Но что… — Хитер пристально смотрела на него. — Почему вы думаете…
— Я ни о чем таком не думаю. Но тип, за которым мы гоняемся, видно, закусил удила. Прихлопнув Купера средь бела дня, он продемонстрировал, до чего перепуган. Трудно сказать, что он выкинет дальше. Поэтому мы и постараемся сбить его с толку. Кстати, должен вас предупредить: когда вы встретитесь с миссис Данди, вас эта встреча потрясет. Будьте к этому готовы.
— Потрясет? Почему же?
Хикс потрепал девушку по плечу.
— Поймете, когда встретитесь с ней. Идите и переоденьтесь… накиньте тот длинный темный плащ, в котором были вчера…
— Я не собираюсь встречаться с ней, — заявила Хитер, — если только вы… если только что-то…
— Правильно. Поэтому, возможно, вы не испытаете этого удовольствия. По дороге в город я объясню вам еще кое-что. Возможно…
Дверь распахнулась, и в комнату шагнул Р.И. Данди.
— Приехал Ирвинг, мой адвокат, — выпалил он.
— Иду, — отозвался Хикс. — Увидимся позже, — улыбнулся он Хитер.
И вышел из комнаты следом за Данди.
Хитер с презрением отмела предположение Хикса, будто она может испугаться. И несомненно стала бы отрицать, что именно чувство страха заставило ее сердце биться чаще, когда, войдя на кухню, она обнаружила, что миссис Пауэлл все еще там хлопочет, а полицейский в униформе пьет кофе, привалившись к буфету. Миссис Пауэлл взглянула на нее, увидела длинный темный плащ и спросила:
— Идете гулять?
— Хочу подышать свежим воздухом, — отозвалась Хитер.
Краем глаза она заметила, что полицейский смотрит на нее, и, хотя он ничего не сказал, Хитер не сомневалась, что если она направится к двери, то он ее остановит. Она замешкалась на мгновение, но почувствовала, что ведет себя неестественно, повернулась и направилась к двери, ведущей в столовую, через которую только что вошла, взяв запасные ключи от машины. В столовой она немного постояла, браня себя за трусость и ненаходчивость, а потом пошла в боковой зал. Не взглянув на мужчину, сидящего на стуле у входа в гостиную, открыла дверь на террасу и вышла. Ее сердце опять заколотилось при виде другого полицейского, освещенного светом из окна.
Это взбесило Хитер, и она обратилась к нему, не беря в расчет тот факт, что прервала его разговор с Россом Данди:
— Если я кому-нибудь понадоблюсь, то позовите меня. Я буду неподалеку.
— Очень хорошо, мисс Глэдд, — доброжелательно отозвался полицейский.
«Господи, какая же я дурочка», — подумала она, огибая кустарник и выходя на лужайку.
Хитер быстро обдумала маршрут: к огороду, мимо задней стороны гаража, потом через березовую рощицу к возвышенному углу сада. Возле дома было светло, но небо затянули облака, и, бредя в темноте, Хитер содрала с руки кожу, задев тачку, которую кто-то оставил у края огорода. Стараясь двигаться осторожнее, она обошла ягодники, держа путь к светлеющему впереди березняку.
Хитер достигла уже середины сада, когда остановилась возле одной из яблонь, чтобы решить, не нужно ли держаться левее, и вдруг услышала за спиной шум. Ее голова спонтанно повернулась, а сердце замерло.
«Упало яблоко», — подумала она.
Она никого не увидела и не услышала больше ни звука.
«Вот так-то, моя славная храбрая девочка, ты окаменела от страха при звуке падающего яблока».
Хитер пошла дальше, забирая влево, прибавила шаг, обо что-то споткнулась, но удержалась на ногах, не упала. Девушка продолжала идти не сбавляя темпа. Похоже, этот дьявольский сад стал больше!
Но вот наконец показалась каменная ограда. Она перелезла через нее, решив, что в общем-то испугалась она не так уж и сильно, поскольку старательно обходила заросли крапивы и чертополоха. Вскоре Хитер подошла к поросшей травой площадке в начале пастбища и, оглянувшись, заметила какое-то движение.
Корова? Нет, не может быть. Коров здесь не водилось. К тому же они мычат. В темноте скользила тень, приближаясь к ней. Теперь она явственно слышала звуки шагов. Ей бы припуститься бежать со всех ног, так нет. Она стояла как вкопанная.
Раздался голос:
— Это я, Росс Данди.
От ярости Хитер утратила дар речи.
— Если вы называете это неподалеку… — продолжал голос, исходивший от смутной тени во тьме.
— Вы… вы… — Хитер задохнулась от бешенства.
— Простите. Я напугал вас. Я не…
— Я вовсе не трусиха, — презрительно перебила она Росса. — Когда вы оставите меня в покое? Когда перестанете преследовать меня?
— Перестану. — Теперь он приблизился настолько, что можно было разглядеть его лицо. — Я перестану вас преследовать, как только вы возвратитесь в дом. Но мне все же хотелось бы узнать, почему вам на ум пришла фантастическая мысль, будто у меня появилась пластинка с записью голоса вашей сестры.
