– Да, сэр. Мистер Уессер часто завтракает в офисе.
– Я хотел бы воспользоваться им.
Девушка принесла тостер, и Эллери включил шнур в розетку позади стола адвоката. Затем поставил тостер на стол и нажал кнопку. Тостер заработал.
– Все лучше, чем с зажигалкой возиться, – радостно потер руки Эллери. – Ну-ка, посмотрим, не подкачало ли мое серое вещество! – Он поместил первый лист копии завещания над раскалившимся докрасна тостером, слегка поводя им из стороны в сторону. Все столпились вокруг него и склонились к бумаге.
– Появляется! – закричала Роберта. На пробелах между строчками начали вырисовываться знакомые бисерные буквы почерка Глори.
– Черт возьми! – воскликнул Берк.
– Ну, черт – не черт, – плотоядно хмыкнул инспектор Куин, – а уж мы наверняка теперь кого-нибудь сцапаем!
Послание оказалось очень длинным, как и предполагал Эллери, написанным мельчайшим почерком. Оно занимало все страницы завещания вплоть до половины последней.
– Папа, читай.
Эллери удобно устроился в кресле.
– «Я пищу эти строки, – громко начал инспектор, – потому что данное завещание в скором времени может вступить в силу. Я собиралась уехать на Биллу в Ньютаун, чтобы на некоторое время сменить обстановку. Я попросила Карлоса отвезти меня туда на машине, но он отказался, ссылаясь на плохое самочувствие с утра. Мне пришлось нянчиться с его мигренью до тех пор, пока он наконец не заявил, что ему немного полегчало. Поэтому выехать я смогла одна и только под вечер. (Я собралась было совсем отложить поездку, но Карлос настоял на отъезде.) Когда я добралась до виллы, то обнаружила, что электричество еще не включено, хотя я уже несколько дней назад дала указание Джин известить электрокомпанию о возобновлении обслуживания. (Позже я выяснила, что она просто-напросто позабыла о моем распоряжении, что было совсем на нее непохоже.) Можно было бы, конечно, обойтись свечами, но в доме было сыро и холодно – отопление тоже работало на электричестве. Я предпочла не рисковать (певцы, видимо, никогда не избавятся от вечной боязни схватить простуд) и вернулась в город.
Я поднялась на лифте к себе на этаж и уже готова была сунуть ключ в замок, когда до меня донеслись голоса из гостиной:
Карлоса и женщины. Женский голос мне был незнаком. Какой удар! В моем же собственном доме! Ни стыда, ни совести… Горе, гнев и отвращение охватили меня.
Я спустилась вниз и воспользовалась служебным лифтом. Я прошла через кухню, буфетную и притаилась за дверью. Карлос продолжал беседовать с незнакомкой. Тогда я чуть-чуть приоткрыла дверь и заглянула в образовавшуюся щелку. Поведение с моей стороны, конечно, не очень достойное, но я готова была задушить Карлоса своими руками за его ложь о своем нездоровье, за развлечения с подружкой в мое отсутствие прямо у меня в доме. И я жаждала узнать хотя бы как она выглядит. Она оказалась молодой, изящной, очаровательной женщиной с медными волосами и миниатюрными ручками и ножками (а я-то такая здоровая лошадь, или скорее «корова», как мой милый муженек обзывал меня в разговоре с этой девицей. Корова, которую «надо хорошенько подоить», говорил он ей.)» Роберта Вест смертельно побледнела.
– Это была я, – чуть слышно выдохнула она, – Это, должно быть, та самая майская ночь, когда он… А она подслушивала за дверью! Боже, что она должна была обо мне подумать! – Харри Берк схватил ее за руку и сделал знак молчать.
Инспектор Куин продолжил чтение, изредка поглядывая на Роберту.
– «В основном говорил Карлос, и вот суть его речи в двух словах:
– Он ЗАДУМАЛ ЛИШИТЬ МЕНЯ ЖИЗНИ. Это не мои пустые домыслы! Он сам четко и ясно сформулировал свою цель. Колени мои подкосились, в голове сразу же пронеслась мысль:
– Нет-нет, это шутка, он не способен на такое. Я готова была уже громко крикнуть ему, что подобные шутки – дурного сорта. Но сдержалась. Шестое чувство заставило меня подождать дальнейшего развития событий. И я продолжала следить, сама себя презирая за это, но будучи не в силах уйти.
А он растолковывал подружке, что если он сам сделает это, то подозрение сразу же падет на него. Следовательно, ему нужно иметь твердое алиби. Тогда я начала понимать, что шуткой тут и не пахнет. Поэтому он предложил девушке самой совершить задуманное им убийство, в то время как он обеспечит себе алиби. Затем он унаследует все мое состояние, они поженятся и славно заживут после этого. Это была вовсе не шутка. Он не шутил. Он говорил всерьез. И всерьез собирался совершить задуманное.
