– Здесь?
– Меня не будет в Англии.
Я смотрел на нее, не понимая.
– Мне не хотелось говорить тебе раньше, папа, чтобы не огорчать, когда тебе и так тяжело. Но теперь ты должен знать. Надеюсь, ты не будешь очень уж против. Знаешь, я уезжаю в Африку с доктором Франклином.
Тут я вспылил. Это невозможно! Она не может так поступить. Пойдут сплетни и пересуды. Быть его ассистенткой в Англии, особенно когда была жива его жена, – это одно дело, но ехать с ним в Африку – совсем другое. Это невозможно, и я категорически возражаю. Джудит не должна этого делать!
Дочь не перебивала меня. Она дала мне договорить. И едва заметно улыбнулась.
– Но, мой дорогой, я еду не как его ассистентка. Я еду как его жена.
Это было как гром среди ясного неба.
Я проговорил, запинаясь:
– А как же… Аллертон?
Это ее слегка позабавило.
– У меня никогда ничего с ним не было. Я бы так тебе и сказала, если бы ты не вывел меня из терпения. К тому же мне хотелось, чтобы ты думал… ну, в общем, то, что ты думал. Мне не хотелось, чтобы ты знал, что это… Джон.
– Но я видел, как он целовал тебя однажды вечером… на террасе.
– О, – небрежно отмахнулась Джудит, – очень возможно. Я была несчастна в тот вечер. Такое случается. Неужели тебе это не знакомо?
– Ты не можешь выйти за Франклина… так скоро, – заметил я.
– Нет, могу. Я хочу уехать вместе с ним, а ты только что сам сказал, что так проще. Нам нечего ждать – теперь.
Джудит и Франклин. Франклин и Джудит.
Вы понимаете, какие мысли пришли мне на ум? Мысли, которые до поры лежали под спудом?
Джудит с пузырьком в руке, Джудит, заявляющая своим звенящим, страстным голосом, что бесполезные жизни должны исчезнуть и уступить дорогу полезным, – Джудит, которую я люблю и которую любил Пуаро. Эти двое, которых видел Нортон, – Джудит и Франклин? Но если так… если так – нет, этого не может быть. Только не Джудит. Возможно, Франклин – страшный, безжалостный человек, который уж если решится убивать, может убивать снова и снова.
Пуаро хотел проконсультироваться с Франклином.
Почему? Что он сказал ему тогда утром?
Но не Джудит. Только не моя красивая, серьезная, юная Джудит.
И все же какой странный вид был у Пуаро, когда прозвучали те слова: «Вы бы предпочли сказать: «Опустите занавес»…
И вдруг меня осенила новая идея. Чудовищно! Невозможно! Не была ли сфабрикована вся история X? Не приехал ли Пуаро в Стайлз, потому что боялся трагедии в семье Франклин? Не приехал ли он, чтобы наблюдать за Джудит? И именно поэтому решительно отказывался что-либо рассказывать? Потому что вся история X была лишь выдумкой, дымовой завесой?
Не была ли центром трагедии Джудит, моя дочь?
«Отелло»! Именно «Отелло» я снял с полки в ту ночь, когда умерла миссис Франклин. Не было ли это ключом?
Джудит была похожа в ту ночь, как кто-то сказал, на свою тезку перед тем, как та отрубила голову Олоферну. Джудит – со смертью в сердце?
Я пишу это в Истборне.
Я приехал в Истборн повидать Джорджа, который прежде был слугой Пуаро.
Джордж служил у Пуаро много лет. Он прекрасно справлялся со своими обязанностями, но был при этом человеком прозаическим, начисто лишенным воображения. Он все понимал в буквальном смысле и принимал за чистую монету.
Итак, я поехал, чтобы увидеться с Джорджем. Я рассказал ему о смерти Пуаро, и реакция была именно такой, как и следовало ожидать. Он расстроился и опечалился, и ему почти удалось это скрыть.
Потом я спросил:
– Он оставил для меня какую-то весточку, не так ли?
Джордж без малейших колебаний возразил:
– Для вас, сэр? Нет, насколько мне известно.
Я был удивлен. Начал настаивать, но получил тот же ответ.
Наконец я сдался:
– Полагаю, я ошибся. Ну что ж, ладно. Мне бы хотелось, чтобы вы были с ним в конце его жизни.
– Я бы тоже этого хотел, сэр.
– И все же, поскольку ваш отец заболел, вам, несомненно, нужно было ехать к нему.
Джордж как-то странно взглянул на меня и проговорил:
– Прошу прощения, сэр, я не совсем вас понимаю.
– Вам пришлось уехать, чтобы ухаживать за вашим отцом, разве не так?
– Я не хотел уезжать, сэр. Мсье Пуаро отослал меня.
– Отослал вас? – Я смотрел на него, ничего не понимая.
– Я не хочу сказать, что он уволил меня, сэр. Была договоренность, что несколько позднее я вернусь к нему на службу. Но я уехал по его желанию, и он позаботился о достойном вознаграждении, пока я был со своим престарелым отцом.
