Я снисходительно посмотрел на Пуаро, но промолчал.
— Странно, что вы не заметили этого сами. Каждый раз, когда мисс Мердок разговаривала с его братом, на лице Лоуренса появлялась кислая мина. Он сам себя убедил, что Цинция влюблена в Джона. Увидев незапертую дверь, мсье Лоуренс заподозрил самое худшее. Миссис Инглторп была явно отравлена, а ведь именно Цинция накануне провожала ее наверх. Чтобы предотвратить анализ остатков кофе, он наступает на чашку каблуком и позже, на дознании, пытается убедить присяжных, что никакого отравления не было.
— А о какой кофейной чашке говорилось в вашем «послании»?
— Я не сомневался, что чашку спрятала миссис Кавендиш. Но для Лоуренса слова «все будет в порядке» означали — если он найдет пропавшую чашку, то тем самым избавит от подозрений свою возлюбленную. Кстати, так и произошло.
— Пуаро, еще один вопрос. Что означали предсмертные слова миссис Инглторп?
— Совершенно очевидно, что собрав последние силы, она назвала имя убийцы.
— Господи, Пуаро, по-моему, вы можете объяснить решительно все! Ладно, надо поскорее забыть эту ужасную историю. Кажется, Мэри и Джон это уже сделали. Я рад, что они помирились.
— Не без моей помощи!
— Что вы хотите сказать?
— Только то, что если бы не было суда над Джоном, они бы уже давно разошлись. Вспомните, Хастингс, когда Мэри выходила за Джона, она его не любила. Вот он и решил завести роман с миссис Райкес, с тем, чтобы пробудить в Мэри ревность. Для улучшения семейных отношений это, возможно, не лучший способ, однако он своего добился. Мэри почувствовала, что ни за что не хочет терять Джона. Однако, гордость не позволяла ей поговорить с ним начистоту. Миссис Кавендиш решила ответить мужу тем же и сделала вид, что увлечена доктором Бауэрстайном. Помните, в день ареста Джона я сказал вам, что в моих руках счастье женщины?
— Да, но я не понял, что вы имели в виду.
— Хастингс, мне ничего не стоило доказать невиновность мистера Кавендиша. Но я решил, что только суд, то есть смертельная опасность, нависшая над Джоном, заставит их забыть о гордости, ревности и взаимных обидах. Так и произошло.
Я взглянул на Пуаро. Воистину надо обладать самонадеянностью моего друга, чтобы позволить судить человека за убийство матери лишь для того, чтобы помирить его с женой!
Пуаро улыбнулся.
— Наверное, вы меня осуждаете? Напрасно, я не сомневался, что все кончится хорошо. Друг мой, на свете нет ничего прекрасней семейного счастья, ради него стоит пойти на риск.
Я вспомнил, как несколько дней назад сидел рядом с Мэри, пытаясь хоть немного ее подбодрить. На мисс Кавендиш не было лица, бледная, изможденная, она сидела, откинувшись в кресле и вздрагивала при каждом звуке. Вдруг в комнату вошел Пуаро. Ее лицо просияло.
— Не волнуйтесь, мадам, я спас вашего мужа. В дверях появился Джон.
Выходя, я оглянулся. Они смотрели друг на друга, не в силах произнести ни звука, но их глаза были красноречивее любых слов.
Я вздохнул.
— Пуаро, наверное, вы правы — на свете нет ничего дороже счастья влюбленных.
В дверь постучали, и в комнату вошла Цинция.
— Можно на минутку?
— Конечно, Цинция, заходите.
— Я только хотела сказать… — Цинция запнулась и покраснела, — что я вас очень люблю!
Она быстро поцеловала сначала меня, потом Пуаро и выбежала из комнаты.
— Что это означало? — проговорил я удивленно. (Конечно, приятно, когда тебя целует такая девушка, как Цинция, но зачем же это делать в присутствии Пуаро?).
— Видимо, мисс Мердок поняла, — спокойно проговорил мой друг, — что мсье Лоуренс относится к ней несколько лучше, чем она предполагала.
— Но ведь только что…
В этот момент мимо открытой двери прошел Лоуренс.
— Мсье Лоуренс! — закричал Пуаро. Мсье Лоуренс! Мне кажется, вас можно поздравить?
Лоуренс покраснел и промямлил что-то невразумительное.
Воистину, влюбленный мужчина представляет из себя жалкое зрелище! Я тяжело вздохнул.
— Что с вами, друг мой?
— Да так, ничего… Просто в этом доме живут две прекрасные женщины…
— Которые, к сожалению, влюблены не в вас! Ничего, Хастингс, уверен, что и на нашей улице будет праздник!
Согласно Библии, Аман, визирь персидского царя Артаксеркса, готовил заговор против своего повелителя. Царь, предупрежденный женой Эсфирью, разоблачил Амана и построил для него виселицу высотой в 50 локтей.
1 гран — 0,65 г.
Фешенебельный район в центральной части Лондона.
Центральный уголовный суд, расположенный на улице Олд Бейли.
