Глава 16
Джону Визерспуну, которого временно поместили в камеру предварительного заключения при офисе шерифа, разрешили поговорить с его адвокатом в комнате для свидетелей, примыкающей к залу заседаний.
– Ничего более абсурдного и идиотского я в жизни своей не встречал! – кипятился Визерспун. – А все началось с идентификации этого проклятого утенка.
– Расскажите-ка все по порядку, – предложил Мейсон. – И спокойнее, прошу вас.
– Ну, я сообщил полиции, что это мой утенок и что Марвин Эйдамс взял его у меня на ранчо… Тогда мне все казалось ясным и понятным как дважды два четыре. Откровенно говоря, и до сих пор так кажется…
– Уточните, что именно вы сказали в полиции.
– Прежде всего, что Марвин Эйдамс взял одного утенка с моего птичьего двора. Потом заявил, что это, вне всякого сомнения, мой утенок, тот самый, которого увез Марвин. Полиции больше ничего и не требовалось. Они решили арестовать Марвина. Взяли его в тот самый момент, когда он сошел с поезда на вокзале в Лос-Анджелесе.
– Та-ак, продолжайте.
– Рассказанная им история, очевидно, была предельно простой. Он подтвердил, что действительно взял у меня утенка и вез его в машине, из которой утенок потом странным образом исчез. Марвин добавил, что хотя он и не очень тщательно обыскал машину, но почти уверен, что утенка там нет. Полиция предполагала то же самое, но на всякий случай они связались с местным управлением. Двое полицейских отправились осмотреть машину, в которой ездил Марвин. И что же, как вы думаете, они там нашли?
– Что?
– Проклятого утенка. Паршивец каким-то образом ухитрился перепорхнуть через спинку переднего сиденья, упал на пол и забился под подставку для ног… – Визерспун откашлялся, поерзал на стуле и удрученно добавил: – Чертовски скверная комбинация всяческих совпадений, в итоге я вляпался в ужасную историю…
– Каким образом?
– Ну… после того, как вы вчера вечером уехали из дома, я захотел вас догнать, как я вам уже говорил. Но я не стал вам рассказывать в точности, что случилось после того… вернее… я несколько изменил последовательность событий.
– Слушаю вас.
– Я поехал следом за вами, но не заметил вас, когда вы меняли колесо на обочине дороги. Промчался мимо. Я сказал вам, что кружил по улицам города в надежде вас отыскать, подумал, что видел миссис Бурр, после чего стал разыскивать ее. Все это верно. То, что я вас… что я от вас скрыл, так это небольшой инцидент, который, как мне казалось, может поставить меня в ложное положение…
– Что за инцидент?
– Добравшись до города, я первым делом отправился к Милтеру. Я сказал вам, что не заметил поблизости вашей машины и поехал дальше. Это неправда. Я был слишком разгорячен, чтобы думать о каких-либо машинах. Остановив машину у обочины, я вылез из нее и отправился на квартиру к Милтеру. Поднявшись по ступенькам, позвонил. Естественно, я был уверен, что вы находитесь у него. Не догнав вас на шоссе, я посчитал, что вы ехали значительно быстрее меня…
– Вы тогда же поднялись в квартиру к Милтеру?
– Да, я поднялся к нему.
– Сразу же, как добрались до города?
– Да.
– И что же вы сделали?
– Уже сказал: позвонил в дверь.
– Потом?
– Мне никто не ответил, но я заметил, что дверь была закрыта неплотно. Я ее толкнул, и она распахнулась.
– Что вы сделали дальше?
– Я поднялся до половины лестницы, но тут, услышав мои шаги, на площадку вышла женщина.
– Вы ее видели?
– Нет. То есть я не видел ее лица. Понимаете, я успел подняться лишь до половины лестницы, когда она выскочила, видимо услышав шаги. Я разглядел только голые ноги и комбинацию или ночную сорочку, я не знаю толком. Естественно, я страшно смутился. Она закричала, о чем, мол, я думаю, вот так бесцеремонно врываясь в чужую квартиру. Я ответил, что хочу видеть мистера Мейсона, на что мне было сказано, что никакого Мейсона у них нет и чтобы я немедленно убирался. Вы понимаете, что мне ничего не оставалось, как только ретироваться.
– И вы мне ничего об этом не сказали! – возмутился Мейсон.
– Нет. Понимаете, мне было страшно неловко. Я думал, что человек, занимающий столь высокое положение в обществе, как я, не может позволить себе подобной выходки. К тому же я не видел лица той особы, а она не видела моего. Я и решил, что никто не узнает, кто приходил к этому Милтеру.
– И все же кто-то вас видел?
– Да, какая-то женщина, живущая рядом. Она услышала наши голоса и подошла к окну. По всей вероятности, она принадлежит к категории тех людей, которые подглядывают в замочные скважины и суют нос в дела посторонних людей.
