— Я спрашиваю его, и он отвечает — может быть, с неделю. Вы знаете, как эти люди относятся ко времени. Оно не очень много значит для них.
Селби сказал:
— Послушайте, Рейли, эти сведения чертовски важны. Я не хочу, чтобы с этим парнем что-нибудь случилось. Я не хочу, чтобы он сбежал или чтобы его показания изменились.
— Хорошо, мы позаботимся о нем, — сказал Рейли. — У меня есть и еще одна идея, которая может вам помочь.
— Какая? — спросил Селби.
— Конский волос. Понимаете, у всех лошадей разные волосы. Давайте возьмем отсюда второе одеяло и сверим то, которое есть у вас. Я думаю, вы найдете толкового человека с микроскопом, и он отыщет в них волосы одних и тех же лошадей.
Селби горячо пожал его руку и сказал:
— Рейли, за мной выпивка.
Рейли ухмыльнулся.
— Мы сделаем это в Туксоне. Поехали.
Селби успел на дневной самолет в Лос-Анджелес и, используя разницу между горным и тихоокеанским временем, вернулся в Мэдисон-Сити до наступления темноты.
Была суббота, вторая половина дня — законное время для отдыха, но торговля кипела вовсю. В город прибывали люди с отдаленных ранчо. На главой улице не хватало мест для стоянки. Толпы заполняли тротуары. Улицы были забиты машинами, и Селби с трудом прокладывал себе путь. Наконец он остановил машину перед зданием суда, взбежал по ступенькам в кабинет шерифа и с облегчением увидел его самого. Тот сидел, откинувшись в своем вращающемся кресле, обутые в сапоги ноги — на столе, во рту трубка из маисового корня.
— Привет, сынок, — сказал Брэндон.
Селби усмехнулся.
— У тебя довольный вид, Рекс.
— Еще бы…
— Что случилось?
— Мы взяли отпечатки пальцев у Лейси. Они совпадают с теми, которые, по-нашему предположению, и принадлежали ему. Так вот, мы можем доказать, что он был в доме Берка и был в доме Бинелла. Мы знаем время, когда они вылетели из Туксона и приземлились в Лас-Алидасе — все-таки решились на это. Для ночной посадки там слишком небольшое поле.
— Ночь была лунной, — напомнил Селби.
— Знаю, — ответил Брэндон. — Во всяком случае, они приземлились и, должно быть, пошли в дом Бинелла.
— А что они сами говорят? — спросил Селби.
— Ничего.
— Совсем ничего?
— Абсолютно ничего, — сказал шериф. — Для нас это не важно. В качестве доказательства мы предъявим суду отпечатки, и тогда им придется заговорить.
— А пилот? — спросил Селби. — Он действительно брат миссис Берк?
— Да.
— И что он говорит?
— Тоже ничего.
— Почему они полетели в Нью-Мексико? — спросил Селби.
— Все было так, как ты и предполагал, сынок, — торжествующе объявил шериф. — Они рассчитывали, что тут их не станут искать, потому что, когда Куин уезжал из Туксона, он сказал, что именно туда он и летит. В отеле они зарегистрировались под вымышленными именами.
— Но что же все-таки говорит Куин? — переспросил Селби. — Что он говорит о телефонном звонке от миссис Берк?
— Ничего, — повторил шериф. — Они все помалкивают. Инес Стэплтон обещает говорить за всех троих.
— И все, что она скажет, будет тебе известно.
Селби нахмурился.
— В преступлении обвиняется только Лейси. Двух других мы можем поставить перед Большим жюри и…
— Нет, — сказал Брэндон. — Мы привлечем их к суду. Эти отпечатки доказывают, что все они связаны.
Селби сказал задумчиво:
— Мне хотелось бы иметь неопровержимые доказательства, что найденное тело принадлежит Берку… Там, в Аризоне, Рекс, я наткнулся на великолепные улики.
И если мы сможем доказать, что это тело Берка, говорить больше не о чем. Мы можем составить целую цепь косвенных улик, которую Лейси никогда не сможет разорвать.
Брэндон с довольным видом попыхивал своей маисовой трубкой.
Селби вдруг нервно зашагал по комнате.
— Черт побери! — воскликнул он. — Мне это не нравится. Я не хочу посылать человека на смерть на основании косвенных улик. Ты знаешь, Рекс, у меня такое чувство, что если Лейси убил его, то сделал он это в целях самообороны или пытаясь защитить миссис Берк.
И если это так, то ему давно пора признаться в этом.
Если он и дальше будет тянуть, люди ему уже никогда не поверят.
— За это он должен благодарить Инес Стэплтон, — сказал Брэндон. — Мы выполняем наш долг. Расскажи, что ты нашел в Аризоне, Дуг.
Селби достал кусок одеяла и рассказал о том, что обнаружил.
Зловеще сухой смешок Брэндона напоминал шуршание на ветру шелухи обмолоченных хлебов.
— Пусть адвокат Стэплтон обдумает все это, — сказал шериф. — Теперь ее ход.
Послышался стук в дверь. Брэндон улыбнулся.
— Похоже на Сильвию. — Он вынул трубку изо рта и крикнул: — Войдите!
