– Кое-какие инструкции, Фриц.
– Слушаюсь, сэр.
– Мы с Арчи скоро ляжем спать, но нас здесь нет и не будет. На телефонные звонки станешь отвечать ты. Тебе неизвестно ни где мы находимся, ни когда вернемся домой. Ты не знаешь, когда мы уехали из дома. Тебя начнут запугивать, но ты не сдавайся. Записывай, если тебе велят нам что-либо передать. На звонки в дверь не реагируй. Никому и ни при каких обстоятельствах не открывай. Если ты откроешь, тебе, чего доброго, предъявят ордер на обыск, и весь дом будет перевернут вверх тормашками. Завтрак принесешь мне на час раньше, в семь утра. Арчи тоже позавтракает в семь. Мне очень жаль, если тебе перебьют сон, но ничего не поделаешь. У тебя будет возможность отоспаться завтра.
– Слушаюсь, сэр, – буркнул Фриц. – Если есть опасность, может, лучше… Знаю, вы с неохотой покидаете дом, и это вполне понятно. Но бывает, что лучше уехать, по крайней мере на какое-то время. – Он посмотрел в мою сторону. – Ты ведь согласен со мной, правда, Арчи?
– Нет, Фриц, опасности нет никакой, – успокоил его Вульф. – Наоборот, это прелюдия к полному триумфу. Так ты понял инструкции?
Бедняга уныло кивнул головой. Вот уже несколько лет он ждал того дня, когда Вульфа выведут из дома в наручниках, не говоря уже обо мне. Ждал с ужасом. Фриц бросил на меня укоризненный взгляд, чего я явно не заслуживал, и вышел. Мы же с Вульфом, так как нас не было дома, завалились спать.
Семь часов – время слишком раннее для завтрака, если ты, конечно, не пташка и не орнитолог, но тем не менее в семь ноль восемь я был на кухне. Там меня ожидали стакан апельсинового сока и вовсю трезвонивший телефон. Фрица видно не было. У меня появилось искушение взять трубку и проверить, насколько хорошо мне удается имитировать голос повара, но я это искушение поборол, и телефон продолжал названивать. К тому времени, когда появился Фриц, он уже выдохся.
Пока я расправлялся с тостами, беконом, омлетом со свежей земляникой и кофе, Фриц выступал передо мной с докладом, время от времени справляясь со своими записями. Первый звонок от лейтенанта Роуклиффа раздался в одиннадцать тридцать две, причем полицейский проявил такую настойчивость, что Фрицу ничего не оставалось, как бросить трубку. Второй звонок последовал в одиннадцать пятьдесят четыре. В двенадцать двадцать одну позвонил Кремер и стал расписывать, какие наказания грозят человеку, Фрицу к примеру, за соучастие в утаивании улик и чинении препятствий правосудию, когда расследуется дело об убийстве. В двенадцать пятьдесят шесть начались звонки в дверь, в час ноль три по ней стали колотить ногами. С часа четырнадцати до шести с небольшим царили тишина и спокойствие, однако в шесть ноль девять снова раздался звонок от Кремера. В шесть двадцать семь опять стали названивать в дверь, и сквозь одностороннюю стеклянную панель Фриц узнал сержанта Стеббинса. Тот упорствовал минут пять, потом залез в полицейскую машину, которая и поныне стоит возле нашего дома.
Я встал из-за стола и вышел в переднюю. Вернувшись в кухню, попросил еще тост и подлил себе кофе.
– Сержант все еще здесь, так что мы в опасности. Насколько тебе известно, мистер Вульф ненавидит, когда к нему в дом заходит голодный человек, а Стеббинс, как ты понимаешь, жаждет проникнуть внутрь, несмотря на то что вид у него голодный. Если мистер Вульф увидит его и поймет, что он еще не завтракал, то устроит нам сам знаешь что. Можно мне еще капельку тимьянового меда?
Я дожевывал последний кусочек тоста с медом и допивал остатки кофе, когда услышал, как Вульф спускается в лифте из своих покоев. Войдя в кабинет, я застал его на обычном месте. Мы обменялись утренними приветствиями.
– Похоже, то была не шутка, – заметил я.
– Не шутка. – Краешком промокательной бумаги Вульф смахивал со своего стола несуществующую пыль. – Соедини меня с инспектором Кремером.
Я набрал номер и с ходу нарвался на Кремера. Вульф снял трубку своего аппарата. Я отстранил свою на дюйм от уха, ожидая взрыва, но инспектор превзошел все мои ожидания.
– Где вас носит? – рявкнул он хриплым от ярости голосом.
– Это к делу не относится, – отрезал Вульф. – Звоню относительно пули, которую вам послал. Она соответствует тем двум?
– Черт побери, вы сами знаете, что соответствует! Вы знали об этом давно! Это самая грубая…
– Нет, я об этом подозревал, и только. Вот почему отправитель до поры до времени оставался анонимным. Я хотел бы, чтобы между нами не было никаких двусмысленностей. Пуля, которую я вам послал, вылетела из того же самого револьвера, из которого были убиты Ибер и Брайэм, не так ли?
