Джон Карр - Ведьма отлива

– Согласен. Дэвид, что ты собираешься делать? Если ты что-то затеваешь против моей жены…

– Нет! Не затеваю. Даже по закону это невозможно.

– Тогда в чем суть?

– Выдержишь, если я скажу честно?

– Надеюсь, старина.

– Мне нелегко решить, о чем ты уже сам догадался, а что окажется для тебя ужасающей новостью. Но вы с Марион прожили два года. Самый злейший твой враг не назовет тебя дураком.

– Ты обратил внимание, – сказал Винс, скосив глаза на угол ковра, – что любимое определение Марион «глупый»?

– Нет, не согласен, – возразил Гарт. – Ее любимое словечко «старый». Она даже тебя зовет стариком. Припоминаешь?

– Дэвид, сознаюсь, в наших отношениях с Марион много фальши. Мои представления о жизни почерпнуты в основном из книг, из Бенсона, из «Диалогов Долли» и тому подобных. Все остальное (смейся не смейся!) из кодекса школьной этики и из этих проклятых детективных историй. Кстати, ходят слухи, – не спрашивай откуда! – что ты и есть Фантом. Это правда?

– Да.

– Я не слишком удивлен. Я нечто подобное подозревал. Но в случае с Марион все это не годится. – Тон Винса изменился. – И предупреждаю тебя, если ты что-то затеешь против Марион!..

– Что бы я ни затевал, я обещаю не навредить Марион. Только все же лучше взглянуть в лицо некоторым фактам. В каком-то смысле она мало отличается от Глинис Стакли. Она жадна, неразборчива в средствах и не совсем нормальна.

– Это все говорит твой венский психоанализ?

– Нет. Это говорит простой здравый смысл, как подтвердит тебе любой опытный практикующий врач, даже не специалист по нервным болезням. Глинис Стакли хотела только денег. Марион спровоцировала убийство…

– Я протестую…

– Протестуешь или нет, но это правда, – поднял голос Гарт. – Она, возможно, сделала это не сознательно и не преднамеренно, хотя я сомневаюсь. Но она не переживает из-за этого. Она не может переживать. И не важно, что случилось, не важно, что разрушена чья-то жизнь, Марион, возможно, немного поплачет, а потом пойдет дальше своим путем. Такова ее натура. И оба ее опекуна знали это с самого начала.

– Что ты собираешься делать, Дэвид?

– Если коротко, то я собираюсь в Хэмпстед. И если бы ты согласился сопровождать меня…

– Если ты хочешь повидать миссис Монтегю и полковника Селби, то они все еще в Фэрфилде.

– Нет, они в Лондоне. По моей просьбе они вернулись сегодня днем.

– Чтобы выдать Марион? Чтобы рассказать всем, что…

– Разве я не убедил тебя, Винс? Вреда Марион не будет. Она в безопасности. В полной безопасности, как… как и ты сам. Возможно, я не вправе рассчитывать на твою помощь. Но ты развеешь большую часть моих тревог, если ответишь на простой вопрос. Где сейчас Марион?

– Я не знаю.

– Винс…

– Я сказал, я не знаю, – выпалил Винс. – Она ушла из дому вскоре после нашего возвращения из Фэрфилда, и с тех пор я ее не видел. Вот почему я обедал в клубе. И ты говоришь, что твоя подруга Бетти Колдер тоже сбежала? Странно, а? Странно, что обе леди исчезли в один и тот же день?

– Да, – ответил Гарт, которому пришла в голову неожиданная мысль. – Это странно. Может быть, не настолько, как тебе кажется, но странно. Интересно…

– Что?

В холле на столике возле лестницы зазвонил телефон. Было ли тому виной выпитое вино или неожиданно прозвучавший в тишине дома телефонный звонок, но на виске у Винса Боствика опять забилась голубая жилка.

Гарт открыл дверь в холл. И в это время кто-то начал дергать ручку входной двери. Дэвид, уже направившийся к телефону, остановился.

– Подойдешь к телефону? – кинул он через плечо. – Если это по работе, скажешь, что меня нет. Я к кому-то вышел, только не к Бетти. И не к Марион, конечно, хотя это вообще неправдоподобно.

– Почему ты сам не ответишь по этому проклятому телефону? Разве это не важнее, чем какой-то шутник у двери?

– Может, и важнее, если у двери не Твигг с очередным сюрпризом.

– Они не нравятся друг другу, да? Не нравятся?

– Кто?

– Марион и твоя… Марион и леди Колдер.

– Нет, не нравятся. Подойди к телефону.

Телефонный звонок прервался за секунду до того, как Гарт, стиснув зубы, открыл дверь. Но волноваться не стоило; по крайней мере, он в первый момент подумал, что тревожиться не о чем. Это был Каллингфорд Эббот.

