– Так, значит… – медленно начала девушка.
– Мне хотелось бы выяснить одно обстоятельство, – быстро перебил ее Пуаро. – В тот вечер на капитане Пейтене были ботинки или сапоги?
– Не помню, – покачала головой Урсула.
– Жаль. А впрочем, вы могли и не заметить. Ну хорошо, мадам, никаких больше вопросов. – Он шутливо погрозил ей пальцем. – И не надо мучиться. Ободритесь и доверьтесь Эркюлю Пуаро.
Глава 23
Небольшое совещание у Пуаро
– А теперь, – сказала Каролина, – девочка отправится наверх и приляжет. Не беспокойтесь, милочка, мсье Пуаро сделает для вас все, что можно.
– Мне бы нужно вернуться в «Папоротники», – неуверенно сказала Урсула, но Каролина решительно пресекла ее возражения:
– Чепуха! Сейчас вы на моем попечении и пока останетесь здесь. Верно, мсье Пуаро?
– Так будет лучше всего, – согласился тот. – А вечером я попрошу мадемуазель… прошу прощения… мадам присутствовать на моем маленьком совещании. Ее присутствие крайне необходимо.
Каролина кивнула и вышла вместе с Урсулой. Когда дверь за ними закрылась, Пуаро сказал, усаживаясь в кресло:
– Все идет прекрасно, обстановка проясняется.
– Но становится все более и более тяжелой для Ральфа Пейтена, – заметил я угрюмо.
Пуаро кивнул:
– Да, но этого и следовало ожидать, не так ли?
Я поглядел на него, несколько сбитый с толку этим замечанием.
Он сидел, откинувшись на спинку кресла, закрыв глаза. Внезапно он тяжело вздохнул и покачал головой.
– Что такое? – спросил я.
– Бывают минуты, когда я тоскую по моему другу, живущему теперь в Аргентине, – сказал он. – Всегда, когда я работал, он был рядом и часто помогал мне. У него был дар натыкаться на истину, не замечая ее, и часто его глупые выводы открывали мне эту истину. Кроме того, у него была полезная привычка вести записки, и это было интересно.
– Если в этом дело… – Я смущенно кашлянул.
– Да, так что? Что вы хотели сказать? – У Пуаро заблестели глаза.
– Видите ли, я читал некоторые рассказы капитана Гастингса и подумал, почему бы не попробовать самому что-нибудь в этом роде. Пожалуй, это единственный случай в моей жизни… Жаль было бы упустить.
Произнося эту речь, я смущался все больше и больше. Пуаро вскочил. Я в ужасе подумал, что он собирается расцеловать меня, по своему французскому обычаю, но он, к счастью, воздержался.
– Но ведь это великолепно! Вы записывали свои впечатления от этого дела по мере его развития?
Я кивнул.
– Épatant![44] – вскричал Пуаро. – Дайте мне их сию же минуту.
Я не был готов к такому настоятельному требованию и стал напряженно пытаться вспомнить некоторые детали.
– Но… – запинаясь, сказал я, – вам придется меня простить, я иногда… э… переходил на личности.
– О, понимаю. Вы говорили обо мне как о смешном, а может быть, порой и нелепом человеке. Это не имеет значения. Гастингс тоже не всегда был вежлив. А я выше подобных пустяков.
Все еще охваченный сомнением, я порылся в ящиках письменного стола и протянул ему растрепанную пачку. Предполагая возможность издания рукописи, я разделил ее на главы. Накануне вечером я довел ее до второго посещения мисс Рассел. Таким образом, Пуаро получил двадцать глав. На этом мы попрощались.
Мне пришлось посетить пациента, жившего довольно далеко, и я вернулся в девятом часу. Меня ждал горячий ужин и сообщение, что Пуаро и моя сестра перекусили вместе в полвосьмого и Пуаро удалился в мою мастерскую дочитывать рукопись.
– Надеюсь, Джеймс, – сказала моя сестра, – что ты в своих записках был осторожен, говоря обо мне?
У меня отвисла челюсть. Я вовсе не был осторожен.
– Впрочем, это не имеет значения, – сказала Каролина, правильно истолковав мое молчание. – У мсье Пуаро свой взгляд на вещи, он понимает меня лучше, чем ты.
Я прошел в мастерскую, Пуаро сидел у окна, рукопись лежала аккуратной стопочкой перед ним. Он положил на нее руку и заговорил.
– Eh bien, – сказал он, – поздравляю вас, вы очень скромны!
– О! – сказал я растерянно.
– И очень сдержанны, – прибавил он.
Я снова сказал:
– О!
– Гастингс писал не так. На каждой странице без конца встречалось слово «я». Что он думал, что он делал. Но вы – вы оставляете себя на заднем плане, в тени. Только раз или два вы пишете о себе – в сценах домашней жизни, так сказать.
Я слегка покраснел, подметив лукавые искорки в его глазах.
– Но все-таки что вы об этом думаете? – спросил я нервно.
– Хотите слышать мое откровенное мнение?
