– Нет! – энергично запротестовала Урсула. – Ральф не бежал бы, чтобы спасти себя. Я теперь все понимаю. Он тоже мог подумать, что я убила его отчима.
– Ну нет, – возразила Каролина. – Он не мог подумать такое.
– Я была с ним так жестока и холодна в тот вечер. Не хотела его слушать, не хотела верить, что он меня любит. Говорила ему злые, жестокие слова – первое, что приходило в голову. Я так старалась ударить его побольнее!
– Это было для него только полезно, – заявила Каролина. – Если вы сказали что-то обидное мужчине, пусть это вас не тревожит. Мужчины слишком самодовольны, они просто не верят, что вы говорите серьезно, если это что-то нелестное для них.
– Когда убийство было открыто, – взволнованно продолжала Урсула, – и он не появился, я была вне себя. У меня на миг закралось даже сомнение… Но я знала, что он не мог… Только я хотела, чтобы он сам заявил о своей невиновности. Я знала, что он очень привязан к доктору Шеппарду, и подумала: может, доктору известно, где он. – Она повернулась ко мне: – Вот почему я заговорила с вами тогда. Я думала, вдруг вы сможете передать ему…
– Я? – воскликнул я.
– Откуда Джеймс мог знать, где он? – резко спросила Каролина.
– Конечно, это было маловероятно, – согласилась Урсула, – но Ральф много говорил о вас как о своем лучшем друге.
– Моя дорогая, – сказал я, – я не имею ни малейшего представления о том, где находится сейчас Ральф Пейтен.
– Это правда, – сказал Пуаро.
– Но… – Урсула удивленно указала на газетную вырезку.
– Ах, это! – сказал, слегка смутившись, Пуаро. – A, bagatelle,[43] мадемуазель! Я уверен, что Ральф Пейтен не арестован.
– Так, значит… – медленно начала девушка.
– Мне хотелось бы выяснить одно обстоятельство, – быстро перебил ее Пуаро. – В тот вечер на капитане Пейтене были ботинки или сапоги?
– Не помню, – покачала головой Урсула.
– Жаль. А впрочем, вы могли и не заметить. Ну хорошо, мадам, никаких больше вопросов. – Он шутливо погрозил ей пальцем. – И не надо мучиться. Ободритесь и доверьтесь Эркюлю Пуаро.
Глава 23
Небольшое совещание у Пуаро
– А теперь, – сказала Каролина, – девочка отправится наверх и приляжет. Не беспокойтесь, милочка, мсье Пуаро сделает для вас все, что можно.
– Мне бы нужно вернуться в «Папоротники», – неуверенно сказала Урсула, но Каролина решительно пресекла ее возражения:
– Чепуха! Сейчас вы на моем попечении и пока останетесь здесь. Верно, мсье Пуаро?
– Так будет лучше всего, – согласился тот. – А вечером я попрошу мадемуазель… прошу прощения… мадам присутствовать на моем маленьком совещании. Ее присутствие крайне необходимо.
Каролина кивнула и вышла вместе с Урсулой. Когда дверь за ними закрылась, Пуаро сказал, усаживаясь в кресло:
– Все идет прекрасно, обстановка проясняется.
– Но становится все более и более тяжелой для Ральфа Пейтена, – заметил я угрюмо.
Пуаро кивнул:
– Да, но этого и следовало ожидать, не так ли?
Я поглядел на него, несколько сбитый с толку этим замечанием.
Он сидел, откинувшись на спинку кресла, закрыв глаза. Внезапно он тяжело вздохнул и покачал головой.
– Что такое? – спросил я.
– Бывают минуты, когда я тоскую по моему другу, живущему теперь в Аргентине, – сказал он. – Всегда, когда я работал, он был рядом и часто помогал мне. У него был дар натыкаться на истину, не замечая ее, и часто его глупые выводы открывали мне эту истину. Кроме того, у него была полезная привычка вести записки, и это было интересно.
– Если в этом дело… – Я смущенно кашлянул.
– Да, так что? Что вы хотели сказать? – У Пуаро заблестели глаза.
– Видите ли, я читал некоторые рассказы капитана Гастингса и подумал, почему бы не попробовать самому что-нибудь в этом роде. Пожалуй, это единственный случай в моей жизни… Жаль было бы упустить.
Произнося эту речь, я смущался все больше и больше. Пуаро вскочил. Я в ужасе подумал, что он собирается расцеловать меня, по своему французскому обычаю, но он, к счастью, воздержался.
– Но ведь это великолепно! Вы записывали свои впечатления от этого дела по мере его развития?
Я кивнул.
– Épatant![44] – вскричал Пуаро. – Дайте мне их сию же минуту.
Я не был готов к такому настоятельному требованию и стал напряженно пытаться вспомнить некоторые детали.
– Но… – запинаясь, сказал я, – вам придется меня простить, я иногда… э… переходил на личности.
– О, понимаю. Вы говорили обо мне как о смешном, а может быть, порой и нелепом человеке. Это не имеет значения. Гастингс тоже не всегда был вежлив. А я выше подобных пустяков.
Все еще охваченный сомнением, я порылся в ящиках письменного стола и протянул ему растрепанную пачку. Предполагая возможность издания рукописи, я разделил ее на главы. Накануне вечером я довел ее до второго посещения мисс Рассел. Таким образом, Пуаро получил двадцать глав. На этом мы попрощались.
Мне пришлось посетить пациента, жившего довольно далеко, и я вернулся в девятом часу. Меня ждал горячий ужин и сообщение, что Пуаро и моя сестра перекусили вместе в полвосьмого и Пуаро удалился в мою мастерскую дочитывать рукопись.
– Надеюсь, Джеймс, – сказала моя сестра, – что ты в своих записках был осторожен, говоря обо мне?
У меня отвисла челюсть. Я вовсе не был осторожен.
– Впрочем, это не имеет значения, – сказала Каролина, правильно истолковав мое молчание. – У мсье Пуаро свой взгляд на вещи, он понимает меня лучше, чем ты.
Я прошел в мастерскую, Пуаро сидел у окна, рукопись лежала аккуратной стопочкой перед ним. Он положил на нее руку и заговорил.
– Eh bien, – сказал он, – поздравляю вас, вы очень скромны!
– О! – сказал я растерянно.
– И очень сдержанны, – прибавил он.
Я снова сказал:
– О!
– Гастингс писал не так. На каждой странице без конца встречалось слово «я». Что он думал, что он делал. Но вы – вы оставляете себя на заднем плане, в тени. Только раз или два вы пишете о себе – в сценах домашней жизни, так сказать.
Я слегка покраснел, подметив лукавые искорки в его глазах.
– Но все-таки что вы об этом думаете? – спросил я нервно.
– Хотите слышать мое откровенное мнение?
– Конечно.
Пуаро оставил свою шутливую манеру.
– Очень подробный и обстоятельный отчет, – сказал он любезно. – Вы сообщили все факты точно и аккуратно, хотя и проявили надлежащую скромность касательно вашей роли.
– И этот отчет вам помог?
– Да, могу сказать – значительно помог. Пойдемте ко мне приготовлять сцену для моего маленького представления.
Каролина была в холле. Вероятно, она надеялась, что ее тоже пригласят, но Пуаро тактично вышел из положения.
– Мне бы очень хотелось пригласить и вас, мадемуазель, – сказал он с сожалением в голосе, – но это было бы неделикатно. Ведь все те, что придут сегодня, – подозреваемые. Среди них я найду убийцу мистера Экройда.
– Вы правда верите в это? – спросил я с сомнением.
– А вы, я вижу, не верите, – сухо сказал Пуаро. – Еще не научились ценить Эркюля Пуаро.
В этот момент по лестнице спустилась Урсула.
– Вы готовы, дитя мое? – спросил Пуаро. – Прекрасно. Мы сейчас пойдем ко мне. Мадемуазель Каролина, поверьте, я готов вам служить всегда и во всем.
Мы ушли. Каролина стояла на крыльце с видом собаки, которую не взяли на прогулку.
В гостиной Пуаро все было уже приготовлено. На столе стояли различные сиропы, бокалы и рюмки, а также блюдо с бисквитами. Из соседней комнаты принесли несколько стульев. Пуаро сновал по комнате, то передвигая стулья, то переставляя лампу, потом поправил ковер. Он старался сделать так, чтобы свет падал на стулья, а другой конец комнаты, где, как я решил, будет сидеть он сам, оставался в полумраке.
Мы с Урсулой молча следили за ним.
Вскоре раздался звонок.
– Это они! – объявил Пуаро. – Отлично! Все готово.
Дверь открылась, и вошли гости из «Папоротников».
– Мадам, мадемуазель! – приветствовал Пуаро миссис Экройд и Флору. – Вы очень добры, что пришли. Майор Блент, мистер Реймонд!
Секретарь был весел, как всегда.
– Что тут затевается? – рассмеялся он. – Опыты с научной машиной? Нам наденут манжеты на руки и по предательским ударам пульса определят убийцу? Говорят, такая штука есть.
– Я читал о чем-то в этом роде, – ответил Пуаро, – но я старомоден, обхожусь серыми клеточками. А теперь начнем. Но сперва, – он взял Урсулу за руку и вывел вперед, – позвольте представить вам миссис Ральф Пейтен: они поженились в марте.
– Ральф! В марте! – взвизгнула миссис Экройд. – Чепуха! Не может быть! – Она уставилась на Урсулу, словно видела ее впервые. – На Борн? Мсье Пуаро, я вам не верю!
Урсула покраснела и собиралась что-то сказать, но ей помешала Флора, которая быстро подошла к ней и взяла под руку.
– Не обижайтесь, что мы удивлены, – сказала она, – ведь вы и Ральф хорошо хранили тайну. Поздравляю от всей души.
