Я направился к двери.
– Постарайтесь угодить в госпиталь до темноты.
Я спустился по лестнице, вышел на улицу. Солнце стояло высоко, тени приобрели лиловый оттенок. Медленным потоком струилась жизнь Рино, города, который претендует на титул самого большого маленького города. Мог бы претендовать и на титул примечательного. У Рино есть индивидуальность, она бросается в глаза: ковбои устало бродят по тротуарам в сапогах для верховой езды с высокими каблуками, обсуждая положение на фермах; разочаровавшиеся ожесточенные женщины, ожидающие, когда истечет срок их женской жизни, и полные чувственной силы молодые женщины, играющие с жизнью в пятнашки (эти, обосновавшись в Рино, дерзко ищут волнений и вожделеют к мужчинам, при этом не очень разборчивы); игроки-профессионалы бок о бок с туристами; загорелые отпускники, наслаждающиеся прекрасным климатом, смешиваются в толпе с бледными новичками, которые таращат глаза на столицу разводов[4].
Мне потребовалось немного времени, чтобы обдумать, как быть дальше, прежде чем вернуться в дом. Я машинально втянулся вместе с толпой в популярное казино и устроился в углу, рассеянно наблюдая за выражением лиц людей, притянутых «Колесом Фортуны». За спиной я слышал равномерное жужжание игрального автомата, время от времени раздавался звон монет, сыплющихся в гнездо-стаканчик. Обернулся: Хелен Фрамли, стоя ко мне спиной, деловито выдаивала десятицентовики.
Я спокойно пошел к выходу.
Хелен Фрамли не появилась в доме – она ворвалась в него!
– О, как я голодна! Что-нибудь найдется пожевать?
– Сейчас все будет готово, – отозвался Луи. – У меня в духовке томятся бобы. Тушились целый день. Погодите, вы их попробуете – пальчики оближете.
– Вареные бобы? – спросила Хелен несколько разочарованно.
– Не просто вареные… Вы их отвариваете, потом обжариваете и добавляете немного чеснока. Вы что, никогда не пробовали бобов по-мексикански?
– Нет. А звучит аппетитно.
– Я подам их буквально через минутку.
Луи вернулся в кухню и занялся бобами по-мексикански.
Хелен нарочито небрежно обратилась ко мне:
– Эй, Дональд, мы говорили что-то про деньги. Как у тебя с ними?
– Мне хватает.
– Я не верю. Сколько у тебя осталось аккредитивов?
– Не беспокойся. Я проживу.
– Ну дай мне посмотреть.
– Говорю тебе, все в порядке.
– Ну же, дай посмотреть. Где твоя чековая книжка?
Пришлось показать книжку. Аккредитивов осталось на двадцать три доллара. Она расхохоталась.
– Хватит на корм для цыплят, – сказала она. – Итак, теперь я оплачиваю наши расходы.
– Даже не думай.
– Не считай меня беспомощной дурочкой, Дональд. Я набита деньгой и хочу сделать взнос. Попробуй только остановить меня.
Хелен открыла кошелек, вытащила ворох бумажек, отсчитала три двадцатки, засунула их обратно, а остальное придвинула ко мне.
Я покачал головой: не принимаю!
– Ладно, тогда это ссуда, – сказала она. – Можешь потом вернуть.
– Сколько здесь?
– Не знаю. Три или четыре сотни. Посчитай.
Я посчитал. В пачке было четыреста пятьдесят долларов.
– Где ты взяла?
– Они же были у меня в кошельке. Вспомни, у меня были свои деньги, когда Кулак и я пришли к выводу, что надо нам расстаться.
Я положил деньги в карман, ничего не сказав, что видел ее в казино.
После обеда мы поехали в город и сходили в кино. Луи, казалось, полностью пришел в себя. Хелен в основном молчала. С видом спокойной удовлетворенности.
По дороге домой Хелен напевала популярные мелодии, а когда подъехали к дому, она заставила нас остановиться у двери и посмотреть на звезды.
– Конечно, я знаю, что это кончится. Боюсь, что скоро. Но пока это восхитительно, правда, Луи?
Луи, подумав, заметил:
– Знаете что? Мы живем так, что возникает мысль: мы, все трое, из одной команды.
Мы с Хелен рассмеялись.
Я подождал, пока Хелен закрылась в душевой, и тогда сказал:
– Луи, я должен послать телеграмму. Пойду в город. Меня не жди, а Хелен скажи, что меня не будет около часа.
Я постарался, чтобы все это прозвучало как бы между прочим. Луи понял меня как нужно.
– Порядок, дружище, – сказал он. – Не шатайся по темным улицам, а если кто-нибудь к тебе пристанет, вспомни приемы старины Хейзена. Навесь им пару раз в классическом стиле. И помни, когда бьешь, вкладывай в удар всю массу тела.
– Я запомнил, – уверил я своего тренера, тихо выскользнул из дома и сел в машину.