Очевидно, Эббот, как обычно, устраивал прием в «Кафе-Руайяль». Как и Винс, он был в смокинге, алая подкладка короткой пелерины отблескивала в свете уличного фонаря. На той стороне улицы бренчала шарманка, шофер за рулем белого «даймлера» подсвистывал ей.

– А! – сказал Эббот и вставил монокль. – Мне говорили, что вы здесь живете и что у вас здесь же кабинет. Я не был уверен, что свет в окне на первом этаже что-нибудь значит и что я правильно поступил, отпустив такси. Однако, как я вижу, у вас есть второй автомобиль.

– Машина для меня слишком дорогая игрушка, чтобы иметь больше одной. «Даймлер» принадлежит мистеру Боствику. Однако входите, прошу вас.

Винс что-то тихо и торопливо говорил по телефону. Эббот снял шляпу, на лице его проступила тревога.

– Дэвид, что-нибудь случилось?

– Я потерял леди Колдер. То есть, – быстро поправился Гарт, – я не знаю, где она. У мистера Боствика такие же трудности с женой.

– Фу-ты! Значит, у нас у всех похожие трудности: я потерял Твигга.

– Прискорбный факт, не так ли? – спросил Гарт, впрочем без сарказма. Нашему инспектору Твиггу, я бы сказал, трудно затеряться.

– Это весьма прискорбно, сэр, что я не знаю, чем он занимается, когда хотел бы знать.

Эббот замолчал, потому что Винс закончил разговор и повесил трубку на рычаг. Гарт резко повернулся к нему:

– Да, Винс? Кто это был?

– Полковник Селби. Он хотел поговорить с тобой. Я сказал, что ты вышел. – Он заметно встревожился. – Что, старик, разве я сказал не то, что ты просил?

– Я не это имел в виду…

– Нет, стоп. Играем честно! – Винс облизнул губы. – Он хотел, чтобы ты немедленно приехал туда. Я сказал, что могу приехать вместо тебя. Я думаю, нам надо пойти ехать вдвоем.

– Разумеется. О чем он хотел поговорить со мной?

– Он не сказал. Нет, похоже, ничего ужасного. Он сказал, что это не важно; он может подождать. Идем в машину.

– Да. Помнишь, Винс, два года назад летним вечером мы тоже ездили в Хэмпстед? Когда ты впервые представил меня Марион?

– Дэвид, что происходит? Откуда ты знаешь полковника Селби? Стоп, подожди, ну конечно! Ты же говорил, что беседовал с ним сегодня в Фэрфилде.

– Это еще не все, Винс. Теперь я получил разрешение сказать тебе. Он беседовал со мной по делу в пятницу вечером.

– По делу?

– Как с врачом. Хотел проконсультироваться по поводу кого-то, кто, на его взгляд во всяком случае, психически нездоров.

Винс кончиками пальцев коснулся телефонного столика и промолчал. Но Каллингфорд Эббот был не тот человек, которого можно долго игнорировать. Он привлек к себе внимание Винса громким покашливанием.

– Мистер Боствик, – начал он со зловещей учтивостью, – вы, возможно, припомните, что мы с вами встречались. Я некоторым образом представляю полицию. И кажется, есть несколько вещей, о которых доктор Гарт не поставил меня в известность. Могу я просить вашего разрешения сопровождать вас в вашем автомобиле?

– Можете, сэр, – откликнулся Винс. – Есть вещи, о которых доктор Гарт не поставил в известность и меня тоже.

Винс прошагал к остававшейся открытой парадной двери и махнул шоферу.

– Ладно, Дэвид! Я не буду расспрашивать тебя. Но не означает ли это все, что мы приближаемся к развязке?

– Да, Винс. Я полагаю, что так. Осталось немного!

– Ну что ж, если нам суждено вместе пройти через это, – Винс снова стал самим собой, – давай пройдем. Что еще?

– У меня есть еще небольшое дело. Нет, подожди! Я не долго.

Шофер выскочил из машины со стартовой ручкой. Показав жестом, чтобы Винс и Эббот оставались, где стоят, Гарт вернулся в библиотеку.

Он быстро подошел к письменному столу рядом с камином, но не сел за него. В вечерней тишине ему были слышны скрежет и кряканье: стартовая ручка проворачивалась в непокорном двигателе. И это могло символизировать настроение Гарта.

Из внутреннего кармана он достал полдюжины исписанных листов и взвесил их на руке, словно взвешивал свои сомнения, риск и страшные последствия, которые повлекло бы за собой неверное решение.

Но ошибки не должно быть. Не должно быть ошибки.

Потом, ожив, заревел и ровно застучал мотор. Гарт сел. Он взял со стойки длинный конверт, засунул внутрь сложенные листы и твердым почерком написал на конверте чье-то имя.