— Назад я не пойду. Я больше никогда не переступлю порога этого дома.
— Не переступите?
— Ни за что.
Вы покидаете дом таким образом? Ночью?
Пешком? Без личных вещей? Убегаете? Нет, так нельзя. Боже мой, если мне придется отнести вас на руках…
— Попробуйте только! Я иду к дороге. Направляюсь именно туда. И только посмейте дотронуться до меня!
Она повернулась и пошла, уверенно, не спеша, осмотрительно обходя ямы и борозды. Не оглядываясь, она пустилась по полевой колее к придорожной ограде, перелезла через нижнюю перекладину, стукнулась о бампер припаркованной там машины, прошла к передней дверце и села за руль. Когда она захлопнула дверцу со своей стороны, то открылась дверца с противоположной, и на переднем сиденье рядом с ней оказался Росс Данди.
Неожиданно всем своим существом она почувствовала, что если немедленно не возьмет себя в руки, то расплачется. Впрочем, разреветься она может в любом случае. Ей хотелось приказать ему выйти из машины. Приказать спокойным голосом и подчеркнуто высокомерно, но она не осмелилась даже попытаться заговорить в тот момент. Лучше она сделает это чуть погодя…
Не веря своим глазам, Росс заметил:
— Но эта машина принадлежит «Р.И. Данди и компании».
Эти слова встряхнули ее. О том, чтобы заплакать, теперь не могло быть и речи.
— Думаю, что это так, — отозвалась она тоном, который только что казался ей невозможным. — Видно, я не смогу отделаться от вас, если не сообщу, что на этой машине сюда приехал мистер Хикс, поскольку он выполняет задание вашего отца, то можно предположить, что пользуется этой машиной с разрешения мистера Данди. Я же собираюсь дождаться здесь мистера Хикса и вместе с ним уехать в Нью-Йорк.
— Вы с Хиксом?
— Да.
— Вы же его совсем не знаете! Ради бога, послушайте…
— Не собираюсь ничего слушать! Мне не следовало даже спрашивать вас о той пластинке. Я сбита с толку и не надеюсь, что вы рассеете мое неведение.
Останься я в этом доме еще хотя бы на одну ночь, сидела бы там или лежала без сна, теряясь в догадках, наверняка сошла бы с ума. А мистер Хикс, думаю, понимает, что тут к чему, или скоро в этом разберется. Вряд ли этот отвратительный окружной прокурор когда-нибудь кого-то найдет. Удастся ли распутать это дело или нет — я не могу здесь больше оставаться и не останусь. И не собираюсь это обсуждать! А теперь можете вернуться в дом и сообщить об этом полиции. Пусть приходят и забирают меня. Я останусь на этом самом месте.
Хитер смотрела не на Росса, а прямо перед собой, через ветровое стекло в темноту.
Не отрывая взгляда от профиля девушки, он сказал:
— Ваши слова замечательны, благородны, великодушны! Да чтобы я сообщил о вас полиции!.. Как вы можете говорить мне подобные вещи!
— Это ваше право.
— Благодарю, не надо. Да я и не смогу этого сделать, потому что больше не увижу этих полицейских. Я поеду в Нью-Йорк вместе с вами и Хиксом.
— Нет, не поедете.
— Поеду. Только договорюсь с Хиксом. Вы сказали, что не желаете говорить б этом ужасном деле, и я не принуждаю вас. Но хочу задать один вопрос и надеюсь, что вы на него ответите. Относительно этой пластинки. Вы имеете в виду пластинку, которая лежала среди других непомеченных дисков?
— Да.
— Значит, вы все-таки хранили эти пластинки?
— Нет, не хранила. Оставила у себя только одну пластинку, потому что на ней записан голос моей сестры, и мне непонятно, откуда вы ее взяли.
— Этот голос вовсе не вашей сестры.
— Нет, именно моей сестры!
— Неправда. На ней записан голос моей матери.
Где эта пластинка?
Из-за поворота вынырнула машина, выехала на прямой отрезок дороги, ослепив их фарами, с ревом пронеслась мимо и скрылась.
— Кто бы в ней ни находился, — сказала Хитер, — они нас заметили. Какая же я простофиля! Просто курам на смех! Не хочу больше говорить ни о пластинке, ни о чем-либо другом.
Она вышла из машины, открыла заднюю дверцу и попыталась улечься на заднем сиденье. Как ни старалась она поудобнее пристроить свои длинные ноги, поза все равно оказалась далека от комфортной. Но зато она укрылась от света фар проезжавших по дороге машин и отделалась от докучливого собеседника. Хитер услышала какое-то движение на переднем сиденье, но глаз не открыла. Если Росс скажет что-нибудь, не важно что, она ему не ответит. Но он молчал. Она крепко зажмурила глаза, но от этого их стало резать, и Хитер предпочла глядеть в темноту.