Я была не в силах больше терпеть. Оставив их в гостиной, бросилась через кухню к выходу, спустилась на лифте и побежала куда глаза глядят, сама не своя: что делать? куда идти? к кому обратиться? Всю ночь я бесцельно бродила по улицам. Потом села в машину и вернулась на виллу в Ньютаун, где уже включили электричество. Я оставалась там два дня, обдумывая случившееся снова и снова. Должна признаться, что я так ни до чего и не додумалась. Если обратиться в полицию, то что толку? Одни мои голословные утверждения. И он, и девица будут все отрицать, слухи просочатся в прессу и разразится ужасный скандал, только и всего. Но даже если в полиции мне и поверят, то какие меры они смогут принять? Приставить охрану? Но нельзя же до бесконечности стеречь меня…
Развестись с ним я не могла. Я была в шоке, граничащем с ужасом. Почти на грани безумия. Конечно, я всегда знала, что за грязная свинья Карлос, что он любит побаловаться с женщинами.., но убийство! Мне и в страшном сне не могло присниться, что он решится замарать руки в крови. Все случившееся казалось бредом, фантазией безумца. Единственной моей связной мыслью было: в отместку я должна устроить ему западню. Такую, чтобы разрушила его самые заветные чаяния. Развод не годится: на мой взгляд, Карлос слишком легко отделался бы. А может, даже чувствовал бы себя на высоте положения. Мне же нужно было ткнуть его носом в самую грязь.
Конечно, на карту была поставлена моя жизнь. Может быть, где-то в глубине души я окончательно не верила в это. Но в конце-концов я прожила уже лучшую часть жизни, и если вдруг что-то укоротит ее на каких-нибудь несколько лет… Поймут меня только женщины, которые дожили до старости, уродства, ожирения и полного забвения после долгих лет красоты, славы, всеобщего поклонения, восторга и обожания.
С тех пор я постоянно была начеку и вскоре убедилась, что мои подозрения по поводу Карлоса и его забав с другими женщинами имели более чем веские основания. Он рискнул соблазнить даже мою секретаршу Джин Темпль, безответное создание! Неудивительно, что в последнее время она была сама не своя. Но женщин я не виню: в Карлосе есть что-то такое, чему они просто не в состоянии противиться. Поэтому я, естественно, не стала уничтожать наш брачный договор об отказе Карлоса от имущества. А перед ним разыграла комедию, как будто я это сделала. Сохранение этого договора давало мне в руки тайное оружие против Карлоса, причем самое для него страшное.
Вторым моим оружием стало это завещание, на котором я сейчас пишу симпатическими чернилами. В дневнике на страничке от первого декабря я оставила (также симпатическими чернилами) ключ, который поможет добраться до этого послания. Я сделала это на случай моего убийства. Я не знаю, чего дожидается Карлос, может быть, подходящего момента, ведь я теперь стараюсь не дать ему ни малейшей возможности. Но что-то подсказывает мне, что роковой миг приближается: что-то в его поведении говорит мне об этом. Но если я правильно истолковала его намерения (а я ручаюсь, что правильно), то его ждет неприятный сюрприз и награда по заслугам! Сейчас я предпринимаю попытки разыскать единственную дочь моей единственной сестры. Лоретту Спейнер. Ей я завещаю все мое состояние. Вот когда Карлос скорчит кислую рожу! Больше всего на свете я хотела бы присутствовать при этой сцене, когда завещание будет оглашено.
Тому, кто прочтет эти строки: если я погибну насильственной смертью, то, значит, мой муж подстроил ее. Даже если у него окажется алиби, он все равно виновен так же, как если бы убил меня своими руками. Женщина – всего лишь слепое орудие.
Я пыталась выяснить, кто был с ним в ту ночь, когда я случайно подслушала его преступные планы. Но Карлос был чрезвычайно осмотрителен в этом отношении. По-моему, он не встречался с ней больше, если только очень тайно. Поэтому мне не удалось узнать ее имени, хотя у меня странное чувство, будто мы виделись где-то раньше. Вот ее описание: лет двадцать пять или чуть больше, изумительная кожа, волосы с медным отливом, рост около пяти футов трех дюймов, стройная фигурка, красивые глаза (я точно не могу указать цвет), произношение напоминает дикцию актрисы (может быть, я видела ее в одном из бродвейских театров, клубов или на гастролях?). Одевается модно, в стиле Гринвич Виллидж. Сверху на правой щеке – чуть выступающая родинка, по форме напоминающая крохотную бабочку. По этой примете ее очень легко опознать. Вот эта женщина и есть помощница Карлоса. Если меня найдут убитой, то она – тот самый человек, который совершил для него убийство.