Оказавшись в городе, начал круг объездов по госпиталям. Я был профессионально серьезен, изъяснялся небрежным тоном: мол, обычный розыск. Клал свою карточку на стол дежурной и объяснял, что разыскиваю человека, который исчез, возможно, из-за потери памяти. Если у них есть пациенты с диагнозом «амнезия», то не позволят ли мне на них взглянуть.
– К нам поступил пациент полчаса назад, – сообщили мне уже во втором госпитале. – Молодая женщина.
Я показал фотографии Корлы Бурк.
– Соответствует?
– Не знаю. Я ее не видела. Сейчас позову сестру, дежурную по этажу.
Жестко накрахмаленная дежурная сперва подозрительно оглядела меня с головы до ног, потом взглянула на фотографии, воскликнула:
– Смотри-ка, та самая девушка!
– Вы уверены? Мы не можем позволить себе какой бы то ни было ошибки.
– Нет сомнения, это она. Кто она такая?
Я изобразил уклончивость в ответе.
– Я работаю для клиента и не могу разглашать информацию, пока не проконсультируюсь с ним. Могу только сказать: случай интересный, она исчезла почти накануне своей свадьбы… Видимо, нервное истощение. Можно мне ее увидеть?
– Я должна спросить разрешения у доктора.
– Да ладно… если вы абсолютно уверены, что у вас на койке та, что у меня на фото, не будем долго рассусоливать с казенными формальностями. Все равно она меня не знает. Я свяжусь с моим клиентом.
– Но если вы знаете, кто она, – возразила сестра, – вы смогли бы вернуть ей память, задавая вопросы. Такая возможность есть.
– Я лучше дам возможность своему клиенту побыстрей связаться с доктором.
– Может быть, так будет действительно лучше. – Сестра все же колебалась. – Мне нужно знать ваше имя и адрес.
Я вручил ей свою визитку. Дежурная за столом сказала, что уже записала служебный адрес мистера Лэма.
Я покинул госпиталь, забрался в наш драндулет и поехал к своим.
Хелен Фрамли сидела на кушетке в пижаме и кимоно.
– Почему ты не в постели?
– Я жду. Ты и в кино знал, что вернешься в город, да?
– Да.
Она поизучала мое лицо, потом сказала:
– Ну что ж, все о’кей, Дональд. Сказка заканчивается. Быстро – как я и думала. Можешь не ходить вокруг да около. Когда мы отправляемся?
– Я должен лететь в Лас-Вегас, Хелен. А утром послезавтра должен бы вернуться сюда.
– Хочешь, я отвезу тебя в аэропорт?
– Это может сделать и Луи.
– Лучше я.
– Ну, тогда хочу, – сказал я.
Она пошла в спальню, вздернув подбородок и расправив плечи.
Появился Луи, поинтересовался:
– Что происходит?
Я ответил:
– Луи, я хочу, чтоб ты меня выслушал внимательно. Пожалуй, это одна из самых важных задач, которые тебе приходилось решать в жизни…
– В чем дело?
– Присматривай за Хелен. Пожалуйста.
Он удивился:
– Что с ней такое? Не думаешь ли ты, что она тебя обманывает?
– Я имею в виду другое. Присматривай за ней – значит, защищай. Я собираюсь сегодня ночью уехать, ну а ты тут без меня не выпускай ее из поля зрения. Ни на минуту.
– Да в чем дело?
– Она в опасности.
– Что ей грозит?
– Ее могут убить.
Его полусонные глаза ожили.
– Дружище! Можешь на меня положиться.
Мы пожали друг другу руки.
Хелен вышла из спальни, застегивая пуговички на рукавах своей блузки. Повернулась спиной, попросила: «Застегни мне сзади, пожалуйста».
Я медленно-медленно застегнул крючки на воротнике. Помог надеть пальто. Руки мои ласково коснулись ее шеи. Хелен медленно-медленно обернулась ко мне. Я сжал ее в объятиях. Глаза – в глаза. Губы ее были полураскрыты.
– Да, Дональд, да, – сказала она.
Я крепко поцеловал ее в губы. Почувствовал, как она ответила крепким и нежным своим поцелуем на мой.
Потом отодвинулась от меня.
– Ладно, Дональд, поехали.
Луи предложил поехать всем вместе, чтоб в случае чего он мог привести машину.
Она взглянула на него и отрицательно покачала головой. Луи посмотрел на меня.
– Не надо, Луи. Спасибо. Но когда она вернется, помни, что я говорил.
– Что это вы там обсуждаете?
– Я попросил Луи позаботиться о тебе.
В ее взгляде отразилась обида.
– Тебе не следует так поступать со мной, Дональд.
– Да нет, ты не поняла. Тут кое-что другое.
– Что?
– Послезавтра утром я расскажу тебе об этом подробней…
Больше вопросов Хелен не задавала.
На полпути к аэропорту она сказала:
– Пожалуйста, пойми одну вещь, Дональд: ты не обязан мне ничего объяснять.