– Проклятье! Вы все это подстроили. Ну, я вам отплачу той же монетой. Подстрою так, что вы оба…
– Мистер Кремер, это смехотворно. Я распутывал за вас чрезвычайно неприятное дело, а вы за это осыпаете меня проклятьями. Если вам приспичило выругаться, найдите, по крайней мере, подходящий повод. Так вы ответите на мой вопрос?
– Ответ «да»!
– В таком случае я готов предъявить вам и убийцу, и само орудие преступления, вопрос лишь в формальной процедуре. Я могу пригласить к себе окружного прокурора, вручить ему револьвер плюс пару превосходных свидетелей, и пускай он берет преступника. Или же смогу оставить это вам. Однако ни то ни другое мне не по душе, поскольку я вошел в значительные расходы и заслужил гонорар, который, признаться, рассчитываю получить. Тем более что в этом семействе денег куры не клюют. Итак, я хочу, чтобы все узнали, что я сделал и как, причем не просто узнали, а чтобы это произвело соответствующее впечатление. Следовательно, я должен предъявить револьвер в присутствии всей компании и тут же назвать имя убийцы. Если их приглашу я, они наверняка не придут. Но вы можете привести их ко мне. Так вот, если вы… Прошу вас, дайте мне закончить. Так вот, если вы соберете их всех у меня в кабинете в одиннадцать часов утра, всех до единого, я подготовлюсь к встрече как следует, и вы получите все необходимое, даже сверх того. Итак, через три часа в моем кабинете. Надеюсь, вы окажете мне эту услугу, тем более что я предпочитаю иметь дело с вами, а не с окружным прокурором.
– Мне следовало догадаться раньше, – прохрипел Кремер. – Вы звоните из дома. Вы провели дома всю ночь. Вы, черт побери, знали, что пули окажутся идентичными. Вы знали, что, как только мы это установим, мы немедленно возьмемся за вас, но вам не хотелось, чтобы вас тревожили среди ночи. Через полчаса у меня будет ордер на обыск вашего дома и другой – на привлечение вас с Гудвином к ответственности за сокрытие улик!
– Да что вы говорите? Тогда прошу прощения за то, что мне придется положить трубку. Я должен буду кое-кому позвонить.
– Да уж. Вы позвоните. Черт побери, конечно же, вы позвоните. Я разрешил вам заглянуть в протоколы, а вы вон чем мне за это отплатили! Кого вы хотите у себя видеть?
– Пятерых по фамилии Джарелл, а также мисс Кент и мистера Фута. В одиннадцать часов.
– Ну конечно же. А до одиннадцати вы будете торчать в оранжерее со своими проклятыми орхидеями! И мы не должны вам мешать.
Кремер повесил трубку. Мы сделали то же самое.
– Судя по всему, инспектор ненавидит орхидеи, – предположил я. – Я еще раньше обратил на это внимание. Наверное, вам придется от них избавиться. Теперь можно отвечать на телефонные звонки?
– Да. Между девятью и девятью тридцатью мне должны позвонить мисс Боннер, Сол, Фред и Орри. Если мы хотим, чтобы Джареллы получили незабываемое впечатление, мы должны представить им всю нашу компанию.
– О’кей. Однако не повредит, если мне заранее будет известно, за кем именно следует приглядывать. Знаю только, что не за Роджером Футом.
Вульф бросил взгляд на часы на стене:
– Еще рано. Очень хорошо.
Обязанности лакея и швейцара я передал Солу с Орри, поскольку у меня нашлись другие дела. Кремер со Стеббинсом явились за двадцать минут до установленного времени и, что называется, рвались к Вульфу, поэтому мне пришлось провести их в столовую и позаботиться о том, чтобы они не скучали.
Разумеется, им нужен был не я, а Вульф, но я объяснил им, что если они поднимутся на три лестничных пролета, то обнаружат, что дверь в оранжерею заперта. Я постарался отвлечь внимание гостей анекдотом об одной девочке из кордебалета и муравьеде, но им, судя по всему, было не до анекдотов.
Наконец на пороге столовой появился Вульф, сказал:
– Доброе утро, джентльмены. Прошу пройти в кабинет. – И вышел.
Кремер со Стеббинсом последовали за ним, я прикрывал тылы.
Во время предыдущих визитов Отис Джарелл восседал на почетном месте в красном кожаном кресле, однако на этот раз Сол, следуя инструкциям Вульфа, усадил туда инспектора Кремера, а наш бывший клиент занял место в первом ряду вместе со своей женой, сыном и невесткой. Во втором ряду уселись Лоис, Нора Кент, Роджер Фут и Сол Пензер. На кушетке позади меня устроились Салли Кольт, сотрудница из штата Дол Боннер, Фред Даркин и Орри Кетер. Пэрли Стеббинс сел там же, где и всегда, – у самой стены на расстоянии вытянутой руки от Кремера.