– Но почему, Джордж, почему?
– Я ничего не могу сказать, сэр.
– Разве вы не спросили?
– Нет, сэр. Я не считал себя вправе спрашивать. У мсье Пуаро всегда были свои соображения, сэр. Очень умный джентльмен, я это всегда понимал, сэр, и пользовавшийся большим уважением.
– Да, да, – рассеянно пробормотал я.
– Очень разборчив в одежде. Хотя и предпочитал нечто оригинальное, на иностранный манер, если вы понимаете, что я имею в виду. Но это вполне понятно, поскольку он был иностранным джентльменом. И его волосы, и усы.
– Ах, эти знаменитые усы. – У меня защемило сердце, когда я вспомнил, как Пуаро ими гордился.
– Очень заботился о своих усах, очень, – продолжал Джордж. – Теперь такие не носят, но ему они шли, сэр, если вы понимаете, что я имею в виду.
Я сказал, что понимаю. Потом спросил шепотом:
– Полагаю, он их красил, и волосы тоже?
– Он… э-э… чуть подкрашивал усы… но волосы нет, во всяком случае, в последние годы.
– Вздор, – возразил я. – Они были черные как вороново крыло – выглядели так неестественно, что походили на парик.
Джордж кашлянул с извиняющимся видом.
– Простите меня, сэр, это и был парик. В последнее время у мсье Пуаро сильно поредели волосы, поэтому он носил парик.
Мне подумалось: как странно, что слуга знает о человеке больше, чем его самый близкий друг.
Я вернулся к вопросу, который меня озадачил.
– Но у вас нет никакого представления, почему мсье Пуаро вас отослал? Думайте, думайте.
Джордж попытался это сделать, но ему это с трудом давалось.
– Я могу лишь предполагать, сэр, – сказал он, – что он уволил меня, поскольку хотел нанять Куртиса.
– Куртиса? А почему он захотел нанять Куртиса?
Джордж снова кашлянул.
– Ну, сэр, я действительно не знаю. Когда я его увидел, он мне не показался… э-э… извините, сэр… очень уж смышленым. Конечно, он силен физически, но я полагаю, что он вряд ли был таким слугой, который требовался мсье Пуаро. Одно время он работал в психиатрической лечебнице, как мне кажется.
Пораженный, я уставился на Джорджа.
Куртис!
Не по этой ли причине Пуаро упорствовал и так мало мне рассказывал? Куртис, единственный, кого я никогда не брал в расчет! Да, и Пуаро это вполне устраивало. Он заставил меня прочесывать всех постояльцев Стайлз в поисках загадочного X. Но X не был постояльцем.
Куртис!
В прошлом он служил в психиатрической лечебнице. А разве не читал я где-то, что пациенты психиатрической лечебницы или сумасшедшего дома иногда остаются там или возвращаются туда работать?
Странный, молчаливый человек с тупым выражением лица – человек, который мог убить по какой-то ведомой ему одному дикой причине…
И если так – если так…
О, в таком случае огромное облако, заслонявшее мне горизонт, растает!
Куртис?..
Запись капитана Артура Гастингса: «Следующая рукопись перешла в мое владение через четыре месяца после смерти моего друга Эркюля Пуаро. Я получил извещение от юридической фирмы, в котором содержалась просьба зайти в их офис. Там, «в соответствии с инструкциями их клиента, покойного мсье Эркюля Пуаро», мне был вручен запечатанный пакет с рукописью. Привожу ее содержание».
Нижеприведенный текст записан рукой Эркюля Пуаро.
«Mon cher ami!
Меня не будет в живых уже четыре месяца, когда вы прочтете эти слова. Я долго взвешивал, стоит ли писать то, что сейчас перед вами, и решил, что кто-то должен знать правду о втором «Affaire[36] Стайлз». Я также рискну высказать догадку, что к тому времени, как вы будете это читать, вы придумаете самые абсурдные теории – и, возможно, они причинят вам боль.
Но позвольте сказать вам следующее: вы должны были бы с легкостью, mon ami, догадаться об истине. Я позаботился о том, чтобы у вас были все указания. Если вы еще не догадались, то виной тому, как всегда, ваша благородная и слишком доверчивая натура. А la fin comme au commencement[37].
Но вам бы, по крайней мере, следовало знать, кто убил Нортона, даже если вы все еще в полном неведении относительно того, кто убил Барбару Франклин. Последнее может явиться для вас ударом.
Итак, начнем с того, что, как вам известно, я послал за вами. Я сказал, что вы мне нужны. Это правда. Я сказал, что хочу, чтобы вы были моими ушами и глазами. Это тоже верно, причем очень верно, даже если и не в том смысле, как вы это поняли! Вы должны были увидеть то, что я хотел, чтобы вы увидели, и слышать то, что я хотел, чтобы вы слышали.