– Конечно.
Пуаро оставил свою шутливую манеру.
– Очень подробный и обстоятельный отчет, – сказал он любезно. – Вы сообщили все факты точно и аккуратно, хотя и проявили надлежащую скромность касательно вашей роли.
– И этот отчет вам помог?
– Да, могу сказать – значительно помог. Пойдемте ко мне приготовлять сцену для моего маленького представления.
Каролина была в холле. Вероятно, она надеялась, что ее тоже пригласят, но Пуаро тактично вышел из положения.
– Мне бы очень хотелось пригласить и вас, мадемуазель, – сказал он с сожалением в голосе, – но это было бы неделикатно. Ведь все те, что придут сегодня, – подозреваемые. Среди них я найду убийцу мистера Экройда.
– Вы правда верите в это? – спросил я с сомнением.
– А вы, я вижу, не верите, – сухо сказал Пуаро. – Еще не научились ценить Эркюля Пуаро.
В этот момент по лестнице спустилась Урсула.
– Вы готовы, дитя мое? – спросил Пуаро. – Прекрасно. Мы сейчас пойдем ко мне. Мадемуазель Каролина, поверьте, я готов вам служить всегда и во всем.
Мы ушли. Каролина стояла на крыльце с видом собаки, которую не взяли на прогулку.
В гостиной Пуаро все было уже приготовлено. На столе стояли различные сиропы, бокалы и рюмки, а также блюдо с бисквитами. Из соседней комнаты принесли несколько стульев. Пуаро сновал по комнате, то передвигая стулья, то переставляя лампу, потом поправил ковер. Он старался сделать так, чтобы свет падал на стулья, а другой конец комнаты, где, как я решил, будет сидеть он сам, оставался в полумраке.
Мы с Урсулой молча следили за ним.
Вскоре раздался звонок.
– Это они! – объявил Пуаро. – Отлично! Все готово.
Дверь открылась, и вошли гости из «Папоротников».
– Мадам, мадемуазель! – приветствовал Пуаро миссис Экройд и Флору. – Вы очень добры, что пришли. Майор Блент, мистер Реймонд!
Секретарь был весел, как всегда.
– Что тут затевается? – рассмеялся он. – Опыты с научной машиной? Нам наденут манжеты на руки и по предательским ударам пульса определят убийцу? Говорят, такая штука есть.
– Я читал о чем-то в этом роде, – ответил Пуаро, – но я старомоден, обхожусь серыми клеточками. А теперь начнем. Но сперва, – он взял Урсулу за руку и вывел вперед, – позвольте представить вам миссис Ральф Пейтен: они поженились в марте.
– Ральф! В марте! – взвизгнула миссис Экройд. – Чепуха! Не может быть! – Она уставилась на Урсулу, словно видела ее впервые. – На Борн? Мсье Пуаро, я вам не верю!
Урсула покраснела и собиралась что-то сказать, но ей помешала Флора, которая быстро подошла к ней и взяла под руку.
– Не обижайтесь, что мы удивлены, – сказала она, – ведь вы и Ральф хорошо хранили тайну. Поздравляю от всей души.
– Вы очень добры, мисс Экройд, – тихо произнесла Урсула. – Вы имеете право сердиться, Ральф вел себя недопустимо, особенно по отношению к вам.
– Забудьте это, – ответила Флора, ласково погладив ее по руке. – У Ральфа не было другого выхода. На его месте я, верно, поступила бы так же. Правда, он мог бы довериться мне, я бы его не выдала.
Пуаро постучал пальцами по столу и значительно кашлянул.
– Заседание начинается, – сказала Флора. – Мсье Пуаро намекает, что нам не следует болтать. Но все же скажите мне только одно – где Ральф? Ведь вы должны знать?
– Но я не знаю! – вскричала, чуть не плача, Урсула. – В том-то и дело, что не знаю!
– Разве его не арестовали в Ливерпуле? – спросил Реймонд. – Ведь это было в газетах.
– Он не в Ливерпуле, – коротко ответил Пуаро.
– Короче говоря, никто не знает, где он, – заметил я.
– Кроме Эркюля Пуаро, э?.. – сказал Реймонд.
– Меня? Я знаю все, – серьезно ответил на его шутливое замечание Пуаро. – Не забывайте это.
Джеффри Реймонд поднял брови.
– Все? – Он присвистнул. – Сильно сказано!
– Вы действительно догадываетесь, где прячется Ральф Пейтен? – спросил я недоверчиво.
– Не догадываюсь – знаю, друг мой.
– В Кранчестере? – рискнул я.
– Нет, – торжественно ответил Пуаро, – не в Кранчестере.
Он не прибавил больше ничего и жестом пригласил гостей сесть. Тут дверь отворилась, вошли еще двое – Паркер и мисс Рассел – и сели возле двери.
– Все в сборе, кворум, – удовлетворенно произнес Пуаро, и я заметил беспокойное выражение, появившееся на всех лицах: верно, всем, как и мне, показалось, что захлопнулась ловушка.