– Так она вас видела?
– Не тогда, когда я входил, а когда выходил. Она опознала мою машину. Ухитрилась даже записать ее регистрационный номер. Для чего – ума не приложу, но она это сделала.
– Неужели она не объяснила, из каких соображений решила его записать?
– Не знаю. Полиции она заявила, что ей показалось, что вместе со мной туда вошла и женщина… может быть, потому, что она слышала голос той особы, которая разговаривала со мной на лестнице.
– Скажите, с вами туда действительно входила какая-то женщина?
– Да нет! Ничего подобного! Я был один.
– Лоис с вами не было?
– Да нет же, нет!
– А миссис Бурр?
Визерспун отвел глаза.
– Мы поговорим о миссис Бурр чуть позже. Это еще одно из чертовых совпадений…
– Хорошо, рассказывайте в том порядке, который вас устраивает. Только не упустите хоть на этот раз никаких подробностей, ибо это очень часто бывает чревато дурными последствиями.
– Ну так вот, эта женщина из соседней квартиры сообщила полиции номер моей машины. Естественно, раз утенок в аквариуме был моим утенком, выросшим у меня на ранчо, а Марвин Эйдамс его туда не приносил, полиция подумала, что это сделал я.
– Я бы сказал, вполне логичное предположение.
– Говорю вам, дьявольская комбинация совпадений, – рассвирепел Визерспун, – каждый раз, когда я думаю об этом, я прихожу в ярость.
– Может, теперь мы перейдем к Буррам?
– Сегодня утром я, разумеется, рассказал миссис Бурр о моих приключениях в Эль-Темпло и об убийстве Милтера. Рональд Бурр чувствовал себя значительно лучше и пожелал видеть меня, поэтому я пошел к нему и имел с ним продолжительную беседу.
– Вы рассказали ему обо всем?
– Да.
– Как он реагировал?
– Ну, он слушал с любопытством, как слушал бы любой другой человек на его месте.
– Вы ему говорили о Милтере?
– Да, кое-что, но не все. Знаете, мне все больше и больше нравился Рональд Бурр. Я чувствовал, что могу ему доверять.
– Он знал, что я нахожусь в доме?
– Да.
– Знал ли он почему?
– Ну-у, мне думается, поскольку мы рассуждали об этом в общих чертах.
– Что было потом?
– Сегодня утром Рональд Бурр попросил меня принести ему его любимую удочку. Я обещал это сделать, как только смогу ее отыскать.
– Где она была?
– Он сказал, что оставил ее у меня в кабинете. Мне кажется, я говорил вам, что особенно ревностно отношусь к своему кабинету. Я всегда держу его на запоре, единственный ключ от замка находится у меня. Я не пускаю туда даже прислугу в мое отсутствие. У меня в баре набор дорогих вин, ну а мексиканцы в этом отношении народ весьма бесцеремонный. Они… да что об этом говорить, вы сами понимаете.
– Каким образом Бурр умудрился оставить там свою удочку?
– Не знаю. Он мне так сказал, сам я этого не помню. Но, очевидно, так оно и было.
– Когда?
– Он как-то был у меня в кабинете, мы болтали о всяких пустяках… Ага… это было в тот день, когда он сломал ногу, он был с удочкой. Но я не помню, чтобы он ее там оставлял… Впрочем, не помню, была ли она у него в руках, когда мы уходили из кабинета. Как бы там ни было, он попросил меня принести его удочку. Видите ли, ему хотелось с ней повозиться. Он ведь буквально помешан на удочках, любит их ощупывать, полировать, размахивать ими, ну и все такое. Забавляется с ними, как ребенок с игрушками.
– Полиции известно об этой удочке?
– Да. При нашем с ним разговоре присутствовали миссис Бурр и врач. Я пообещал принести удочку, а вскоре доктор уехал в город. Миссис Бурр намекнула, что хотела бы поехать вместе с ним. Я ей сказал, что позднее тоже буду в городе, так что смогу захватить ее обратно, а также и отвезти ее туда.
– Ну и что же?
– Она все же уехала с доктором, так что в доме остался только я да слуга.
– Чем вы занимались?
– Ничем, какими-то пустяками. Собирался сходить в кабинет за удочкой Бурра, да так и не сходил.
– Который был тогда час?
– Половина девятого или девять, как мне кажется. У меня были дела на ранчо. Нужно было отдать кое-какие распоряжения, проверить, все ли в порядке, и так далее. Поскольку мистер Бурр сказал, чтобы я не спешил исполнить его просьбу немедленно, я и не спешил. «Принесите ее сегодня!» – вот что сказал Бурр.
– Давайте дальше, переходите к сути дела.
