– Хотите сказать, что заплатите ей по иску?
– О, конечно.
– Я очень рада. Миссис Эмбой вправду хорошая женщина. Она имеет право на компенсацию, если меня спросите.
– Это мысль, – отозвался Мейсон. – Так я вас спрашиваю.
– Я уже сказала.
– Спасибо, – еще раз поблагодарил Мейсон и отошел к Делле Стрит.
– И что же? – воскликнула она. – Что это значит? Вырисовывается ряд ситуаций настолько странных, что все выглядит бредом сумасшедшего.
Мейсон усмехнулся.
– Теперь, я думаю, попытаемся узнать правду.
– Каким образом?
– Быть может, на перекрестном допросе.
– Но, шеф, – начала Делла Стрит, – допустим, миссис Мальден хотела убить своего мужа и дала ему жидкость с наркотиками, которую, как она надеялась, он выпьет в воздухе…
– Продолжай, – одобрил Мейсон, – у тебя хорошо получается.
– И допустим, кто-то посторонний сел в этот самолет, выпил жидкость с наркотиками и умер. Как будет оценена ситуация с юридической точки зрения?
– В отношении миссис Мальден?
– Да.
– Будет признана виновной в убийстве первой степени.
– Несмотря на то, что она даже не знала бы человека, выпившего жидкость с наркотиками и разбившегося в самолете?
– Да. Закон перенесет злой умысел с предполагаемой жертвы на действительную.
– Тогда не понимаю, чего вы добьетесь, даже если доктор Мальден жив. Что тогда?
– Тогда, – ответил Мейсон, – мы, возможно, сумеем доказать, что доктор Мальден – убийца.
– Что вы имеете в виду?
– Все, что мы узнали о докторе Мальдене, указывает на то, что он хладнокровный, осторожный, думающий человек, который все трезво планирует и выверяет с математической точностью.
– Итак?
– Тебе когда-либо приходило в голову, – сказал Мейсон, – что власти нашли опознающее вещество, обозначенное кодовым номером 68249, во фляжке с жидкостью? По их теории, у миссис Мальден был доступ к наркотикам мужа и она положила морфий в виски. А его, очевидно, выпил человек, который вел самолет, разбившийся по пути в Солт-Лейк-Сити. Это прекрасная теория. Но они не заметили одного. Еще у одного человека был куда более легкий доступ к наркотикам, чем у миссис Мальден.
– Доктор Мальден?
Мейсон кивнул.
– Покойный?
– Доктор Мальден, – разъяснил Мейсон, – все спланировал умно. Если ему понадобилось представить себя умершим, взять необходимые деньги и убежать с Глэдис Фосс, то ему, естественно, понадобился труп.
– О-о! – воскликнула Делла Стрит. – Теперь понимаю.
– К тому же, – продолжил Мейсон, – доктор Мальден смотрел на жизнь и смерть как врач. То есть несколько беспристрастней и бессердечней, чем обыкновенный человек.
– Господи, – взмолилась Делла Стрит, – понимаете ли вы, что пытаетесь доказать, будто убийство совершил труп?
– Единственное, что может потребовать Гамильтон Бергер, – это труп, – ухмыльнулся Мейсон.
– Это будет такая сенсация! – воскликнула Делла Стрит.
– Можешь ли представить себе какое-либо другое доказательство, которое будет выглядеть так драматично в суде и так неприятно для Гамильтона Бергера? – спросил Мейсон.
Она покачала головой.
– Но сможете ли вы доказать это?
– Можно попробовать, – сказал Мейсон.
– Но, шеф, вы разве не думаете, что доктор Мальден действительно умер? И разве не думаете, что нечто в самом деле произошло? Вспомните, стюардесса сказала, что Глэдис Фосс была совершенно расстроена и огорчена.
Мейсон ухмыльнулся.
– Я выдвину мою теорию, – сказал он, – и мы выслушаем объяснения Гамильтона Бергера.
– Шеф, но, если ему снова придется прекратить дело против миссис Мальден, над ним станут смеяться и…
– И после этого он никогда не решится преследовать ее в судебном порядке, – прервал Мейсон.
Делла Стрит кивнула.
– Но, – сказал Мейсон, – чего мы ждем? У нас впереди длинная дорога. Поехали, Делла.
В аэропорту полиция охраняла ворота № 11, разрешая встретить большой четырехмоторный самолет, прибывающий по расписанию через две минуты, только обладателям полицейских удостоверений и мандатов прессы. Мейсон и Пол Дрейк издалека наблюдали, как человек Дрейка сунул карточку одному из полицейских, затем, размахивая фотокамерой, поспешно удалился от охраны. Его окружили другие фотографы, желающие сделать снимки. Гамильтон Бергер, очевидно, велел своему полицейскому подпустить некоторых представителей прессы поближе, чтобы прибывшие с ним могли попозировать и получился интересный репортаж.
