— И это все? — спросил магнат.
— Нет, мистер Сайрес, главное я приберег напоследок. В письме Валетты имелась одна зацепка. Она упомянула, что с тремя ухажерами у нее было нечто общее, а четвертый ей угрожал.
— Тогда нам необходимо найти общий знаменатель, — сказал доктор Вриланд. — Трое мужчин, разделявших его с Валеттой, невиновны. А четвертый, если действовать методом исключения, должен быть убийцей.
Эллери кивнул.
— Есть вопросы?
— Насколько я понимаю, — заговорила поэтесса, — мы можем не учитывать очевидные возможные связи — что Валетта и трое из четверых мужчин были равного возраста, с одинаковым цветом волос, придерживались одной религии, происходили из одного города или штата, посещали один и тот же колледж, были инвесторами или членами совета одной и той же финансовой корпорации и так далее?
Эллери засмеялся:
— Да, можете это не учитывать.
— Социальное положение? — предположил мультимиллионер. — Плейбой Джон Тейлор, финансист А. Палмер Харрисон, художник Прайс принадлежат к высшему обществу, в отличие от профессионального футболиста… как бишь его?
— К сожалению, — вздохнул Эллери, — Прайс родился в наркопритоне в Гринвич-Виллидж, а Валетта — в чикагских трущобах.
Все задумались.
— Не входили ли трое из четверых мужчин в один и тот же состав присяжных в суде? — внезапно спросил Дарнелл.
— Нет.
— А участие в телешоу? — осведомилась поэтесса.
— Нет, мисс Вандермир.
— Не говорите мне, — улыбнулся доктор Вриланд, — что Валетта ван Бьюрен и три ее поклонника посещали одного психоаналитика.
— Хорошая догадка, доктор, но не та, которую я имею в виду.
— Тогда политика, — сказал нефтяной магнат. — Валетта и три ее ухажера состояли в одной партии.
— По моей информации, мистер Сайрес, — сказал Эллери, — Валетта была неисправимой демократкой, плейбой и финансист — консервативными республиканцами, а Прайс и Бифф Вильсон не голосовали ни разу в жизни.
— Все это не то, — неожиданно заявила мисс Вандермир. — Права ли я, мистер Квин, предполагая, что все важные факты содержались в вашем рассказе?
— Меня интересовало, задаст ли кто-нибудь этот вопрос, — усмехнулся Эллери. — Вы абсолютно правы, мисс Вандермир. В дальнейших вопросах, по-моему, нет нужды.
— Лично я нуждаюсь во времени, — сказал магнат. — Как насчет остальных? — Когда они кивнули, хозяин дома поднялся. — Предлагаю сегодня вечером сделать исключение и съесть изысканный обед Шарло, прежде чем отгадывать загадку Квина.
Голубые глаза мисс Вандермир радостно сверкнули над mousseline de saumon.[49] Косматые брови Дарнелла возбужденно взлетели кверху над supremes de volaille aux huitres.[50] Доктор Вриланд поздравил себя возгласом, когда подали selle de veau a l'Orientale.[51] А Сайрес победно улыбнулся над своей charlotte Chantilly.[52] Но никто не произнес ни слова, пока они не вернулись в гостиную и не сели за стол с кофе и бренди.
— Насколько я понимаю, — заговорил Эллери, — никто из вас не столкнулся с серьезными затруднениями, разгадывая мою маленькую загадку?
— Жаль, что президент это пропустил! — воскликнул Сайрес. — Загадка скроена как по заказу для его склада ума. Все готовы?
Трое остальных кивнули.
— В таком случае, — сказал Эллери, — кто из четырех поклонников Валетты убил ее?
* * *
— Женщины, как всегда, первые. — Доктор Вриланд галантно поклонился мисс Вандермир.
— Ключ к отгадке, — быстро заговорила поэтесса, — заключается в том, мистер Квин, что вы фактически сообщили нам только один факт, относящийся к Валетте и ее четырем ухажерам. Следовательно, общее между ней и тремя из них должно касаться этого факта.
— Логика, которую я не могу оспаривать, — пробормотал Эллери. — И что же это за факт?
— Его подсказало вам ожидание несостоявшегося визита президента, когда мы попросили сымпровизировать загадку, — усмехнулся Дарнелл. — Их фамилии.
— Вы назвали кинозвезду Валетта ван Бьюрен, — сказал Сайрес. — Ван Бьюрен — фамилия одного из президентов Соединенных Штатов.
— Далее плейбой Джон Трашботтом Тейлор Третий, — добавил психиатр. — Вы ловко замаскировали фамилию, Квин, но одного из президентов звали Зэкари Тейлор.
— И финансист А. Палмер Харрисон, — сказал адвокат. — Харрисонами были два президента — Уильям Генри и Бенджамин.
— Наконец, профессиональный футболист Бифф Вильсон, — подмигнула мисс Вандермир. — «Бифф»[53] — мастерская уловка, мистер Квин. Но конечно, имелся в виду Вудро Вильсон.
