Ознакомительная версия.
– Может быть, очень приятного воспоминания, – заметил я.
– Да, конечно~ Но я чувствую, что это не так. Как бы то ни было, после того, как инспектор в тот день допрашивал меня, я начала думать. Почему кто-то хотел заманить меня в этот дом вместе с убитым? Или сам убитый заманил меня туда? Может, это был мой отец и он хотел, чтобы я что-нибудь для него сделала? А потом кто-то вошел и убил его, причем с самого начала собирался свалить убийство на меня? Я окончательно запуталась. Казалось, все направлено на то, чтобы обвинить меня в убийстве. Я оказалась рядом с трупом, и мои часы каким-то образом очутились там же. Одним словом, я запаниковала и наделала глупостей.
– Во всем виноваты многочисленные триллеры, которые вы перепечатывали, – сказал я. – А что вы думаете об Эдне? У вас есть какая-нибудь идея насчет того, что ей пришло в голову? Почему она пришла к вам домой, хотя каждый день могла спокойно побеседовать с вами в бюро?
– Понятия не имею. Не может быть, чтобы она думала, будто я как-то связана с убийством.
– Возможно, она что-то случайно подслушала и сделала ошибочный вывод?
– Уверяю вас, подслушивать было нечего.
Но я даже теперь не мог до конца поверить Шейле.
– У вас есть какие-то личные враги? Отвергнутые молодые люди или завистливые девушки, затаившие против вас злобу?
Я сам понимал, что мой вопрос звучит весьма неубедительно.
– Конечно нет, – ответила Шейла.
Я все еще не разобрался в фантастической истории с часами. Что означает цифра «413»? Почему ее написали на открытке вместе со словом «Помни!», если это не имеет отношения к адресату?
Вздохнув, я оплатил счет и поднялся.
– Не беспокойтесь, – сказал я, понимая, что эти слова – самые бессмысленные на всех языках мира. – Частное сыскное агентство Колина Лэма идет по следу. Все кончится хорошо, мы поженимся и будем жить долго и счастливо практически без гроша в кармане. Между прочим, – спросил я, хотя знал, лучше было закончить речь на этой романтической ноте, но частное сыскное агентство Колина Лэма не давало мне покоя, – между прочим, что вы сделали с этими часами? Спрятали их в ящик для чулок?
После небольшой паузы Шейла ответила:
– Я выбросила их в мусорный ящик соседнего дома.
Я был удовлетворен. Просто и эффективно. Возможно, я недооценивал Шейлу.
Глава 24РАССКАЗЫВАЕТ КОЛИН ЛЭМ
Когда Шейла ушла, я вернулся в «Кларендон», упаковал свой чемодан и оставил его у портье. В таких отелях всегда стараются, чтобы вы освободили номер до полудня.
Затем я снова вышел на улицу. Мой маршрут проходил мимо полицейского участка, куда я вошел после минутного колебания. Я застал Хардкасла в тот момент, когда он, нахмурившись, разглядывал какое-то письмо.
– Сегодня вечером я снова уезжаю, Дик, – сообщил я. – Возвращаюсь в Лондон.
Он задумчиво посмотрел на меня:
– Хочешь, я дам тебе совет?
– Нет, – поспешно ответил я.
Но Хардкасл не обратил на это никакого внимания. Когда люди хотят давать советы, они не принимают в расчет возражений.
– На твоем месте я бы уехал и больше не возвращался. Так будет для тебя лучше всего.
– Никто не может знать, что для другого лучше всего.
– Сомневаюсь в этом.
– Я должен сказать тебе кое-что, Дик. Как только я выполню свое задание, я уйду с этой работы. По крайней мере, думаю, что уйду.
– Почему?
– Я похож на старомодного викторианского священника. У меня сомнения.
– Дай себе срок.
Я не совсем понял, что он имеет в виду, поэтому переменил тему, спросив Хардкасла, что он рассматривал с таким вниманием.
– Прочти это. – Дик протянул мне письмо, которое изучал.
«Дорогой сэр!
Я много думала о нашем разговоре. Вы спросили у меня, не было ли у моего мужа каких-нибудь особых примет, и я ответила, что нет. Но я была не права. На самом деле у него был маленький шрам под левым ухом. Гарри порезался бритвой, когда на него прыгнула собака, и ему пришлось наложить шов. Но шрам остался такой маленький и незаметный, что в тот день я о нем даже не вспомнила.
Искренне ваша
Мерлина Райвл».
– У нее красивый размашистый почерк, – заметил я, – хотя я терпеть не могу красные чернила. А у покойника был шрам?
– Да, и на том же месте, что она упоминает.
– Она не заметила его, когда ей показали труп?
Хардкасл покачал головой:
– Чтобы увидеть шрам, нужно слегка отогнуть ухо.
– Тогда все в порядке. Только лишняя подтверждающая деталь. Не пойму, что тебя мучает.
– Черт бы побрал это дело! – мрачно произнес Дик. – Послушай, ты не собираешься заглянуть к твоему французскому или бельгийскому приятелю, когда будешь в Лондоне?
– Возможно. А в чем дело?
