Я взял письмо и протянул ему.
Он погрузился в чтение, а я расхаживал по комнате и смотрел в окно, наблюдая, как яхты бороздят залив.
Внезапно он вскрикнул. Я вздрогнул и обернулся. Обхватив голову руками, Пуаро раскачивался взад и вперед, являя собой воплощенное отчаяние.
– О-о! – простонал он. – Но я же был слеп… слеп!
– Что случилось?
– Сложно, я вам говорил? Запутано? О нет. Простота, сама простота. А я, ничтожество, я ничего, ничего не понял.
– Силы небесные, Пуаро, какой же это свет вас вдруг озарил?
– Стойте… стойте… ни слова больше. Я должен собраться с мыслями. Все перестроить в свете этого поразительного открытия.
Он схватил список вопросов и принялся читать его, бесшумно шевеля губами. Раз или два он энергично кивнул.
Потом он отложил листки, откинулся на спинку стула и закрыл глаза. Я уже начал думать, что он спит.
Но вот он вздохнул и открыл глаза.
– Все так, – сказал он. – Все сошлось. Все эти неувязки, приводившие меня в недоумение. Все, что казалось мне несколько неправдоподобным, теперь встало на свои места.
– Иными словами, вам все известно?
– Почти. Все важное. В некоторых отношениях мои выводы были правильны. Кое в чем смехотворно далеки от истины. Однако теперь все прояснилось. Сегодня я посылаю телеграмму с двумя вопросами… хотя ответ на них я знаю и сейчас. Он здесь! – Пуаро постучал себя по лбу.
– Ну а потом, когда придет ответ? – спросил я с нетерпением.
Он вдруг вскочил.
– Мой друг, вы помните, как мадемуазель Ник говорила, что ей всегда хотелось поставить в Эндхаузе пьесу? Так вот, сегодня в Эндхаузе состоится спектакль. Но режиссером будет Эркюль Пуаро. Для мадемуазель Ник в нем тоже отведена роль. – Внезапно он ухмыльнулся. – Видите ли, это будет пьеса с привидениями. Да, с привидениями. В Эндхаузе никогда еще не бывало привидения. А нынче оно там появится.
Я открыл было рот, но он перебил меня:
– Нет, больше я вам ничего не скажу. Сегодня мы поставим нашу комедию и установим истину. А пока мне надо бежать. Дела… дела…
И он поспешно вышел.
Глава 19
Пуаро ставит пьесу
Прелюбопытная компания собралась этим вечером в Эндхаузе. Днем я почти не видел Пуаро. Обедал он где-то в городе, а мне оставил записку с просьбой к девяти часам быть в Эндхаузе. Вечерний костюм, добавлял он, не обязателен.
Все это было похоже на довольно нелепый сон.
Как только я пришел, меня ввели в столовую, и, оглядевшись, я сообразил, что здесь находятся все лица, включенные Пуаро в его список, начиная от А и кончая И. Отсутствовал лишь К, по той основательной причине, что, подобно миссис Гаррис[10], такого человека «отродясь-то не бывало».
Здесь была даже миссис Крофт, полулежавшая в каком-то подобии инвалидного кресла. Она улыбнулась мне и кивнула.
– Не ожидали, а? – спросила она весело. – Прямо скажу вам, для меня это большая перемена. Пожалуй, я начну теперь кое-куда выбираться помаленьку. Это все мсье Пуаро придумал. Садитесь тут, капитан Гастингс. Не по душе мне почему-то это дело, да вот мистер Вайз очень уж настаивал.
– Мистер Вайз? – спросил я с некоторым удивлением.
Чарлз Вайз стоял возле камина. Пуаро что-то негромко и серьезно говорил ему.
Я обвел взглядом комнату. Да, здесь собрались все. Впустив меня в дом (я опоздал на минуту или на две), Эллен заняла свое место на стуле возле двери. На другом стуле, напряженно выпрямившись и тяжело сопя, сидел ее супруг. Их сын Альфред крутился около родителей.
Остальные расположились вокруг стола. Фредерика в черном платье, рядом с ней Лазарус, а по другую сторону стола Джордж Челленджер и Крофт. Я сел в сторонке, около миссис Крофт. Но вот, в последний раз кивнув собеседнику, Чарлз Вайз занял место во главе стола, а Пуаро скромно уселся около Лазаруса.
По-видимому, режиссер, как величал себя Пуаро, не собирался играть видную роль в своем спектакле. Вести его предстояло Чарлзу Вайзу, и я с любопытством спрашивал себя, какие же сюрпризы заготовил ему Пуаро.
Молодой адвокат откашлялся и встал. На вид он был такой же, как всегда, бесстрастный, чопорный и сухой.
– Наша сегодняшняя встреча, – заговорил он, – происходит в нарушение всех правил. Однако нас вынуждают к тому особые обстоятельства, при которых произошла смерть моей кузины мисс Бакли. Конечно, будет сделано вскрытие, ибо не приходится сомневаться, что она была отравлена ядом, который ей подсунули. Но это дело полиции, и я не вижу необходимости касаться этих вопросов. Не сомневаюсь, что и полиция предпочтет, чтобы я их не касался.