Сильвия открыла дверь, увидела Селби, непроизвольно воскликнула: «О!» Затем, не отводя взгляда от Селби, бросила: «Привет, шериф» — и, пройдя через кабинет, протянула Дугу руку.
— Где ты был вчера вечером, Дуг? Я звонила тебе, и звонила, и звонила…
Селби глубоко вздохнул, ее слова, казалось, сняли тяжесть с его души.
— Ты в самом деле звонила?
— Да звонила, но где ты был?
— Он охотился в Аризоне, — ответил за него Рекс Брэндон, — доставал улики, которые повесят обвинение в убийстве первой степени на шею Джима Лейси.
— О, это правда, Дуг?
— Да, я откопал кое-что в Аризоне, и, чтобы объяснить это «кое-что», Лейси понадобится немало времени.
— О Дуг, почему ты не дал мне знать?
Селби усмехнулся несколько смущенно.
— Я подумал, может быть, ты отдалилась от меня, считая, что я позволил Инес Стэплтон ввести меня в заблуждение.
— О Дуг, я боялась, что ты так и подумаешь. Я пыталась выяснить, где были Лейси и миссис Берк. Я думала, что иду по горячим следам, но, как оказалось, это была ложная версия. Я позвонила тебе сразу, как только вернулась, но не могла дозвониться.
— Извини, Сильвия, — сказал Селби. — Кажется, мне было немного жаль самого себя или что-то в этом роде, и я хотел побороть возникшее чувство. Ну и не мог придумать ничего лучшего, как уехать и начать копать в одиночку.
— И он кое-что выкопал, — вмешался шериф Брэндон. — Ты можешь говорить об идентификации тела все, что угодно, Дуг. Но что касается меня, я считаю дело уже законченным. И попомни мои слова: суд присяжных отнесется к этому точно так же. Подумай сам, Дуг: если Джим Лейси окажется на свидетельском месте, ты разорвешь его на части перекрестным допросом; если же он минует его, ты знаешь, как это воспримет суд присяжных.
— Согласно закону, присяжные не должны принимать это в расчет, — возразил Селби. — Человек имеет право молчать, тем самым вынуждая доказывать обвинение.
— Вздор, — прервал его Брэндон. — Они могут притворяться, что не принимают во внимание его поведение, но на самом деле это не так, по крайней мере в нашем округе.
— Не будет ли нескромностью с моей стороны попросить тебя рассказать о тех уликах, что у тебя имеются? — спросила Дуга Сильвия.
Селби показал ей одеяла. Объяснил, каким образом он их достал. Глаза Сильвии заблестели.
— О, Дуг! — сказала она. — Я знала, уж что-нибудь ты придумаешь. Просто замечательно! Это позволяет ударить «Блейд» прямо в лоб. Ты видел эту газету сегодня вечером?
Селби покачал головой.
— Хорошо, обещай мне одну вещь, — сказала Сильвия.
— Какую?
— Ты прочтешь ее только после обеда.
— Обещаю.
Брэндон сказал:
— Жена просила меня привести его к нам обедать.
Затем он поедет к себе и хорошенько выспится.
— Значит, ты будешь у шерифа? — спросила Сильвия.
Селби энергично кивнул.
— Обед у Брэндонов — это пир для тела и отдых для души.
— Если я услышу что-нибудь, то сразу дам вам знать.
И завтра посмотрите, как я разнесу в пух и прах эту статью в «Блейд».
Ее каблучки застучали по мраморному полу коридора: клик… клик… клик…
Шериф Брэндон усмехнулся, обращаясь к Селби:
— Таких друзей стоит иметь, Дуг. Пошли обедать.
Селби кивнул. Он сел в свою машину и, следуя за машиной Брэндона, добрался до дома шерифа, где миссис Брэндон встретила его с радушием и теплотой матери, принимающей любимого сына.
Обеды у Брэндонов всегда доставляли Селби удовольствие. В их доме царила атмосфера уюта, простой деревенской искренности, далекой от показного гостеприимства. Время от времени миссис Брэндон устраивала официальные приемы, но решительно отказывалась «напускать важный вид», как она выражалась.
На ее обедах еда была простая, здоровая и обильная.
Она ставила дымящиеся блюда на стол, снимала фартук, садилась и, как говорится, ела от души.
Нервы Селби отдыхали в дружеской семейной обстановке, он с улыбкой вспоминал, как чувствовал себя еще вчера: один, загнанный в угол, почти потерявший надежду, физически и морально измученный и совсем павший духом. Напрасно он спрашивал и спрашивал себя, можно ли победить противников, настолько неуловимых, что он даже не представляет себе, как до них добраться: Сэм Роупер, так ловко действовавший, что невозможно даже в чем-либо его обвинить; Джек Уортингтон, жирный лицемер, который выбил у него почву из-под ног; газета «Блейд» с ее несправедливым, вывороченным наизнанку описанием дела, с ее тонким намерением представить Роупера наделенным опытом, достоинством и мудростью и показать Брэндона и Селби как неопытных любителей, тщетно пытающихся выбраться из тех глубин, на которых они оказались; и наконец, убийца, который задумал и совершил свое преступление с такой дьявольской хитростью, что, казалось, нет никаких отправных точек для решения задачи.