— Остается один персонаж, — заговорил нефтяной магнат, — чье имя не ассоциируется ни с одним президентом — художник Леонардо Прайс. Следовательно, он и убил Валетту. Вы едва не одурачили меня, Квин! Тейлор, ван Бьюрен, Харрисон!.. Вы ловко выбрали самых малоизвестных президентов.
— Едва ли вы могли ожидать, что я назову одного из моих персонажей Эйзенхауэром, — усмехнулся Эллери. — Это напомнило мне… — Эллери поднял бокал с бренди. — За нашего отсутствующего президента, который, возможно, станет следующим членом Клуба загадок!
ИСТОРИЧЕСКИЙ ДЕТЕКТИВНЫЙ РАССКАЗ
Девяносто восемь лет тому назад Аврааму Линкольну (согласно этому отчету) пришла в голову тайная мысль, доказывающая, что даже Честный Эйб мог заимствовать идеи у Эдгара А. По.
Вполне логично, что экскурс мистера Линкольна в детективный рассказ занял место в архиве мистера Квина. Эллери всю жизнь считал Отца Авраама благороднейшим воплощением американской мечты, поэтому, насколько это было в его силах, постарался проверить, была ли осуществлена его идея.
Усилия Эллери в поисках ключа Линкольна не привлекли должного внимания и могут оказаться забытыми. Помешать этому — цель данного отчета.
* * *
Дело началось в городке к северу от Нью-Йорка, с чудовищным названием Юлалия, за потрескавшимися ставнями приземистого, изобилующего архитектурными излишествами дома, который напоминал толстую и неряшливую особу, вероятно считавшуюся хорошенькой в 90-х годах прошлого столетия.
Владелец — некогда состоятельный человек по фамилии ди Кампо — обладал величием, подобно его имуществу превращающимся в руины. Его ястребиное лицо — скорее флорентийское, чем викторианское, — как и дом, пострадало от времени и превратностей судьбы, но оставалось высокомерным. В своей усыпанной перхотью домашней куртке из пурпурного бархата он походил на князя, коим себя не называл, хотя и имел на это право. Ди Кампо был гордым, упрямым и абсолютно бесполезным субъектом, а его красавица дочь по имени Бьянка, преподававшая в начальной школе Юлалии, с помощью каких-то чудес экономии содержала их обоих.
Каким образом Лоренцо Сан-Марко Боргезе-Руффо ди Кампо дошел до такого плачевного состояния, нас не касается. Однако присутствие у него дома в тот день двоих мужчин по фамилии Харбиджер и Тангстон имеет прямое отношение к делу: они приехали — Харбиджер из Чикаго, Тангстон из Филадельфии — с целью купить то, что очень хотели заполучить, а ди Кампо вызвал их с целью это продать. Оба визитера являлись коллекционерами: страстью Харбиджера был Линкольн, а страстью Тангстона — По.
Пожилой поклонник Линкольна, похожий на мигрирующего сборщика фруктов, собрал обильный урожай. Его состояние насчитывало около сорока миллионов долларов, каждый из которых был к услугам его увлечения линкольнианой. Тангстон, бывший почти так же богат, походил на престарелого поэта с глазами голодной пантеры, которые хорошо послужили ему в войнах за реликвии Эдгара По.
— Должен признаться, мистер ди Кампо, — заметил Харбиджер, — что ваше письмо удивило меня. — Он сделал паузу, смакуя вино, налитое хозяином дома из древней и почтенной бутылки (ди Кампо наполнил ее калифорнийским кларетом перед прибытием гостей). — Могу я спросить, что побудило вас выставить книгу и документ на продажу?
— Цитируя Линкольна в ином контексте, мистер Харбиджер, — ответил ди Кампо, пожимая сутулыми плечами, — «догмы спокойного прошлого неадекватны бурному настоящему». Короче говоря, голодный продает свою кровь.
— Только если она подходящей группы, — промолвил старый Тангстон. — Вы сделали книгу и документ менее доступными коллекционерам и историкам, чем золото в Форт-Ноксе.[54] Они хранятся здесь? Я бы хотел их обследовать.
— Никакая другая рука никогда их не коснется без обладания правом владельца, — сердито отозвался Лоренцо ди Кампо. Он относился к своим драгоценным находкам как скряга, поклявшись никогда с ними не расставаться, а теперь, будучи вынужденным продать их, вел себя как старый золотоискатель, который, найдя наконец золотую жилу, чертит загадочные карты, дабы скрыть от мира ее местонахождение. — Как я уже информировал вас, джентльмены, книга содержит подписи По и Линкольна, а документ написан рукой самого Линкольна. Я продаю их с условием, что покупатель вправе их вернуть, если подписи и почерк окажутся поддельными, а если это вас не удовлетворяет, — и старый князь поднялся со стула, — давайте считать нашу сделку несостоявшейся.
