Он поднялся.
Поднялась и мисс Фокс. Такой бледной я ее еще не видел. Она переводила глаза то на него, то на меня и наконец решилась:
– Я не пойду наверх. Я… Я должна… должна…
– Да? – сказал Вульф и приподнял бровь. – Что вы должны?
Она взорвалась:
– Откуда я знаю? Вы что, не понимаете, что я… Я должна сделать хоть что-то!
Она вдруг рухнула на стул, стиснула руки, и ее затрясло.
– Бедный старый Майк Уолш… Господи… зачем же я…
Вульф подошел к ней и положил руку ей на плечо.
– Послушайте меня, – резко сказал он. – Вы до сих пор не понимаете, почему я предпочитаю женщинам орхидеи?
Она подняла на него глаза:
– Это вы позволили Майку уйти, хотя знали…
– Я знал очень мало. А теперь еще меньше… Арчи, позови Сола.
– Здесь Джонни…
– Нет. Только Сол.
Я сходил в кухню и привел Сола. Вульф спросил:
– Сколько нужно времени, чтобы привезти сюда мисс Линдквист?
Сол раздумывал над ответом полсекунды.
– Пятьдесят минут, если позвонить, чтобы ее привезли сюда. Если мне за ней ехать отсюда, то полтора часа.
– Отлично. Звони. И лучше сразу сам ей скажи, что Майк Уолш убит, не то увидит газету и тоже впадет в истерику. Там есть кому ее привезти?
– Да, сэр.
– Позвони из кабинета. Скажи, чтобы не задерживалась, но спешить тоже не стоит… У тебя на носу слева что-то прилипло, вытри.
– Да, сэр.
Сол пошел к двери, на ходу доставая из кармана платок.
– Я вовсе не впала в истерику, – сказала Клара Фокс, и голос у нее звучал уже лучше. – Когда я сказала, что вы позволили Майку уйти, я вовсе не имела в виду…
Она откинула рукой со лба волосы, но рука еще немного дрожала.
– Не сомневаюсь. Вы были не в себе. – Вульф был непреклонен. – Вы и сейчас не в себе. Нам с Арчи нужно кое-что сделать. Из дома не выходите, это абсолютно исключено. Не могли бы вы подняться наверх до приезда мисс Линдквист? И прошу вас, не выдумывайте, будто вы в ответе за смерть Майкла Уолша. Вы не Атропа[16], не льстите себе… Могу ли я надеяться, что вы подниметесь наверх и проявите немного терпения?
– Да. – Она встала из-за стола. – Но я… Но если мне позвонят… Пожалуйста… Я хочу с ним поговорить…
Вульф кивнул:
– Безусловно, вы поговорите. Хотя, думаю, мистер Хоррокс сегодня занят другими делами.
Это был не его день: Вульф снова ошибся. Звонок от Хоррокса раздался меньше чем через пятнадцать минут. Мы успели только перейти в кабинет, прослушать доклад Сола о том, что он дозвонился до мисс Линдквист и та собирается к нам, и Вульф протянул руку к пиву. Хоррокс ни слова не сказал про своего титулованного родственника; он просто попросил пригласить к телефону мисс Фокс, и я отправил Сола наверх сказать ей, чтобы она сняла трубку в комнате Вульфа, так как аппарат из ее комнаты я унес накануне. Строго говоря, по правилам мне следовало бы послушать их разговор, но я не стал, и Вульф не сделал мне замечания.
Мы помолчали, а потом Вульф вздохнул и выпрямился в своем кресле.
– Позвони мистеру Кремеру.
Я позвонил. И не дозвонился. Мне сказали, что его нет и не будет, будто он уехал в Канаду охотиться на лосей.
Вульф снова вздохнул:
– Арчи, ты не помнишь, мы когда-нибудь так вляпывались?
– Нет, сэр. Но если бы я поехал…
– Прекрати, иначе я отправлю тебя наверх, как мисс Фокс. Что бы это изменило? Чушь. Нелепость за нелепостью. Что вынуждает нас предпринимать в ответ не менее нелепые шаги. Теперь, чтобы с нашей стороны предъявить мистеру Кремеру хоть какие-то факты, придется выяснить, чем сегодня после шести занимался мистер Мьюр, заново проанализировать мотивы и действия лорда Клайверса, понять, каким образом человек может одновременно находиться в двух точках пространства, и еще раз позвонить в Небраску. Насколько мне известно, еще не изобрели оружия, способного убить человека за полторы тысячи миль, но мы, похоже, столкнулись с изобретательностью и решимостью, для которых нет невозможного, а мистер Линдквист нам может еще понадобиться. Дозвонись… Как зовут этого фермера? Донвааг?
Я кивнул и занялся делом. Вечер был поздний, время близилось к десяти, так что линия оказалась свободна, и меня соединили с Плейнвью, штат Небраска, через десять минут. Соединили напрямую, и слышимость была отличная: хрипловатый голос Эда Донваага, говорившего из своего дома в глуши западных прерий, звучал ничуть не менее отчетливо, чем голос Френсиса Хоррокса, звонившего из отеля «Портленд».