В обычных случаях волю усопшего объявляют после похорон, однако, идя навстречу настойчивому пожеланию мсье Пуаро, я собираюсь прочесть завещание мисс Бакли до этой печальной церемонии. Точнее, я собираюсь огласить его здесь и сейчас. Вот почему вы все приглашены сюда. Как я только что говорил, обстоятельства чрезвычайны и оправдывают отклонение от прецедента.
Само завещание попало ко мне в руки несколько необычным образом. Хотя оно датировано февралем этого года, я получил его по почте только сегодня утром. Однако оно, бесспорно, написано рукой моей кузины. В этом у меня нет никаких сомнений. И, невзирая на то, что документ составлен не по форме, он должным образом засвидетельствован.
Вайз помолчал и снова откашлялся.
Все не сводили глаз с его лица.
Из длинного конверта он вытащил исписанный листок бумаги. Мы увидели, что это обыкновенный почтовый бланк Эндхауза.
– Завещание не велико, – сообщил Вайз.
И после приличествующей случаю паузы начал читать:
– «Завещание и последняя воля Магдалы Бакли. Настоящим велю оплатить все расходы, связанные с моими похоронами и погребением. Кузена моего Чарлза Вайза назначаю своим душеприказчиком. Все, чем я владею в день смерти, завещаю Мильдред Крофт в знак благодарности за те ничем неоценимые услуги, которые она оказала моему отцу, Филиппу Бакли.
Подписано: Магдала Бакли.
Свидетели: Эллен Уильсон, Уильям Уильсон».
Я был ошеломлен. Наверное, точно так же были поражены все остальные. Лишь миссис Крофт спокойно и задумчиво кивала головой.
– Все так и есть, – сказала она тихо. – Правда, мне не хотелось особенно болтать… Филипп Бакли жил в Австралии, и если б не я… ну, да ладно, не стоит об этом. Тайна пусть тайной и остается. Хотя она знала – я имею в виду Ник. Наверное, отец ей рассказал. Мы приехали сюда, чтобы взглянуть на это место. Мне всегда было интересно, что же это за Эндхауз, про который нам столько рассказывал Филипп Бакли. И вдруг оказывается, ей, голубушке, про все известно, и она просто не знает, как нас отблагодарить. Сначала она хотела, чтобы мы поселились вместе с ней в доме. Право! Только мы не согласились. Тогда она настояла на том, чтоб мы жили в этом флигеле, но, между прочим, никакой платы с нас не брала, ни пенни. Мы, правда, делали вид, что платим ей, чтоб люди не болтали, да только она все нам возвращала. А теперь еще это! Нет уж, пусть мне не говорят, что нет на свете благодарности! Вот доказательство.
Все были так потрясены, что не могли сказать ни слова. Пуаро взглянул на Вайза:
– Вы слышали что-нибудь об этом?
Вайз покачал головой:
– Я знал, что Филипп Бакли жил в Австралии. Но я никогда не слышал, чтобы он был замешан в какую-нибудь нехорошую историю.
Он вопросительно посмотрел на миссис Крофт.
Та отрицательно покачала головой.
– Нет, вы не вытянете из меня ни слова. Я раньше ничего не говорила и впредь буду молчать. Эта тайна со мной и умрет.
Вайз промолчал. Он лишь постукивал тихонько карандашом по столу.
– Я полагаю, мистер Вайз, – заговорил Пуаро, слегка наклоняясь в его сторону, – что как ближайший родственник вы могли бы оспаривать это завещание. Насколько мне известно, на карту поставлено колоссальное состояние, а когда завещание писалось, его еще и в помине не было.
Вайз холодно посмотрел на него:
– Завещание абсолютно законно. Я и не подумаю оспаривать завещание моей кузины.
– Вы честный малый, – одобрительно сказала миссис Крофт. – Я позабочусь, чтобы вы не пострадали.
Чарлза передернуло от ее щедрого, но несколько бестактного посула.
– Ну, мать, – заговорил мистер Крофт, и, несмотря на все старание скрыть радость, в голосе его прозвучали ликующие нотки. – Вот сюрприз так уж сюрприз! А мне Ник ничего не говорила.
– Славная девочка, – прошептала миссис Крофт, прикладывая к глазам носовой платок. – Как бы мне хотелось, чтобы она могла видеть нас сейчас. Кто знает, может быть, она и видит.
– Возможно, – согласился Пуаро.
И вдруг его осенило.
– Идея! – Он окинул взглядом комнату. – Мы как раз очень удобно расположились вокруг стола. Давайте проведем спиритический сеанс.
– Сеанс? – переспросила миссис Крофт. – Но, право… – Она была несколько шокирована.
– Да, да, это будет необыкновенно интересно. Ведь Гастингс превосходный медиум. («К чему это он еще меня припутал?» – подумал я.) Нам представляется редкая возможность получить послание из иного мира! Я чувствую, что обстоятельства благоприятны. Вы тоже чувствуете это, Гастингс?