После короткого ожидания большой воздушный корабль нырнул с неба вниз, пронесся по-птичьи над взлетно-посадочной полосой, мягко приземлился и подъехал к служителю, сигналившему флажком из нарисованного круга. Подали трап, двери самолета открылись, и пассажиры начали спускаться по лестнице. Окружной прокурор Бергер и его свита, очевидно, собрались спуститься после всех. Последний пассажир покинул самолет. Наступил торжественный момент, и Бергер с Дарвином Керби вышли из самолета на трап. Улыбающийся, самоуверенный Бергер представил Керби репортерам и начал позировать перед камерами. Газетчики по очереди подходили к лестнице, сверкали вспышками. Затем Бергер медленно спустился, и у основания лестницы, когда почти все репортеры уже отошли, агент Дрейка выступил с камерой вперед и попросил:
– Задержитесь на минутку, мистер Бергер.
Тот начал позировать.
– Кто из вас Дарвин Керби?
– Он здесь, – сказал Бергер. – Выйдите, мистер Керби.
– Пожалуйста, мистер Керби, вытяните руку, – попросил лжефотограф.
Керби вытянул руку, детектив сунул в нее документ.
– Это повестка с вызовом в суд по делу «Народ против Мальдена» от имени защиты, – сказал он и вернулся назад.
Его камера дала вспышку, и он зафиксировал на снимке перекошенные от страха лица Гамильтона Бергера и Дарвина Керби.
– Арестуйте этого человека! – завопил Бергер, показывая пальцем на агента Дрейка.
Охрана покинула свой пост у ворот и поспешила к детективу. Мейсон и Пол Дрейк пробрались через ворота на летное поле. Газетные репортеры, отошедшие было от самолета, кинулись обратно, сверкая вспышками, торопясь заснять драму куда более ценную, чем сделанные раньше снимки.
– Арестуйте его! – продолжал вопить Бергер.
Полицейский схватил детектива.
– Минуточку, минуточку! – остановил его Перри Мейсон. – За что арестовывают этого человека?
Бергер был слишком разозлен, чтобы узнать Мейсона, он только услышал его голос.
– За то, что он незаконно прокрался на поле и использовал фальшивое удостоверение.
– Я не использовал никакого фальшивого удостоверения, – сказал детектив. – У меня есть разрешение пройти через заслон. Это единственное, чем я пользовался.
– Теперь давайте все выясним, – сказал Мейсон полицейскому. – Вы арестовываете этого человека по приказу Гамильтона Бергера. Завтра я предъявлю Бергеру иск на пятьдесят тысяч долларов за незаконный арест.
Бергер поднял глаза и увидел наконец Мейсона.
– Вы! – закричал он, и его лицо почти побагровело. – Вы будете отвечать перед коллегией адвокатов. За то, что вы натворили, вас лишат практики!
– Прекрасно! – отпарировал Мейсон, шагнув вперед. Окружившие фотографы смогли запечатлеть на снимках его вместе с Бергером. – Лучше побеспокойтесь о своей практике, мистер Бергер.
Бергер бросился к Мейсону с поднятым кулаком. Мейсон с плавным изяществом атлета отточенным жестом боксера выбросил вперед левую руку и ловко отразил удар Бергера.
– Не делайте больше этого, Бергер, если не хотите, чтобы вам разбили челюсть.
– Вы приказываете арестовать этих людей? – спросил полицейский Бергера.
Мейсон, ухмыляясь, сказал:
– Конечно, сержант. Это я хочу, чтобы его самого арестовали за словесное оскорбление и оскорбление действием. Он меня ударил, и, я думаю, у нас достаточно доказательств оскорбления в виде снимков.
Бергер, осознав положение, в которое себя поставил, попытался смягчить его:
– Ерунда. Вы отстранили мою руку.
– Вы ударили меня по руке, – настаивал Мейсон, – это оскорбление. Идите и посмотрите в законы.
– Что делать с этим? – спросил полицейский, державший детектива, вручившего повестку в суд. – Его арестовать?
Бергер посмотрел в глаза Мейсону, оглядел круг газетных репортеров. С огромным усилием подавил самолюбие.
– Нет, – сказал он, отворачиваясь. И после некоторого раздумья добавил: – Пусть идет. С Мейсоном встречусь в суде и перед коллегией адвокатов. Только там можно разговаривать с подобными людьми.
В эту несчастливую минуту Гамильтон Бергер осознал, так же как и газетные репортеры, что Мейсон уничтожил его популярность. Ни один редактор в городе не поместит в газете фотографии Гамильтона Бергера, позирующего с Дарвином Керби как основным свидетелем в загадочном деле, когда будет располагать фотографией, на которой окружной прокурор с искаженным гневом лицом наносит сильный удар Мейсону, а адвокат спокойно отступает в сторону и отражает удар.
