите, вон там, наверху, царапина на коре. Мы хотим посмотреть, нет ли там пули. У вас не найдется лестницы?
– Ну конечно, у меня есть лестница, – ответила художница. – Я с удовольствием одолжу ее вам. И пулю могу дать, если вы пули ищете.
– Что?! – воскликнул пораженный судья Киппен.
– Ну да, – подтвердила женщина. – Это стряслось той ночью, когда тут был этот переполох. Мне послышалось, что вроде бы звякнуло стекло, но я не придала этому особого значения. Птицы, знаете ли, бьются иногда об оконные стекла. Ну вот… И только утром на следующий день я обнаружила в одном из стекол мансарды маленькую аккуратную дырочку, а в одной из потолочных балок – вонзившуюся в нее пулю.
– Это случилось в ту самую ночь, когда здесь произошла эта авария? – спросил судья Киппен.
– Да, судья.
– Когда? В котором часу?
– Э-э… Да уже после того, как стемнело, хотя было еще довольно рано.
– Вы слышали выстрел? Или выстрелы?
– Нет, не слышала. Завывал ветер, машины гудели. Со временем к этому, знаете ли, привыкаешь и уже не обращаешь внимания на звуки. Мне ведь немного надо – чтобы меня не трогали. В таком образе жизни есть своя прелесть – пробуждается вдохновение, человек углубляется в свое «я», во внутреннее, так сказать, пространство, и…
– Мадам, – судья прервал художницу, – не окажете ли вы нам любезность, проводив к своему дому? Мне не терпится взглянуть на эту пулю. Пока мы будем заниматься ею, вы, сержант Холкомб, – поймал он взглядом сержанта, – притащите сюда и приставьте к дереву лестницу. Позже мистер Редфилд поднимется и осмотрит это подозрительное пятно. Он же извлечет пулю, если она там есть. Он же, я повторяю, сержант. Я не хочу, чтобы этим занимался кто-то иной. Мы готовы следовать за вами, миссис Юнис, – вновь повернулся он к художнице.
Сбившись в тесную кучку, приехавшие направились по тропинке к дому художницы. Время от времени окрестности ярко освещались вспышками репортерских фотоаппаратов.
Во главе процессии чинно вышагивала миссис Юнис. Длинные стройные ноги несли ее в гору так легко, что казалось – она ступает по ровному полу. Миссис Юнис провела нечаянных гостей под арку, по крутой подъездной дорожке мимо гаража, затем по широким ступенькам на веранду и наконец пригласила в дом, насквозь пропахший красками. Поднялась в мансарду и показала отверстие в стекле и застрявшую в балке пулю.
Тут уж за дело взялся дождавшийся-таки своего звездного часа достопочтенный эксперт по баллистике мистер Редфилд.
– Соблюдайте осторожность, – призвал он, – и будьте очень внимательны. Вот отверстие в оконном стекле, а вот пуля. Через две точки проводится одна-единственная прямая, и мы, выглянув в отверстие под строго определенным углом, можем с удовлетворительной точностью установить, откуда прилетела эта пуля.
Закрепив около пули кончик нитки, Редфилд протянул ее к отверстию и, примерившись, выглянул в него, прикидывая траекторию.
– Получается? – нетерпеливо спросил судья Киппен.
– Пуля, пробив стекло, застряла в балке. И летела она ярдов сто пятьдесят.
Строн посмотрел сквозь дыру в стекле, затем перевел взгляд на пулю.
– Да, похоже. Так могло быть… Но мы, Ваша Честь, не берем на себя никакой ответственности за эту пулю.
– А я и не требую брать на себя ответственность за какие бы то ни было пули, – парировал судья. – А вот за некачественное расследование, я считаю, весь спрос с вас.
– Не стоит всю ответственность взваливать на городскую полицию, – поморщился Строн. – Поначалу всем казалось, что это территория округа, потом… что ж, потом подключилась городская полиция и…
– Правосудие, – перебил его судья, – это научно обоснованное применение общих законов к конкретным случаям на основании оценки совокупности фактов, предварительно установленных и соответствующим образом представленных суду. Если эти факты собраны кое-как, правосудие блуждает в потемках. Именно поэтому случаются несправедливые судебные решения и даже судебные ошибки. Когда так происходит, люди во всем винят законы. Но законы на самом деле не виноваты. Вина лежит на тех, кто плохо провел расследование. Поэтому я требую, чтобы вы свое расследование провели со всей возможной тщательностью. Я возвращаюсь к себе и возобновлю слушание в три часа пополудни. У вас есть возможность наверстать упущенное – хотя бы в том, что касается этих не известных нам ранее обстоятельств.
– Извините, Ваша Честь, – склонил голову Строн. – Полицейские беседовали с миссис Юнис и спрашивали ее о том, слышала ли она выстрелы, но миссис Юнис не сказала им тогда ни слова о пуле…
– Потому что сама о ней не знала, – сердито бросила художница. – Я нашла ее только наутро. Что я, ясновидица вам какая-нибудь? К тому же меня о пуле никто и не спрашивал. Мне не предлагали пройтись по дому и поискать, нет ли где чего странного. Спросили лишь о том, слышала ли я выстрелы. И даже не пытайтесь сделать из меня козла отпущения, молодой человек, – не получится, уверяю вас.
– Нет-нет, что вы! – поспешно отозвался Строн. – Вы неправильно меня поняли.
– Надеюсь, меня-то вы поняли правильно, – парировала она.
– Я тоже на это надеюсь, – вмешался, улыбаясь, судья. – Извещаю всех о том, что слушание возобновится в три часа пополудни. Мы продолжим его с того момента, на котором прервали утреннее заседание.
Слухи распространяются подобно лесному пожару, и когда суд возобновил свою работу в три часа пополудни, в зале не было ни одного свободного места.
К делу подключился сам окружной прокурор Гамильтон Бергер – крупный мужчина с широкой грудью и бычьим загривком, который восседал рядом со Строном, всем своим видом показывая, что он не из тех, с кем можно шутить.
Ровно в три часа из своего кабинета вышел судья Киппен. Публику призвали к вниманию, и судья обманчиво мягким голосом возвестил:
– «Народ против Эвелин Багби». Предварительное слушание. – И, чуть строже, добавил: – Стороны готовы?
– Обвинение готово, – заявил Строн.
– Защита готова, – эхом отозвался Мейсон.
– Суду, чтобы разобраться в предъявляемых уликах, хотелось бы прежде всего узнать, удалось ли обнаружить еще что-нибудь на месте происшествия, – сказал судья.
– Вдобавок к пуле, найденной в доме миссис Юнис, о чем даст подробные показания мистер Редфилд, в стволе дуба была обнаружена еще одна, которую мистер Редфилд извлек собственноручно, о чем он также доложит суду, – сказал Строн.