– Я говорил о нем главному констеблю, и он сказал, что хорошо помнит его в связи с убийством девочки из скаутского отряда. Мне было велено оказать ему самое радушное гостеприимство, если он решит наведаться сюда.
– Можешь на это не рассчитывать, – отозвался я. – В последние дни Пуаро не двигается с места.
Было четверть первого, когда я позвонил в дверь дома 62 по улице Уилбрэхем-Крезент. Мне открыла миссис Рэмзи.
– Что вам угодно? – спросила она, почти не поднимая на меня глаз.
– Могу я с вами поговорить? Возможно, вы не помните, но я был здесь дней десять назад.
Женщина внимательно посмотрела на меня и слегка нахмурилась:
– Вы приходили с полицейским инспектором, не так ли?
– Совершенно верно, миссис Рэмзи. Вы позволите мне войти?
– Разумеется. Разве можно не впустить полицейского?
Миссис Рэмзи проводила меня в гостиную, указала на стул и села напротив. Несмотря на резкие нотки в голосе, в ее поведении ощущалась какая-то апатия, которую я не замечал ранее.
– Сегодня у вас спокойно, – сказал я. – Наверное, мальчики уже в школе?
– Да, поэтому в доме так тихо. Полагаю, вы хотите задать мне несколько вопросов по поводу очередного убийства? Девушки, задушенной в телефонной будке?
– Не совсем так. Видите ли, я вообще-то не связан с полицией.
Миссис Рэмзи казалась слегка удивленной:
– Но я думала, что вы сержант~ э-э~ Лэм, не так ли?
– Моя фамилия действительно Лэм, но я работаю в несколько иной области.
Безразличие женщины как рукой сняло. Она бросила на меня быстрый тревожный взгляд:
– Я вас слушаю.
– Ваш муж все еще за границей?
– Да.
– Он уехал уже давно и очень далеко, верно, миссис Рэмзи?
– Что вы об этом знаете?
– Короче говоря, ваш муж находится за железным занавесом?
Несколько секунд она молчала, потом ответила спокойно и равнодушно:
– Да, вы абсолютно правы.
– Вы знали, что он едет туда?
– Более-менее. – Помолчав, она добавила: – Он хотел, чтобы я приехала к нему.
– Он уже давно обдумывал этот план?
– Полагаю, что да. До последнего времени муж ничего мне не говорил.
– Но вы не разделяете его взгляды?
– Когда-то разделяла. Хотя вы, должно быть, сами все знаете. В таких случаях вы ведь всегда все тщательно проверяете – копаетесь в прошлом, выясняете, кто был членом партии, кто сочувствующим и так далее.
– Вы могли бы сообщить нам полезные сведения, – заметил я.
Миссис Рэмзи покачала головой:
– Я не могу этого сделать. Именно не могу, а не не хочу. Видите ли, муж никогда не говорил мне ничего определенного, да я и сама не хотела ничего знать. Я устала от такой жизни! Когда Майкл сказал, что хочет покинуть Англию и обосноваться в Москве, это меня не удивило. Но я должна была решить, что мне делать.
– И вы решили остаться здесь, потому что не вполне сочувствуете целям вашего мужа?
– Нет, дело не в том. Мое решение было вызвано сугубо личными мотивами. Я уверена, что ими руководствуются женщины во всем мире, если только они не фанатички. Да, я знаю, что женщина может быть очень фанатичной, но я не из таких. Мои взгляды никогда не выходили за пределы умеренно левых.
– Ваш муж был замешан в деле Ларкина?
– Не знаю. Может, и был. Он никогда мне об этом не рассказывал. – Внезапно миссис Рэмзи заговорила быстро и взволнованно: – Объяснимся начистоту, мистер Лэм, кто бы вы ни были на самом деле – пусть даже волк в овечьей шкуре. Я любила своего мужа – любила достаточно сильно, даже чтобы уехать с ним в Москву, независимо от того, разделяю я его политические убеждения или нет. Но он хотел, чтобы я взяла с собой мальчиков, и я отказалась. Я решила остаться с ними здесь. Не знаю, увижу ли я когда-нибудь Майкла. Он выбрал свою дорогу, а мне пришлось выбирать свою. Но одну вещь я знаю твердо. Я хочу, чтобы мои сыновья росли в своей стране. Они англичане и пусть воспитываются как обычные английские мальчики.
– Понятно.
– Думаю, мне больше нечего вам сообщить. – Миссис Рэмзи поднялась.
– Наверное, это был трудный выбор, – мягко сказал я. – Мне вас очень жаль.
Почувствовав симпатию в моем голосе, женщина печально улыбнулась:
– Возможно, вы в самом деле меня жалеете~ Я понимаю – на вашей работе волей-неволей приходится действовать людям на нервы, стараясь узнать, что они чувствуют или думают. Конечно, для меня это был тяжелый удар, но худшее уже позади~ Теперь надо решить, что делать, куда идти, оставаться в этом городе или нет~ Я хочу устроиться на работу. Мне приходилось работать секретарем. Может, я начну ходить на курсы повышения квалификации в машинописи и стенографии.
Ознакомительная версия.
