Люси вздохнула. Она скучала без мальчиков, и Брайена ей тоже немного не хватало…
Но что поделаешь! Она села и принялась чистить грибы. По крайней мере, она приготовит великолепный обед.
«Зверей надо кормить!» — мелькнуло у нее в голове.
В три часа утра доктор Куимпер поставил машину в гараж, запер его и вошел в дом, устало прикрыв за собой дверь. Что ж, теперь у миссис Симпкинс двое здоровых близнецов, и в их семействе теперь целых десять человек.
Мистер Симпкинс особого восторга по поводу их появления явно не испытывал. «Двойняшки! — мрачно сказал он. — Какой от них толк? Вот четверня — это совсем другое дело. Подарки бы прислали, и фото в газетах напечатали… Говорят, даже Ее величество присылает родителям поздравительную телеграмму! А двойня? Два лишних голодных рта вместо одного. В моем роду никогда близнецов не было, в жениной родне тоже. Откуда же такой подарочек?»
Доктор Куимпер поднялся в спальню и начал спешно стаскивать с себя одежду. Он посмотрел на часы — пять минут четвертого. Никак не ожидал, что эти двойняшки зададут ему столько хлопот, но, слава Богу, все обошлось. Доктор зевнул. Устал.., как же он устал. Он с вожделением посмотрел на кровать.
Но тут зазвонил телефон.
Доктор Куимпер, чертыхнувшись, взял трубку.
— Доктор Куимпер? — послышался взволнованный женский голос.
— Слушаю.
— Это Люси Айлсбэрроу из Резерфорд-Холла. Я думаю, вам нужно поскорее приехать. У нас тут все заболели.
— Заболели? Что такое? И какие симптомы?
Люси подробно описала.
— Сейчас еду. А пока… — Доктор дал краткие и четкие инструкции.
Потом быстро натянул одежду, которую только что успел снять, побросал в свой докторский саквояж самые необходимые медикаменты и инструменты и поспешил к машине.
Часа через три доктор и Люси, едва державшиеся на ногах от усталости, плюхнулись за кухонный столик, чтобы выпить по чашке черного кофе.
— Так-то лучше. — Доктор Куимпер, допив кофе до донышка, со стуком опустил чашку на блюдце. Из-за крайнего переутомления он выглядел сейчас гораздо старше своих сорока четырех: седина на висках казалась более заметной, под глазами резче обозначились морщинки.
— Насколько я могу судить, — сказал доктор, — теперь уже особо опасаться нечего, но каким образом это могло случиться? Мне важно это знать. Кто готовил обед?
— Я, — ответила Люси.
— Что именно готовили? Назовите все блюда.
— Грибной суп. Карри из курицы с рисом. Силабаб[42]. На закуску куриная печень со специями, зажаренная в ломтике бекона.
— Канапе[43] «Диана», — неожиданно сказал доктор Куимпер.
Люси слабо улыбнулась.
— Верно, канапе «Диана».
— Ну хорошо. Давайте разберемся. Грибной суп.., наверное, из консервов?
— Еще не хватало… Я его сама готовила.
— Сами, говорите… А из каких продуктов?
— Полфунта грибов, крепкий куриный бульон, молоко, заправка из поджаренной в масле муки и лимонный сок.
— Гм! В таких случаях обычно говорят: «Все дело в грибах!»
— Нет, грибы ни при чем. Я тоже ела этот суп, но со мной все в порядке.
— Да, с вами все в порядке. Это я заметил.
Щеки Люси вспыхнули.
— Вы думаете…
— Ничего я не думаю. Вы очень умная девушка, и если бы то, что я, по-вашему, подумал, было бы на самом деле, вы бы тоже сейчас лежали в кровати и стонали громче всех… К тому же я все о вас знаю. Не поленился навести справки.
— А это вам зачем?
Губы доктора сурово сжались.
— Затем, что я считаю своим долгом проверять благонадежность каждого, кто поселяется в этом доме. Относительно вас у меня никаких сомнений: вы действительно зарабатываете себе на жизнь, нанимаясь прислугой, и, похоже, ни с кем из Крэкенторпов раньше знакомы не были. Стало быть, не водите дружбы ни с кем из милых братцев и не стали бы помогать им в их грязных замыслах.
— И вы серьезно думаете, что…
— Я много чего думаю, — сказал Куимпер. — Но приходится быть осторожным, такова уж участь врача. Давайте лучше вернемся к разговору об обеде. Итак, карри из курицы. Вы его ели?
— Нет. Когда готовишь карри, делаешься сыт от одного запаха. Пробовала, конечно, когда готовила.., но за обедом ела только суп и немного силабаба.
— Как вы подавали силабаб?
— В стеклянных креманках[44], каждому по порции.
— Как насчет остатков?
— Если вы имеете в виду грязную посуду, то все вымыто и убрано.
Доктор застонал.
— Ваше усердие когда-нибудь здорово вас подведет!
— Да, возможно… Я прекрасно вас понимаю, но я же не знала, что так получится, и все вымыла…
— Но хоть что-то же осталось?
— Немного карри, миска стоит в кладовке. Я хотела добавить его в куриный суп. Остался вчерашний грибной суп.., совсем немного. Но ни десерта, ни куриной печенки.
— Ладно, возьму немного карри и супа. А как насчет чатни[45]? Вы ставили на стол чатни?
— Да, в керамическом горшочке.
— Чатни тоже возьму.
Доктор встал.
— Пойду еще раз взгляну на наших страдальцев. Ну как, продержитесь до утра? Подежурите возле них? А к восьми я пришлю медсестру, предварительно устроив ей подробный инструктаж.
— Мне хотелось бы, чтобы вы сказали прямо. Как вы полагаете, это пищевое отравление.., или.., или.., отравление?
— Я уже вам говорил. Врачу полагать не полагается — врач должен быть уверен. Если результаты анализа будут соответствующими, я смогу что-то предпринять. Иначе…
— Иначе? — повторила Люси.
Доктор Куимпер положил руку ей на плечо.
— Особенно присматривайте за двоими, — сказал он. — За Эммой. Я не допущу, чтобы с нею что-нибудь случилось… — В голосе доктора послышалась нескрываемая нежность. — По сути, она еще не начинала жить. На таких, как Эмма Крэкенторп, весь мир держится… Эмма.., гм… Эмма для меня много значит. Я никогда ей об этом не говорил, но скажу. Очень вас прошу — не спускайте с нее глаз.
— Не волнуйтесь, — сказала Люси. — Я вам обещаю.
— И еще за стариком присмотрите. Он, прямо скажем, не самый любимый мой пациент, но раз уж он мой пациент, черта с два я позволю, чтобы его спровадили на тот свет. Спровадили только потому, что кому-то из его нагловатых сынков, а может, и всем троим, не терпится от него избавиться и заполучить его деньги.
Неожиданно в глазах доктора блеснула ироничная улыбка.
— Ну вот! — сказал он. — Я что-то слишком разболтался. Но вы будьте умницей, смотрите в оба и, между прочим, держите язык за зубами.
Инспектор Бэкон был заметно встревожен.
— Мышьяк?
— Да. Он был в карри. Вот, я принес вам эти остатки, чтобы ваш специалист тоже мог проверить. Я сделал анализ того, что взял, — совсем простой, но результат не вызывает сомнений.
— Значит, там у них окопался отравитель?
— Похоже, — сухо сказал доктор Куимпер.
— Вы говорите, отравились все.., кроме этой самой мисс Айлсбэрроу?
— Кроме мисс Айлсбэрроу.
— Что-то подозрительно.
— Какой у нее может быть мотив?
— Может, спятила, — предположил Бэкон. — Такое бывает с виду нормальный человек, а на самом деле мозги, как говорится, набекрень.
— У мисс Айлсбэрроу с мозгами все отлично. Говорю вам как медик. Она совершенно здорова, как вы или я. Если мисс Айлсбэрроу угощает семью карри с мышьяком, значит, у нее должны быть на это причины. Однако она наверняка позаботилась бы о том, чтобы не оказаться единственной, кто не пострадал. То есть поступила бы как любой смышленый преступник — а ума ей не занимать! — съела бы чуть-чуть отравленного карри, а потом изобразила бы, что ей очень худо, куда хуже, чем на самом деле.
— И тогда бы вы не смогли определить…
— Что ей досталось мышьяка меньше, чем другим, — подхватил доктор. — Это действительно сложно установить. Каждый человек реагирует на одну и ту же дозу по-разному. Кто-то более восприимчив, кто-то менее. Вот если пациент умрет, — бодро добавил Куимпер, — тогда, конечно, мы можем довольно точно определить, сколько яда он принял.
— Значит… — Инспектор Бэкон пытался осмыслить ситуацию. — Значит, кто-то сейчас только делает вид, что ему так же плохо, как и остальным, — чтобы избежать подозрений… Так?
— Признаться, я тоже об этом подумал, потому к вам и явился. Ну вот, теперь все в ваших руках. Я оставил в доме медсестру, на которую могу положиться, но она не может быть во всех комнатах сразу. Впрочем, полагаю, смертельной дозы не досталось никому.
— Неужто он просчитался? Я имею в виду, отравитель?
— Нет. На мой взгляд, замысел был несколько иной. Доза была рассчитана так, чтобы все выглядело как пищевое отравление, скажем, грибами. Многие ведь просто панически боятся есть грибы. А потом, очевидно, одному из наших больных станет хуже, и он умрет.
— Потому что ему подсыплют еще одну порцию яда?
Доктор кивнул.