Вульф снял свою трубку:
– Мистер Донвааг? Говорит Ниро Вульф… Вот именно. Я звонил днем, и вы любезно согласились сходить к мистеру Линдквисту… Да, сэр. Вынужден еще раз попросить об одолжении… Вам хорошо меня слышно? Отлично. Должен вас попросить снова съездить к мистеру Линдквисту, либо сейчас, либо завтра как можно раньше. Передайте ему, у нас есть все основания подозревать, что его жизни угрожает опасность… Да. Мы не знаем, кто и каким образом. Передайте, пусть будет внимателен ко всему необычному… Очень осторожен… Он любит конфеты? Значит, могут прислать коробку отравленных конфет. Или бомбу в конфетной коробке. Мы не знаем, откуда ждать угрозы. Могут прислать телеграмму с известием о смерти дочери, отправленную в расчете на то, что у него не выдержит сердце… Разумеется, нет. С ней все в порядке, не беспокойтесь… Да, ситуация необычная, но вы, безусловно, все скоро узнаете. Передайте, чтобы он был осторожен и внимательно отнесся к любой мелочи. Не могли бы вы поехать к нему сейчас? Отлично. Вы хороший человек, сэр. Спокойной ночи!
Вульф положил трубку, позвонил Фрицу. Вздохнул.
– Этому наглому дураку придется ответить за все. Еще на четыре доллара наговорили… На три? Ну конечно, ночной тариф… Принеси еще пива, Фриц… Арчи, расскажи Солу все о Мьюре, и пусть работает. Нам нужно знать, где Мьюр был сегодня с шести до восьми.
Я пошел в кухню. Джонни Кимс помогал Фрицу убирать посуду, а Сол устроился в моем углу за столом и доедал с блюда спелые оливки. Он ничего не записывал; он никогда не записывает. Он сидел, слушал, направив на меня свой здоровенный нос; все усвоил, кивнул, взял двадцатку на расходы, сгреб последние оливки и удалился. Я его проводил.
В кабинете я спросил у Вульфа, не позвонить ли еще раз в Управление. Вульф качнул головой. Он сидел, откинувшись в кресле, с закрытыми глазами, и лишь еле уловимые движения губ свидетельствовали о том, что он держал совет сам с собой. Я сел и положил ноги на стол. Через несколько минут снова поднялся, подошел к шкафчику, налил себе глоток бурбона, понюхал и вылил обратно в бутылку. Виски не хотелось. Я снова пошел в кухню, порасспрашивал Джонни о разных деталях в расположении стройплощадки на Пятьдесят Пятой и за расспросами выпил стакан молока.
Ровно в десять приехала Хильда Линдквист. Сопровождавший ее человек спросил, где Сол, а когда я ответил, что Сола нет, отказался войти. Я сказал, что Сол с ним расплатится позже, и на том мы и распрощались. Квадратное лицо и коричневое платье мисс Линдквист за двадцать четыре часа ничуть не изменились, но взгляд ее глаз стал еще решительней и серьезней. Она сказала, что все кончено, потому что Клайверс арестован и теперь его казнят за убийство; что сердце у ее отца будет разбито, потому что он стар и им нечем выплатить кредит и что ей нужно забрать из гостиницы вещи, потому что она хочет уехать домой первым же поездом. А я сказал, чтобы она придержала лошадей, потому что главный фейерверк еще впереди, но она подняла на меня глаза, и я понял, что мне с ней не справиться, и провел ее в гостиную, где попросил немного подождать.
Я бегом взлетел в южную комнату и сказал Кларе Фокс:
– Приехала Хильда Линдквист, и я намерен прислать ее к вам. Она решила, что спектакль окончен и что ей придется с пустыми руками первым же поездом катиться обратно к бедному старому папочке, и, судя по тому, как она на меня посмотрела, чтобы ее остановить, одной британской дипломатией тут не обойдешься. Ниро Вульф занят вашим делом. Не знаю, каким образом, но он его решит. Возможно, он даже умнее, чем я о нем думаю. Музыку к этой пьесе писали вы, и половина ваших музыкантов уже отдыхает на том свете, и ваша задача сейчас уберечь тех, кто еще жив. Так как?
Клара Фокс сидела, стиснув губы и сжав кулаки.
Но подняла на меня глаза:
– Хорошо. Постараюсь. Присылайте ее сюда.
– Ночевать она может здесь или в комнате через площадку. Как позвонить Фрицу, вы знаете.
– Хорошо.
Я спустился вниз, сказал мисс Квадратная Физиономия, что с ней хочет поговорить Клара Фокс, выпроводил из гостиной и услышал, как они здороваются на верхней площадке.
В кабинете стояла полная тишина; Вульф продолжал совещаться с самим собой. Если бы мне показалось, что он сидит и мечтает о фаршированных перепелах или о маринованных поросячьих ножках, я дал бы ему пинка, но Вульф шевелил губами и, значит, работал. От нечего делать я стал просматривать свои запи-си. Пока я листал блокнот, у меня мелькнула идея, и я снова достал планы Джонни Кимса, проверил отчеты Хорстмана, потом убрал их в папку, перечел статью в «Газетт» о происшествии на Пятьдесят Пятой улице, дошел до полного осознания своей никчемности и ровно в одиннадцать часов взвыл:
